Подорвем страну, вот клянусь вам, — Зураб Аласания

Полтора года назад Зураб Аласания рассказывал Фокусу о том, что пошел на эту работу, почувствовав некий вызов. Работая в Харьковской областной телекомпании, он понял, что есть потолок, который можно пробить только сверху. Тогда поставил цель — создать Общественное телевидение, суть которого объясняет просто: оно никому не принадлежит — ни олигархам, ни власти.

Сейчас, когда Общественное уже поставили на рельсы, с которых его будет трудно развернуть к прежней системе прославления губернаторов, президента, партии и правительства, у Аласании есть что добавить к сказанному в октябре 2014-го. "Я что-то должен отдавать стране, а для фронта я слишком старый. Тогда об этом было стыдновато говорить, потому что там люди гибнут, там стреляют, а я знаю, что это такое. Теперь, после полутора лет, мне уже не стыдно. Тут стреляют гораздо больнее — в голову, в печень, в сердце, в твоих родных — стреляют комками грязи. Я считаю, что достойно делаю свою работу, мне не стыдно за то, что не защищал страну там, я делаю это здесь, — Зураб, будто опомнившись, хлопает себя ладонью по губам. — Фу. Извините, ненавижу пафос".

Очередной "выстрел" прозвучал, когда Национальный союз журналистов Украины попросил премьера уволить Аласанию, говоря о провальных результатах его работы и желании провести массовые сокращения сотрудников. Гендиректор, комментируя эти обвинения, злится, но видно, что эта злость приправлена весельем. Он считает, что наезд НСЖУ спровоцирован людьми, которые по личным мотивам сопротивляются созданию Общественного, и уверен, что премьер не станет вмешиваться: "Оно ему сто лет не надо". А если все же случится чудо и оппоненты добудут приказ об увольнении, Аласания вздохнет с облегчением: "Самому сбежать было бы стыдно, как-то не по-мужски: знал, что будет хреново, грязно, долго. Но так хочется".

Восемь тысяч триста

Вы анонсировали, что Общественное заработает осенью. Как это будет выглядеть?

— Осенью лишь появится юридическое лицо "Нацiональна суспiльна телекомпанiя України". НТКУ — уже не только один канал, который вы знаете, как УТ-1, а потом "Первый национальный", а 28 каналов, включая областные, плюс спутниковый — "Культура", плюс Национальное радио — это все вещает и работает.

Вместе со всеми этими телерадиокомпаниями вам в наследство достается несколько тысяч сотрудников.

— Восемь тысяч триста сотрудников. Большая часть из них — просто "подсолнухи", которых не существует в природе. Вы знаете государственную систему оплаты: 1400 гривен. Чтобы платить человеку хотя бы 3 тысячи, нужно держать одну пустую ставку. Это то, что нужно сокращать, чему страшно сопротивляются: в последние дни именно это и происходит — накат НСЖУ и т. д. Говорят о страшных сокращениях, которых за два года не было ни разу. Я не смог. Государственная система вообще дышать не дает, ты не можешь уволить человека. Три месяца будешь с ним мудохаться, а он через суд легко восстановится. Месяц назад у меня в очередной раз восстановился заместитель, уволенный мною в 2014 году. Я не буду с ним работать, он не умеет работать. И так со всеми.

Что будете делать?

— Тупо, мучительно, терпеливо, раз за разом — три-пять процентов. Это не подпадает под определение массовых сокращений.

На сколько это растянется?

— На три-четыре года. По идее, в конце концов компания должна вполовину сдуться, и то будет многовато. Хотя, по большому счету, дело не в цифрах, например, на ВВС работает более 20 тысяч человек. Дело в производстве продукта. Сейчас в среднем областная компания производит порядка 45 секунд продукта в сутки, нужно — где-то 2,5 минуты для хорошего контента. Это тоже нигде и никак не заполнит сутки, но центральная компания покупает достаточно, остальное мы им дадим.

Мы собираемся создать тренинговый центр, дадим людям возможность переучиться. Потом всех протестируем и только тогда будем сокращать тех, кто не тянет. Идем таким длинным путем.

"Деньги, черт побери!"

НСЖУ написал обращение к премьеру с требованием вас уволить. Это возможно?

— Таких писем был уже десяток за полтора года, просто на них никто не обращал внимание. Это — очередное. И что? Собственно, это решение не НСЖУ, а нескольких человек: членов правления Татьяны Котюжинской и Виктора Набруско с Томенко (недавно лишенный решением съезда БПП полномочий депутат Верховной Рады Николай Томенко. — Фокус) за спиной.

Все ветви власти за прошедшие полтора года поняли одно: с этими иметь дело бессмысленно, рейтинг у них маленький, чего мы будем туда лезть, пусть делают, что хотят, фиг с ними, оставьте их. Европа хочет Суспiльне? Ну, пожалуйста, мы от них отстали.

