Как я стал предателем. Почему Украина стала домом для автора комиксов про "ватника"

К 30 годам Антон Чадский успел многое. Он был активистом прокремлевского движения "Наши", откуда его выгнали из-за идеологических расхождений. Работал провинциальным чиновником, где тоже не пришелся ко двору, зато успел изучить структуру российской властной вертикали. Придумал сетевого персонажа Рашку Квадратного Ватника, рисовал комиксы с его участием. Чуть не нарвался на уголовное дело. Переехал из Новороссийска сначала в Калининград, затем в Киев. Познакомил киевлян со своим персонажем на выставке "Хунта унд вата", съел торт в виде "русскоязычного младенца". В итоге без уголовного дела все же не обошлось, Чадский официально числится в списке российских экстремистов, его разыскивает ФСБ.

Созданный им ватник стал заметной фигурой в российском и украинском информационном пространствах, само слово дополнило словарь неологизмов. Теперь Антон не считает Квадратного Ватника своей собственностью, принципиально отказываясь от регистрации авторских прав на него.

"Я писал ватника со своего окружения"

Как родился ватник?

— Ватник появился в сентябре 2011 года. Это был мой личный протест против событий, происходящих в России, процессов, которые развивались в российском обществе. Ватник был карикатурой, в которую я вложил все черты нового формирующегося российского класса граждан — сумасшедших пропутинских патриотов.

Почему именно ватник?

— Это теплая ватная стеганая куртка, которую носили заключенные ГУЛАГа. В моем понимании, персонаж Рашка Квадратный Ватник — это россиянин, который до сих пор ментально живет в сталинском лагере.

Ватник меняется со временем?

— Конечно. Образ постоянно в динамике. Если в 2011 году ватник, возможно, был более добрым и вменяемым, то уже ближе к концу 2016 года это абсолютно озлобленный, безумный персонаж, который отражает тенденции, устоявшиеся в российском обществе: ненависть к Америке и Украине, слепая вера в вождя, агрессия, глупость, непробиваемость. Если в обществе наметятся другие тенденции, ватник будет следовать за ними, я надеюсь, что когда-нибудь этот персонаж умрет, высмеивать будет нечего.

Вам не кажется странным, что многие сторонники "русского мира" теперь с гордостью называют себя ватниками?

— Это очень интересный процесс, потому что с ватником боролись на национальном уровне. Кремлевские технологи, соучредители "Изборского клуба", в котором сидят известные мыслители, создающие сейчас новую российскую историческую парадигму, говорили, что ватник — порождение западных спецслужб, специальный проект, направленный на развал России. Деятели типа Дугина, Матвейчева, Глазьева через свои информационные каналы заявляли, что ватник — это образ советского солдата, в этой одежде победившего фашизм. Теперь наследник фашизма — Запад высмеивает образ русского солдата. Прошла кампания по обелению образа ватника. Это было очень смешно: ты бесплатно на коленке нарисовал карикатуру, а на противодействие тратятся серьезные деньги. Это еще раз подчеркивает идиотизм российской власти, которая сама раскрутила этот образ, потому что о нем везде писали, говорили, изображали, снимали про него репортажи на федеральных каналах. За меня бесплатно сделали великолепную работу: я получил кучу эфирного времени в топовых российских СМИ.

Почему ватник так выстрелил?

— Это было очень актуально, потому что в России уже нельзя было высмеивать власть с экранов ТВ. В любом нормальном обществе есть потребность в самоиронии, сатире, саморефлексии. Ватник, кстати, тоже был частью моей личной саморефлексии, с его помощью я изживал некоторые свойственные мне в юности черты: антиамериканизм, имперское видение России.

Как вышло, что вы были лояльны к власти?

