В региональные стереотипы верят те, кто не путешествует по Украине, — Артем Чапай

КТО ОН

Писатель, переводчик, журналист. Его новеллы переведены на английский, польский, чешский, словенский языки. Учился в Академии СБУ, философское образование получил в Киево-Могилянской академии. Родом из Западной Украины

ПОЧЕМУ ОН

Артем Чапай — честный и талантливый человек, имеющий убеждения, которые в наше время и в нашей стране трудно назвать модными. Он уверен, что объективная реальность заключается в истине, справедливости и доброте

Я оказался не с той стороны

Ты прежде всего журналист или все-таки писатель?

— Хочу считать себя писателем. Занимаюсь журналистикой потому, что в Украине исключительно писательским трудом зарабатывать очень тяжело.

Зачем будущему писателю нужна была Академия СБУ?

— В начале 90-х я, школьник, мечтал стать тем человеком, который выведет Украину из кризиса. Впрочем, пробовал поступать также и на экологические факультеты в американские вузы. Но родители настояли на том, что синица в руке практичнее. Кроме того, я старший из четырех детей, и мы всегда жили бедно. Содержать меня родители бы не смогли. А в академии кормили, селили, давали форму. Вот я и поступил туда, надеясь отучиться, отслужить пять лет по контракту и уйти. Но уже после года обучения понял, что совершенно не пригоден к этому. В конце первого курса я попал на гауптвахту по причине сознательного, то есть экспериментального нарушения воинской дисциплины.

Это как?

— Казармы академии, как и любого другого военного вуза, — по сути тюрьма. Ты сидишь за решетками, и если хорошо себя ведешь, то тебя раз в неделю выпускают на волю. Я учился на отлично, да и вел себя хорошо. Но вот стало мне интересно, что случится, если не вернуться в казармы в указанное время. Я пришел только утром. И попал на неделю на гауптвахту. Приобрел интересный жизненный опыт.

В результате оказался единственным, кто сумел сбежать из академии, не окончив даже третьего курса. Половина моих сокурсников, кстати, сразу после окончания умудрилась каким-то образом расторгнуть контракт.

Окончательно от службы меня оттолкнула акция "Украина без Кучмы", после которой "загребли" больше половины моих знакомых. Я осознал, что оказался не с той стороны баррикад. К концу 3-го курса находился уже в полусуицидальном состоянии. Наверное, через столько лет я могу это сказать: возможность покинуть академию я получил только потому, что имитировал суицид. Впрочем, психолог потом мне разъяснил, что человек, готовый имитировать суицид, на самом деле готов и к суициду как таковому.

Что было дальше?

— Я стал ездить по Украине. Три года ограничения свободы не прошли даром. Распрямилась какая-то внутренняя пружина, и мне хотелось вернуть утраченное время. А поскольку денег не было, ездил автостопом. В 2003 году с приятелями автостопом доехали до Крыма и путешествовали пешком по полуострову, не имея денег. Месяц либо ели только гречку, либо голодали. Но желание путешествовать не пропадало. Тогда я понял, что, если очень хочется, можно путешествовать и без денег.

Время становления

Как ты попал в Латинскую Америку?

— В 2005 году встретил людей, решивших путешествовать по Латинской Америке. И это путешествие стало определяющим событием в моей жизни. Длилось оно полтора года. Зарабатывал по ходу дела, передвигался автостопом, общался с огромным количеством людей. Время шло гораздо быстрее, чем в нормальной жизни. Мне было 24 года, а для мужчины это время становления. До путешествия я не знал, кто я и кем хочу стать, а после него написал свою первую книжку.

Вы получали какую-то специальную визу?

— У меня была только американская виза, которую мне дали потому, что я работал в информагентстве. В Мексику визу получал, уже находясь в США. У нас тогда даже мексиканского посольства не было. А дальше… Если честно, половину стран я проехал нелегально. Тут есть секрет. Когда ты въезжаешь в США, то всех проверяют строго, а когда, наоборот, из США вглубь Латинской Америки, проверки довольно формальные. По большому счету всем все равно, кто ты такой и куда едешь.