Они нам не помогают, но и не мешают. Конечно, из-за этого нищета. Был бы я вась-вась, выполнял бы просьбы Яценюка, Порошенко, Гройсмана, у нас были бы деньги на все, поверьте: на ток-шоу, на программы. Но я категорически не хочу такого обмена и не пойду на него. А тут просыпается НСЖУ, мать его, который с 1959 года занимается фигней и довел государственное телевидение и радио до того, до чего его довел. И они говорят мне про рейтинги? Эти люди запрещают мне ковыряться в носу?

Вы утверждаете, что Николай Томенко мешает созданию Общественного. Зачем он это делает?

— Странный человек какой-то, я тоже не могу понять. С самого начала я испытывал страшное уважение к людям, принимавшим участие в "революции на граните", а это небольшая когорта. И Слава Кириленко, и Мыкола Томенко для меня были большие люди. Посмотрите сейчас на них. Что с ними происходит?

Томенко с самого начала делал это абсолютно сознательно. У него есть близкий человек, они кумовья, вместе издают один ресурс, состоят в одной редакции. Его зовут Виктор Набруско, это один из функционеров Союза журналистов, когда-то он возглавлял Национальное радио. НТКУ теперь все ближе подбирается к документам. У меня могут возникнуть вопросы, уже возникают. Что происходит с землей на Леонида Первомайского, там, где дом звукозаписи? Откуда у господина Набруско появился двухэтажный особняк на Ярвалу как раз в то время, когда на Леонида Первомайского был отрезан кусок земли? Ничего, придет время — и до этого доберемся.

Они говорят: "Радио гибнет, его губят страшные люди!" Каким образом? Туда еще никто не заходил! Нет, уже погубили. Как его спасать? После всего пафоса и патетики звучит легкая поправочка: надо сделать радио отдельным юридическим лицом. Это означает, что все документы будут похоронены раз и навсегда.

В структуру Общественного также должен войти Укртелефильм. Почему он встал в позу, не захотел присоединяться к НТКУ?

— Что движет нашим миром тысячи лет? Деньги, черт побери! На Левом берегу в Киеве продана земля, я уже не говорю про две неплохие студии, которые они сейчас сдают в аренду коммерческим каналам и на этом живут. На проданной земле инвесторами выстроены два полуофисных-полужилых здания, квартиры в них уже продали и инвесторы, и студия "Укртелефильм", и еще неизвестно кто, суды тянутся пять лет. Вопрос ста миллионов — для них это важно. А руководители тупо дурят своих подчиненных. Там старые люди, очень старые, 46 человек. Их обманывают, говоря, что это их деньги. Кто старикам дает деньги? Но они, бедные, не могут этого понять. Протестуют, никого не пускают на территорию.

Зураб Аласания: "Был бы я вась-вась, выполнял бы просьбы Яценюка, Порошенко, Гройсмана, у нас были бы деньги на все, поверьте: на ток-шоу, на программы. Но я категорически не хочу такого обмена и не пойду на него"

Но ведь именно они тормозят запуск Общественного. Выход есть?

— Депутаты нашли выход. Поехали туда, провели там заседание комитета по свободе слова. Весь комитет офигел от того, что там происходит, как с ними разговаривают и о чем. Депутаты схватились за головы и сказали: "Окей, мы же писали закон, давайте изменим первую статью: из первой части, где сказано, что разные компании присоединяются к НТКУ, а затем из этого образуется НСТУ, Укртелефильм вытащим и поставим его во вторую часть статьи: присоединяется к НСТУ". Тогда у нас сразу тормоза отпускаются, мы едем дальше, становимся НСТУ, а Укртелефильм присоединится, когда завершатся все суды.

"Дальше будет хуже, и слава Богу"

На заседании НСЖУ вам вменяли в вину, что с февраля 2015 года рейтинг канала не дотягивает до 1%. В прошлом году вы рассчитывали получить европейский грант, чтобы провести исследование аудитории. Выяснили, кто вас смотрит?

— Да. Был небольшой грант, провели фокус-группы, небольшое пробное социологическое исследование. Его проводил известный белорусский профессор. Мы получили 47% узнавания бренда и среди них 25% доверия. Эй, если нас не смотрят, откуда эти 47% о нас знают? Эти исследования мы продолжим, собираемся работать с ними, а не с коммерческими рейтингами, которые не меряют нас адекватно. У нас 97% покрытия, нас смотрит огромное количество населения небольших городов. Больших городов в стране в принципе немного — восемь, но именно там сосредоточены все деньги, именно там проводят основные замеры, потому что рекламодателю интересны именно они. Кроме того, какой смысл нам меряться в этом рейтинге, когда по закону у нас с каждым годом рекламы становится все меньше: 12%, потом 8%, потом 6%, через четыре года ее не будет вообще.