— В 2006 году я входил в проправительственное движение "Наши". Идеологически я их, наверное, никогда не поддерживал, поэтому в итоге меня оттуда и выгнали. Но я жил в небольшом городе — Новороссийске, у меня была потребность в самореализации. А в эти движения Кремлем вливались колоссальные средства, внешне они выглядели красивой и приемлемой сетью, в которой хотелось состоять. Это было модно и интересно. Там была приятная дружеская атмосфера, в учебных лагерях нас неплохо обучали, именно там я всерьез заинтересовался политтехнологиями. Я никогда не буду жалеть, что прошел эту школу, потому что теперь понимаю, какие процессы происходят в пропагандистской машине, я сам был ее частью, могу использовать полученные знания против бывших коллег.

Мы все понимали, откуда ноги растут, но движение не было пропутинским вплоть до выборов 2008 года. До этого акцент делался не столько на Путине, сколько на Российской Федерации, на воспитании поколения эффективных менеджеров. Меня тоже готовили работать на "Единую Россию", но я ушел трудиться на "Союз правых сил", на Никиту Белых, после этого меня выкинули.

Я перерос "нашизм". Больше всего на меня повлияла работа в администрации города, куда я пришел в конце 2008 года на должность специалиста управления по взаимодействию с правоохранительными органами. Мне приходилось делать некоторые вещи по личному поручению шефа — начальника управления. Конечно, уже тогда я видел, что даже в нашем маленьком городе выстроена полностью порочная, лживая система, направленная на укрепление вертикали власти, а не на улучшение жизни горожан.

Я, например, участвовал в фальсификации общественных слушаний. У нас есть заповедная зона Малый Утриш, ее переводили из статуса заказника в статус заповедника. Делалось это только ради того, чтобы можно было оградить территорию, ограничить туда въезд. Потом там построили известную дачу Путина и другие правительственные дачи. Мое недовольство накапливалось, в тот момент мои взгляды окончательно сформировались. Я стал увлекаться местным самоуправлением, получил второе высшее образование по специальности "муниципальное право", перешел работать в управление, занимающееся противодействием коррупции. Фактически в этом управлении работал только я. Разрабатывал все нормативные акты, связанные с внедрением антикоррупционных законов, которые только были приняты в России. Скоро ушел, так как убедился, что все это очковтирательство, сделать нельзя совершенно ничего, хотя неоднократно выявлял какие-то факты, всем было все равно.

Как думаете, насколько силен вирус ватности? К примеру, лидер Limp Bizkit Фред Дерст, женившись на крымчанке, стал говорить о том, что Крым — это Россия, что хочет получить российское гражданство, что собирается построить в Крыму киностудию, чтобы продвигать Россию на международном рынке.

— Это действительно вирус, он приживается среди людей, у которых нет идеологического, интеллектуального иммунитета, которые не склонны мыслить и анализировать. Вирус устойчив в силу человеческой природы, потому что редко кто добровольно отказывается от своих убеждений. Путин тратит колоссальные деньги на пропаганду, в том числе на Западе, создает себе образ крестоносца — последнего сильного европейского лидера, который борется против "либерального хаоса". В Европе и в США много людей его поддерживают, для них он воплощение здоровой европейской, как ни странно, консервативности. Конечно, там они составляют абсолютное меньшинство, но они есть. Я с ними общался, интересовался причинами поддержки, мне отвечали шаблонными фразами из Russia Today.

Ватника можно перевоспитать?

— Можно, но тогда он перестанет им быть. Наверное, его можно уничтожить точно так же, как он был рожден, через позитивную "белую" пропаганду. Если ее запустить, за несколько лет люди избавятся от старых мифов.

Я писал ватника со своего окружения. Это мой водитель, который возил меня, когда я работал в администрации, это мой друг, коллеги, это мой отец — абсолютный эталон ватника.

Отец вас не проклял?