В результате я имел трехнедельную визу в Мексику. И я по ней въезжал в страну на протяжении не менее полугода. Пограничник видел ее, говорил: ай-яй-яй, но что делать, проходи. Сейчас все страны, границы которых я пересекал тогда полулегально, — Никарагуа, Гватемала, Сальвадор, Гондурас — стали для украинцев безвизовыми.

Какая страна тебе больше всего понравилась?

— Мексика. Когда ты в первый раз приезжаешь в эту страну, она кажется улучшенной (смеется) версией Украины. В том смысле, что она более теплая и красочная, но во всем остальном очень напоминает нашу страну. Прежде всего искренностью и открытостью людей. Я себя там не чувствовал иностранцем. Да и Мехико — культурная столица Латинской Америки, культурный центр трети мира.

Одиночное плавание

Но все-таки, по порядку, как это было?

— США, потом Мексика, Куба, откуда нас депортировали. Потом Белиз, Гватемала, Сальвадор, Гондурас, Никарагуа. Я дважды просил визу в Коста-Рику, но не получил, несмотря на то, что у меня была уже виза в Панаму, потому как имел в кармане всего 50 долларов. И я был вынужден начать понемногу возвращаться.

Что значит "понемногу"?

— Нужны были деньги на возвращение. Я задержался в Никарагуа на три месяца, зарабатывал деньги на билет. У богатого никарагуанца дом был обсажен пальмовым садом, который он не хотел выкорчевывать, потому мы с двумя никарагуанцами вручную выкопали в этом саду огромный котлован для бассейна: трактор проехать между пальмами не мог.

Компания распалась?

— Да, кто-то вернулся раньше, кто-то поехал дальше. Я сам возвращался домой, и возвращение это заняло еще полгода, поскольку в Никарагуа я заработал на дорогу только до Мексики. Там занял 100 долларов на дорогу до США. А здесь уже стал работать для того, чтобы купить билет домой и отдать долги.

Где и кем ты работал?

— В Новом Орлеане вышибалой в заведении, расположенном в знаменитом Французском квартале на улице Бурбонов. Называлось оно "Блюз-бар" на Бурбон-стрит. Не знаю, существует ли оно сейчас.

Как ты туда устроился?

— Я знал, что во время Марди Гра — это местный фестиваль, подобный бразильскому, — можно неплохо заработать. Работаешь 12 часов в день, зато много чаевых. Но меня никто не брал, потому что я не имел рабочей визы. Мой знакомый увольнялся из бара и привел меня туда вместо себя. Зарплата меньше минимальной, платили в конверте, но главное, чтобы ты был на месте, не пил в рабочее время и с тобой не было проблем.

Вышибала — звучит романтично.

— За все время мне только один раз пришлось выводить из бара пьяного. Основная же задача была не пускать в бар несовершеннолетних до 21 года и зазывать в заведение всех остальных. На английском профессия называется "дормен". Человек на дверях.

Долго ты там работал?

— Марди Гра закончился, начался мертвый сезон, плата стала такой маленькой, что пришлось научиться крыть крыши. Потом работал помощником плотника.

Самая интересная встреча за время твоего путешествия?

— Вот этот самый плотник, мой работодатель в Новом Орлеане. После знакомства с ним я категорически не воспринимаю шутки про чернокожих. Это был чернокожий шестидесяти лет, и звали его Барри Бакстер. Он и его жена Глория ко мне относились как собственному ребенку. Сейчас я не уверен, был ли ему действительно нужен помощник. Возможно, он нанял меня просто, чтобы мне помочь. Барри целый день работал на погрузчике, а вечерами по всему черному кварталу мы с ним крыли крыши.

Домой я летел из Калифорнии, потому что там до того еще не бывал, но туда надо было ехать трое суток. Поэтому, когда я уезжал, Барри и Глория собрали мне целую сумку еды. Да и сумку эту самую они мне тоже купили за свои деньги. И плеер в дорогу. Чтобы слушал музыку.

