Переселенец. Как фестиваль "Джаз Коктебель" потерял родину, но обрел новый смысл
Как крымский фестиваль из междусобойчика вырос до одного из главных музыкальных событий страны, а затем потерял малую родину, но не утратил смысла существования
Мой приятель по блату договорился припарковать машину на территории пансионата, прилегающего к фестивальной площадке. Возле бассейна мы увидели столики, за которыми сидели нарядные люди, и захватили свободный. Открыв меню, порадовались приемлемым по меркам Коктебеля ценам, заказали у пробегавшей мимо официантки коньяк и мясо, стали смотреть концерт, радуясь выгодному расположению: до сцены было рукой подать.
Вскоре за нами пришли.
— Как вы здесь оказались? — холодно спросила администратор кафе.
— Нас привела сюда президент фестиваля Лилия Млинарич, — лихо соврал приятель.
— Кажется, произошла накладка: этот столик заказан, — администратор смягчилась, попросила нас не переживать и дала официантам распоряжение принести еще один стол.
Пока шли разбирательства, я разглядывал людей, стоящих за спиной строгой женщины. Их лица были смутно знакомы, они вызывали ассоциации с российским телевидением, но четко я опознал лишь одно — известной коктебельской дачницы, телеведущей Арины Шараповой.
— Гляди-ка, ты с Шараповой на одном стуле посидел — на брудершафт, так сказать, — тихо сказал я приятелю, давясь смехом. Происходящее меня изрядно веселило.
Тогда я еще не знал, что в последний раз присутствую на фестивале в Коктебеле и что снова встретимся с ним уже в Киеве спустя шесть лет, когда он подрастеряет светский лоск, зато продемонстрирует свои главные достоинства: умение выживать и объединять людей, которым дорог Крым.
Жизнь без напряга. Фестиваль быстро стал мощным ретранслятором коктебельской расслабленной атмосферы
Благотворительность и атмосферность
Своим рождением "Джаз Коктебель" обязан карьерным амбициям Лилии Млинарич. Весной 2003 года она работала вице-президентом корпорации "Интерпайп" Виктора Пинчука. Предприятию посвящала все свое время, часто трудилась по 12 часов в сутки, но оказалось, что этого недостаточно. Во время очередного тренинга для менеджеров ей объявили, что для гармоничного развития личности и компетенций необходимо заниматься чем-то еще. Для таких тренингов требование было стандартным. Понадобилась идея.
Накануне Лилия Млинарич побывала в Коктебеле, некогда излюбленном месте отдыха ее родителей. Внешний вид поселка огорчил: разбитый асфальт, хаотично застроенная набережная, трещина в стене Дома-музея Максимилиана Волошина. Впечатлениями поделилась с приятелями, работавшими в медиахолдинге Пинчука: продюсером "Свободы слова" Михаилом Павловым, главой информационной службы ICTV Дмитрием Киселевым и его подчиненным Кириллом Вышинским. "Кто-то сказал, что за рубежом для поддержки любых начинаний организовывают мероприятия, кто-то заметил, что неплохо было бы что-то провести в Коктебеле. И тогда все воскликнули: "Джаз!" — вспоминает Млинарич. Идея выкристаллизовалась: чтобы привлечь внимание к плачевному состоянию дома Волошина, нужно провести джазовый фестиваль.
Мероприятие готовили в спешке: решение о его проведении приняли 30 мая, а первый концерт наметили уже на 9 июля. Связались со знакомыми музыкантами, которые были готовы выступить бесплатно. В фестивале приняли участие джазовый пианист Владимир Соляник и его ученики, а также два оркестра: МВД Крыма и Черноморского флота РФ. Оркестры звали с умыслом: их хорошо слышно даже без подзвучки, на разносящийся над морем звук меди должны подтянуться люди.
Дмитрий Киселев тогда был влиятельным человеком в Украине, потому взял на себя представительские функции, вел переговоры с потенциальными спонсорами из числа представителей украинской элиты. Так нашлись деньги на ремонт площади у Дома поэта, а после его окончания на облицованной гранитом ограде набережной появилась памятная табличка с именами меценатов: Анатолий Кинах, Петр Порошенко, Игорь Палица, Сергей Тигипко, Сергей Левочкин. В то же время Киселев оказался не на высоте при решении текущих вопросов, например, не сумел вовремя договориться с головой Коктебеля о том, чтобы подвести к сцене электроэнергию. Говорят, Млинарич так и стала президентом фестиваля, просто взяв власть в руки. Она приехала за несколько дней до начала, увидела, что ничего не готово, и устроила всем, в том числе мэру, разнос, заставив шевелиться.