То есть вы будете существовать исключительно за счет государства?

— Пока да. Но если мы за четыре года не покажем результат, то я такого телевидения тоже не хочу. Два удара. Первый — то, что должен почувствовать зритель, — информационная программа, пусть нудная, скучная и пресная, но настоящая. Второй — развлекательного характера late night show, позднее ночное шоу. Если все выстрелит, вести его будет Майкл Щур, который уже дослуживает в армии, должен дембельнуться летом. Помните, он делал УТ-1? Это прообраз. Нужно расширить его до аудитории, до политиков, звезд, до оркестра.

Тогда можно будет к людям обратиться за небольшой абонплатой, в десять раз меньшей, чем вы каждый месяц платите за интернет. Это позволит нам отвязаться от государства.

Думаете, люди будут платить?

— Знаете, так же друг друга спрашивали интернет-провайдеры: будут ли люди платить за эту ерунду. Теперь все платят 70–80 грн каждый месяц. Нам достаточно пяти гривен даже для того, чтобы начать модернизацию и поменять всю систему. Думаю, будут.

Как пример общественного телевидения можно взять ВВС. Его миссия сформулирована четко: информировать, просвещать и на последнем месте — развлекать. Какая миссия у вашего телевидения?

— Все то же самое, только местами поменяем. Мы пока не можем поставить просвещение на первое место. Потеря нами рейтингов за последние полтора года связана именно с отсутствием развлечений и переизбытком просвещения. Вот мы и меняем местами: первое — точно независимость, а она выражается в информации, второе — развлечение, третье — просвещение. В течение нескольких лет будем за счет развлечения подтягивать просвещение людей.

Нам нужно сделать, чтобы канал смотрели, но мы не готовы добиваться этого любой ценой. Мне сегодня достаточно завести на канал порнографию, и его будут смотреть выше крыши. Но это не то, чего мы хотим. Некоторые жанры у нас вообще вылетят. Существующих сейчас в Украине ток-шоу не должно быть на канале, потому что это не просвещение, а отравление людей.

Развлечения будут. В разряд безусловно хороших попадает спорт. Это то, что мы можем гарантированно ставить, покупать, строить стратегию хотя бы на спорте. Дальше — музыка, не такого примитивного масштаба, как много-много лет была на УТ-1: выключение шароварщины, но включение хорошего украинского фолка. Это подтягивание людей до уровня.

Проблемы есть с правами и деньгами. Будь у меня деньги… Но мы все еще государственная структура, у нас ни черта нет. Но ничего, скоро будет.

Аудитория готова меняться? Все-таки уже воспитали телевкусы: "мыло", юмористические шоу разной степени пошлости.

— Люди накормлены дерьмом. Сколько лет их этим кормили, столько же будут от него отвыкать, и сделать это крайне сложно, поскольку кормить продолжают. Я не ругаю коллег, а констатирую факт. Весь мир сейчас живет именно этим: смех, слезы, скандалы, секс — все это дерьмо валится и валится. После этого все остальное будет казаться пресным. Хорошее ток-шоу, правильное, с выводами, с кайфовыми результатами будет казаться пресным по сравнению с шоу, на котором есть драка. Но как-то умеет заинтересовать, например, Discovery, хотя у него совершенно мизерные рейтинги, молчу уже про Arte — лучший в мире канал, классическая музыка, сидит на дотациях у двух общественных вещателей: французского и немецкого. Кстати, давайте про ВВС. National — общий ВВС — держит 26%, следующий — новостийный канал ВВС2 — 1,2%. Все остальные — еще ниже, по нисходящей.

Нам всем вместе взятым даже и не снились 26%. Когда я пришел в этот бизнес 20 лет назад, рейтинги измерялись цифрами от 20% до 30%, каналы дрались за несколько процентов. Сейчас у самых крутых коммерческих каналов страны 5–6%. Дальше будет хуже, и слава Богу. Во всем мире падает смотрение, это происходит из-за Сети, люди хотят смотреть там, где им удобно, тогда, когда им удобно. Поколение интернета уже выросло и практически подходит к власти. О чем мы? Какой телевизор? У кого есть время сидеть вечером перед телевизором?

Сейчас многие считают, что смотреть телевизор — моветон, многие и не смотрят его годами. Это можно исправить?

— Думаю, это не нужно исправлять, потому что его незачем смотреть. Конечно, в устах человека, который работает на телевидении, это странно звучит, но телевизор никогда не был чем-то глубоким. Или это я человек текста. Телевизор — это эмоции, в этом его единственная надежда выжить, поскольку Сеть придет всюду — она будет в кармане, в машине, телевизор не нужен будет как таковой.