Как к тебе относились в черном квартале?

— На какое-то время я оказался одним из двух или трех белых на весь квартал. Еще одним был какой-то наркоман. Ко мне относились хорошо. Один раз, правда, едва не отгреб за использование слова negro, которое выучил на уроках английского в школе — местные на слух решили, что я сказал "ниггер".

Камера с портретом Че Гевары

А Куба понравилась?

— Очень. В Гаване на улице мы случайно познакомились с парнем. Звали его Рауль, и он на пару недель бесплатно поселил нас у себя. Хотя по закону это было запрещено. Потом нас депортировали с острова, потому что мы отказались "сдать" его властям.

А как вас повязали?

— Да по дурости. Мы путешествовали автостопом, что иностранцам тогда тоже было запрещено. В последнем городе, который решили посмотреть, — Сантьяго де Куба, отыскали самую темную улицу. Решили, что именно здесь сможем безопасно переночевать. Стали раскладывать палатку. Но как только погасили фонарик, тут же включился огромный прожектор.

Выяснилось, что мы расположились на ночлег в 50 метрах от ворот большой военной базы. Я так понимаю, мы вызвали большой интерес у кубинцев, потому что на тот момент, когда нас осветили, перед нами уже стояла машина военных, полицейская, скорая и даже пожарная, последняя вообще непонятно почему. Нас загребли, повезли в тюрьму. И мы сидели в камере, через решетку которой на нас смотрел портрет Че Гевары. И вся игра местных гэбэшников свелась к вопросу: у кого вы жили в Гаване? Ну, мы Рауля не сдали, и нас депортировали.

Истина и справедливость

По своим политическим взглядам ты левый? Что это значит?

— Мне не всегда удается рассказать об этом убедительно, но вот что я думаю. В обществе обязательно должно существовать жесткое перераспределение в пользу бедных в виде прогрессивного налогообложения. Человек должен жить достойно, независимо от уровня рабочих навыков и образования, которые у нас зависят от того, в какой семье ты родился. Сын Черновецкого будет богат, как Черновецкий. И сын Порошенко будет богат, как Порошенко. Причина их успеха прежде всего в том, в какой семье им посчастливилось родиться. Есть миф, будто успеха добивается тот, кто тяжко трудится. Что ж, на Западе все началось в мифические времена, но у нас-то было прекрасно видно: после развала совка "тяжко пришли к успеху" либо люди из партноменклатуры, либо бандиты. Фамилии назвать?

У людей в мире не равные возможности. Суть справедливого общества в том, чтобы по возможности компенсировать наше изначальное неравенство. Нужно помочь тому, кто оказался в яме просто по факту рождения. Тому же, кто оказался на вершине по этой же причине, не повредит, если он немного поделится с обществом. Конечно, полное равенство — утопия. Но это не значит, что нам вообще не следует двигаться в этом направлении. Речь идет об элементарной справедливости.

Отец двух сыновей, отличный семьянин, тем не менее на Марше достоинства ты первый. Почему?

— У нас существует дискриминация людей так называемой нетрадиционной ориентации. И с этим нужно бороться. Так же точно, как и с дискриминацией женщин в обществе.

Что для тебя самое важное в активном отцовстве, когда ты ушел в декрет, чтобы растить двух сыновей?

— Ты больше привязываешься к детям, когда ты их с малолетства воспитываешь. Я говорю об эмоциональной близости. Сын, которого я носил на руках с младенческого возраста, вызывает нежность уровня первой любви, но только без примесей сексуальности. Тебе хочется раствориться в этой любви.