— Не знаю. Мы с ним прекратили общаться еще во время Майдана, потому что он яростно поддерживал "Беркут", Януковича и российскую власть "в борьбе с американскими захватчиками Украины". Прошло немало времени, но я не испытываю желания с ним общаться, потому что это уже полярность не идеологическая, а этическая. Я не мог понять его радости при виде убитых участников Майдана — людей, которые вышли сражаться за свою свободу. Сейчас в моем городе продолжают закручивать гайки, постоянно появляются какие-то петиции против действий власти. Кто их пишет? Те, кто поддерживал Путина два года назад. А мне смешно. Что я могу сказать, условно говоря, своей тете, которая два года назад писала "дави майданутых", а сейчас жалуется "ВКонтакте", что на Малой земле строят храм, который там никому не нужен, и с этим ничего нельзя поделать, всех недовольных прессуют? Что ты хотела? Ты хотела сильной руки, хотела жить под пятой правителя. Ты получила эту пяту, тебя втоптали в грязь, а теперь ты хочешь каких-то прав?

"Украина меня втянула"

Почему вы решили эмигрировать именно в Украину, чем она вас привлекла?

— Я и мои друзья в наших пабликах "ВКонтакте" были настроены проевропейски. Еще до Майдана, когда стала появляться информация о том, что Украина выбирает путь европейской интеграции, мы стали поддерживать ее. Естественно, мы поддержали Майдан, собирали деньги для "Тризуба", тогда он еще не стал "Правым сектором". Оказывали информационную поддержку. Кстати, во время Майдана ватник стал наиболее популярным, потому что его стали репостить все украинские паблики, именно тогда в украинский язык пришло это слово. Это мой маленький вклад в идеологическую победу: я создал завершенный образ противника Украины.

Вы думаете, что Украина идеологически победила?

— Думаю, да. К сожалению, еще не во всех регионах, не во всех слоях населения, но перелом произошел, она уже выбрала европейский путь и победила на информационном фронте Россию, которую больше никто всерьез не воспринимает.

Вам именно такой представлялась Украина два года назад?

— Честно говоря, я отчетливо не представлял, в какой Киев еду. Ехал сюда давать интервью "Громадському радіо", думал, визит будет на неделю-две. Но Украина меня втянула, я остался на три недели, на месяц, на два, на три. У меня появились друзья, дом, я знал, что, где и как, был здесь востребован, никакого смысла уезжать в Россию, где меня могут в любой момент посадить, уже не было.

Какие претензии к вам в России?

— Там возбудили уголовное дело по статье 282 — "разжигание межнациональной розни". Дело возбуждено по нескольким эпизодам. Напрямую с ватником они не связаны, но поскольку до отъезда в Украину я общался с представителями правоохранительных органов, понимал, почему все это происходит. Еще зимой 2012 года от меня требовали закрыть группу "ВКонтакте" и перестать рисовать. Но мне повезло. Мной занимался молодой, не слишком опытный человек из центра по противодействию экстремизму и терроризму при МВД — тогда центр еще не перешел в ведение ФСБ. Он не сделал технических, лингвистических экспертиз, поэтому, предъявляя мне какие-то факты правонарушений, не мог их ничем подкрепить. Удалось отбиться.

После этого стали собирать информацию обо мне. Когда я уже был в Украине, возбудили дело по факту публикации статьи "Православный халифат". Еще один эпизод по обвинению в разжигании — моя вечеринка с поеданием торта в виде "русскоговорящего младенца". Младенца назвали русским, я на это и рассчитывал. Не бывает говорящих младенцев, но на это купились все, из русскоговорящего он стал русским.

Зачем вы троллите российские спецслужбы, пишете жалобы на то, что они вас плохо ищут?

— С одной стороны, ради смеха, с другой — мне очень нужны какие-то документы, подтверждающие мое уголовное дело. У меня уже есть на руках протоколы обыска в моем доме, моя фамилия официально опубликована в списке лиц, причастных к финансированию терроризма и экстремизма.

В Украине крайне настороженно относятся к россиянам, даже тем, кто открыто заявляет о поддержке нашей страны.

— Ага. РЗН — "русский—– значит, на х…".

Вы с этим тоже сталкивались?