"У нас перспектив до фига, поверьте"

Стоит ожидать появления новых лиц на канале?

— Новых лиц пока не будет, у меня старые еле-еле держатся. Мыколка Вересень сегодня звонил: "Я год на тебя бесплатно работаю, скотина, сделай что-нибудь". Я говорю: "Коля, все еще не могу, ну потерпи чуть-чуть". Это они от меня слышат уже полтора года. Прекрасная Ольга Герасимьюк работает бесплатно, Юра Макаров — как эти люди могут получать полторы тысячи гривен?

Приходит молодняк, но если это не киевляне, они выдерживают шесть-семь месяцев — им не за что снимать квартиры.

Эту проблему удастся решить?

— По закону наши зарплаты устанавливает наблюдательный совет. Он уже собран, просто пока не работает официально, должен начать работать в ноябре после подписания статута Кабинетом министров. Глава правления прописывает стратегический план, в том числе зарплаты: вилка от и до. Я сейчас пишу такой план. Минимальная зарплата в системе общественного вещания должна быть 6 тыс. грн, максимальная — до 50 тыс. грн, этого стесняться не надо, это касается не управленцев. Сейчас в компании человек 15 получают больше, чем я — генеральный директор. Ничего страшного в этом нет, люди могут делать в десять раз больше работы, чем я, просто другой.

Что еще планируете на ближайшее время?

— Есть два проекта, к сожалению, я должен говорить примерно о двух годах, потому что они связаны с Евросоюзом и Японией, а это страшно бюрократические машины. Первый — NewsHouse. Он объединит все 27 областных компаний в большом новостийном проекте. Я много лет работаю в информационном бизнесе и вижу, что этого подхода у нас нигде нет. Подорвем страну, вот клянусь вам! Когда запустится — трудно сказать. Только к осени этого года будет первый транш — а всего получим пять миллионов евро.

Второй серьезный проект: нам дадут порядка двух миллионов евро на студию. У нас есть девять студий, все они пустые. Мы просим оборудовать одну, а она может быть мобильной: все, что в ней есть, легко переносится в другие. Это как за одним рулем управлять тремя машинами. Японцам страшно понравилась эта идея, она выглядит классной и экономной, они согласились помочь.

У нас перспектив до фига, поверьте, только не получится все сделать быстро. Преобразования есть, выполнено уже примерно треть запланированного, но это системные вещи, результаты которых будут видны в 2017–2018 годах.

Зураб Аласания: "Люди накормлены дерьмом. Сколько лет их этим кормили, столько же будут от него отвыкать, и сделать это будет крайне сложно, поскольку кормить продолжают. Я не ругаю коллег, я констатирую факт"

Что сами смотрите на своем канале?

— Мне всегда страшно любопытны "Первые студии", они непредсказуемые. Ставка на то, что ведут не журналисты. Если тема — медицина, берем классного медика и заставляем его находить интересных людей в медицине же. Например, Катя Булавинова, никогда не имевшая отношения к телевизору, приглашает Комаровского, который давно имеет к нему отношение. Но ведущая она, а не он. Получается так прикольно! Темы могут быть разными: айтишники, геополитика, градостроительство. Главная фишка — интересные люди, я никогда не знаю, кто там будет. Не страшно, что они не профессиональные телевизионщики. Им это интересно, они знают тему, начинают разговаривать, забывая о камере. Получается кайфово.

Еще один классный опыт, когда пишущие могут стать телевизором. Программу "Перша шпальта" делают бывшие газетчики, я этим ребятам, да и журналистам из новостей абсолютно верю.

Пожалуй, хороши новости, хоть и скучновато выглядят: спокойно, взвешенно. Это мне нравится, я не хочу кипиша, он мне надоел.

Когда вы со спокойной душой подадите в отставку?

— Я поставил себе срок — те самые четыре года, когда я уже с открытым лицом смогу обратиться к людям и сказать: "Теперь-то вы видите, что это вам нужно? Тогда начинайте думать о том, чтобы содержать это самим". Ответственный человек должен отвечать за себя, не ждать, что государство заплатит за твое телевидение. Ты должен платить. Это, скорее, вопрос принципа, чем денежного содержания.

• Читайте также: Украинское общество еще очень советское и полуфеодальное, — Николай Рябчук

Вот это я считал бы своим венцом, тогда смог бы уйти, отдав все в хорошие руки. Хотя предельная мечта — десятилетняя — эту компанию разинтегрировать, создать аналог немецкого АRD: отдельные самостоятельные мощные каналы, которые договорились сделать один общий и просто скидывают туда программы. Это мечта. Чтобы сделать их классными, придется сначала собрать их в кулак. Но я боюсь, что десять лет я не выдержу.

Фото: Александр Чекменев