Есть и еще один аспект. Пока я не пошел сам в декрет, я не мог понять, через что проходит женщина, воспитывающая ребенка. Моментами это реально более тяжело, чем ездить на фронт в качестве журналиста. Время движется медленно. Ты один интеллектуально: о чем можно поговорить с ребенком? Покакал он или нет, где у куклы находится ушко? Или посмотреть мультфильмы. С одной стороны, быть с ребенком — это ощущение полноты бытия. Но с другой — ощущение депривации вследствие лишения себя социальной жизни, общения со сверстниками. Этот опыт для меня экзистенциальный. Большая часть мужчин даже не подозревает, о чем идет речь, и потому не ощущает эмпатии с женщинами.

Альтернатива национализму

В 2010 году ты проехал по Украине на мотоцикле. Какие города посетил?

— Вообще-то мы с женой хотели ехать на мотоцикле в Монголию, но заинтересовались маленькими городками Украины. И вот задолго до того, как это оказалось модным, я захотел написать книжку, главной идеей которой стала бы идея единой Украины. Интуитивно противостоял разделению страны на восток и запад, которое уже тогда искусственно навязывалось обществу политиками всех мастей.

Одна из ярчайших встреч той поездки — дальнобойщик из Артемовска по имени Валера. Он понял по номерам, что я из Ивано-Франковской области, но мы отлично общались. Он говорил русским матерным, но, несмотря на это, я быстро понял, насколько это прекрасный человек. Он поразил меня своей едкой иронией и одновременно невероятной добротой. За время поездки по Украине я убедился, что в региональные стереотипы верят только те, кто не путешествует по своей стране, кто ее не знает. Валера, например, удивлялся тому, как плохо говорят о "бандеровцах" на востоке и какие замечательные люди встречались ему на Галичине, где он не раз бывал вместе со своей фурой.

Что такое национализм и считаешь ли ты себя националистом?

— Абсолютно нет. Как писал Джулиан Барнс, британский писатель, — лучший друг патриотизма не знание, а именно невежественность. Вот, например, пока я не переехал из Галичины в Киев, у меня даже мысли не было, что может быть плохое отношение к Бандере и к УПА. Свое отношение я здесь проговаривать не хочу, потому как я не историк. Я о том, что пока ты не видишь иной точки зрения, тебя индоктринируют. И национализм — это прежде всего индоктринация. Когда в школе начинают учить с точки зрения патриотизма, это индоктринация детей, потому что часть информации замалчивается. В школе я постоянно ездил на олимпиады по истории, был отличником, но, скажем, никогда не слышал о проблемах, связанных с Волынской трагедией.

И когда историк Яковенко в Киево-Могилянской академии пробует расследовать то, как все происходило на самом деле, ее называют агентом поляков. А поляки, считающие Волынскую трагедию геноцидом, замалчивают то, что творила Армия Крайова.

• Читайте также: Путин не навсегда, все люди смертны, — Людмила Улицкая

Но это проблема не только украинцев и поляков, как считаешь?

— Абсолютно. Вот пример, который приводит Барнс. Кто такой для всего мира Френсис Дрейк? Пират. Но в Англии школьники не знают, что он пират. Там он "сэр" Френсис Дрейк, моряк Ее Величества. Или возьмем Америку. Там одним из героических эпизодов истории считается битва при Аламо. Техасцы, патриотически, националистически настроенные ребята, победили мексиканцев. Но за что была битва? Почему они отделились? Да потому что в Мексике отменили рабство, а техасцам это не нравилось. Но когда американцы говорят про битву при Аламо, они этот нюанс не упоминают.

Когда мы свою страну начинаем считать безгрешной, искренне начинаем верить в то, что мы никогда никого не обижали и никогда не захватывали чужих земель, это превращается в индоктринацию. Национализм в повседневной жизни совершенно не является необходимым. И единственная ему альтернатива, по-моему, — объективность.

• Читайте также: В Крыму сегодня мастодонты мельчают, а крысы растут, — Павел Гольдин

А она возможна?

— Это так же, как и со справедливостью. Если она невозможна в чистом виде, это не значит, что нам не стоит к ней стремиться. Говоря философским языком, даже если абсолютная истина невозможна, мы не должны ударяться в солипсизм.