— Конечно. Меня активно травили в интернете, пару дней я был главным РЗН в Twitter, некоторые блогеры очень активно продвигали эту идею. Я к этому отношусь, как к проявлению вышиватничества, если честно. Во-первых, это ксенофобия, отход от европейских ценностей. Во-вторых, просто глупо уравнивать всех людей. Например, если кто-то из украинских патриотов желает мне сообщить, что я мало люблю Украину, пускай для начала определит какие-то критерии этой любви.

Такие тенденции я считаю опасными, потому что они поддерживаются в том числе кремлевскими блогерами. Это вносит раскол, дестабилизирует Украину, выставляет ее в негативном свете перед европейскими партнерами, создает информационную картинку для россиян и украинцев: первые видят, что украинцы — фашисты, которые русских терпеть не могут, вторые ведутся на дешевую ксенофобскую пропаганду.

Конечно, есть россияне, которые сюда приехали заниматься антиукраинской работой, выдавая себя за украинских патриотов. Но есть и искренние патриоты Украины, например, один мой хороший приятель из Анапы служил добровольцем в украинском батальоне.

Почему вы не хотите встречаться с российскими эмигрантами, осевшими в Киеве?

— Во-первых, я не считаю этих людей авторитетными настолько, чтобы они могли создавать в Украине некое эмигрантское сообщество. Мало что из себя представляя, они в стиле Васисуалия Лоханкина пафосно рассуждают о том, как будут строить новую Россию без Путина. С некоторыми из них я встречался лично. Могу ли я сказать, что, например, Евгения Васильева, которая прославилась своим "Грузом 200", является той самой русской эмигранткой, рядом с которой я хочу сидеть за одним столом? Нет, потому что она скомпрометировала саму идею поиска русских добровольцев, воюющих на стороне террористов: проглатывала любую лживую информацию и выдавала ее в эфир. Она дала козырь Москве, которая говорит, что вся подобная информация ложная.

Единственный проект, с которым я поддерживаю отношения, — "Эмиграша". По-моему, это вменяемый проект, который помогает интегрироваться россиянам в Украине. А уезжают из России очень многие, и далеко не все о себе заявляют, просто спокойно где-нибудь селятся со своими семьями, получают вид на жительство и остаются здесь.

Общий ватник

Как часто вам встречаются ватники в Украине?

— В Украине есть ватные регионы, например, недавно я месяц провел в Бердянске, там русский мир вылезает из всех щелей. Есть вышиватники — прямая противоположность по некоторым ключевым идеологическим взглядам, но по своим личностным качествам такие же: зашоренные, глупые, недалекие люди. На самом деле это нелюбимая мною тема. Я принципиально не хочу вмешиваться во внутренние украинские дела, высмеивать какие-то черты общества. В Украине есть прекрасные художники, поэты, деятели, которые это сделают в сто раз лучше меня. Пускай этим занимается Иван Семесюк и его друзья. Хотя у меня, конечно, есть свои мысли. Я понимаю, что у украинского общества много проблем, связанных с наследием Советского Союза, но их решают, молодое поколение уже никогда не будет жить так, как живут молодые россияне.

Я давно не встречал свежих комиксов. Охладели к своему персонажу?

— Пока что нет вдохновения, накатила усталость от персонажа. Хотя в течение года я всегда брал перерыв месяца в три. В сентябре опять начну рисовать, буду продолжать этим заниматься, это мой вклад в общее дело.

• Читайте также: Путин не навсегда, все люди смертны, — Людмила Улицкая

Ваша прошлогодняя совместная с Семесюком выставка была популярной. Планируете ли еще какие-то проекты?

— Вообще, планирую, но пока лень не позволяет ими заняться. Наверное, будут новые выставки, связанные с обличением русского мира. Буду нарабатывать материал. В лучшем случае к весне управлюсь, так как я все-таки не профессиональный художник, не могу себя полностью этому отдавать. Семесюк — художник, он может свои картины продавать, а на ватнике я принципиально не зарабатываю, даже отказался от регистрации авторских прав. Ватник стал достоянием культуры, пускай он там и остается.