Уложились в срок. У Дома Волошина выстроили сцену, а на окраине поселка у горы Карадаг разбили палаточный лагерь для участников фестиваля. Там готовили плов на костре и лепешки в тандыре, там же почти круглосуточно джемили музыканты. Отчаянный меломан, Киселев тихонько признавался, что все самое интересное происходит не на сцене, а именно там — в большом шатре. Но публике нравилось и на площади, над которой иногда разносился запах марихуаны: недаром Коктебель славился как неформальный поселок.
Прокачанный лидер. Лилия Млинарич когда-то взялась за организацию фестиваля, чтобы освоить новые компетенции. Теперь ее навыки позволяют "Джаз Коктебелю" выжить
Днем во дворике музея собирался бомонд. Там крутились околополитические смыслы, по большей части, однако, касающиеся гуманитарной сферы: говорили о влиянии культуры на развитие общества, судьбу Крыма, на добрососедские отношения России и Украины. Модераторами встреч выступали журналисты и политики, например Инна Богословская. Впрочем, она приезжала не только поговорить, но и нашла средства, чтобы привезти с собой артистическо-художественную харьковскую тусовку. Та устраивала выставки-продажи, деньги от которых шли в фонд музея. Привлечением известных политиков и бизнесменов преследовали еще одну цель: создать попечительский совет музея и ввести в него тяжеловесов, которые смогут реально помогать. Так в числе попечителей оказались не только украинцы, но и, к примеру, российский олигарх Александр Лебедев.
В таком же формате фестиваль прошел и через год. "Первые два года были не про хедлайнеров. Мы предлагали всем приехать в Коктебель, жить в палаточном городке, играть музыку на фоне Карадага, — вспоминает Лилия Млинарич. — Затем пришло понимание, что фестиваль — это не концерт и нужны какие-то проекты, нужны имена, которые привлекут интерес публики. Тогда мы сформулировали для себя, что мы атмосферный фестиваль, мы про атмосферу дружбы, любви, жизни без напряга — того, что называлось "коктебельской атмосферой", которую ретранслировали в массы в большем объеме". Это понимание совпало с окончанием миссии: благодаря влиятельному попечительскому совету Дом поэта стал получать достаточно пожертвований для проведения капитального ремонта. Оргкомитету пришлось искать новые смыслы.
Знакомство с Европой
К 2006 году неожиданно для себя организаторы "Джаз Коктебеля" поняли, что их детище стало ярким представителем крымского событийного туризма, в этом направлении и стали двигаться. А спустя пару лет ради расширения рамок курортного сезона решили перенести фестиваль на сентябрь. Чтобы не изобретать велосипед, учились за рубежом: ездили стажироваться на джазовых фестивалях в Монтре и Ницце. Поняли, что у событийного туризма есть свои законы, что каждая денежная единица, потраченная на фестиваль, приносит еще минимум три, ведь гостю нужно добраться до места, поселиться, поесть.
На новый уровень "Джаз Коктебель" вышел после стажировки его команды в Швейцарии на Montreux jazz festival. Там сделали царский подарок: за скромный гонорар предложили провести в Коктебеле один день со знаменитым фестивалем. Так в Крым приехали суперзвезды Саския Лару и Стенли Кларк. Глядя на это, Александр Лебедев объявил, что его Национальный резервный банк готов выступить спонсором. Тогда подтянулся и местный бизнес: компания "Союз-Виктан" для продвижения торговой марки "Коктебель" в первый год сотрудничества выделила $150 тыс. Эта торговая марка стала основным, "якорным" спонсором, которого пытались всячески ублажить. Со временем одним из условий аккредитации журналистов на фестиваль даже стало требование запрятать в текстах рекламные шаблоны о "лидере рынка купажного мастерства и вдохновения". Многие редакции легко шли на это. До сих пор в Сети встречается куча заметок о том, что "истинный джаз, как и настоящий коньяк, имеют много общего".
К оргкомитету пришло понимание, что современный фестиваль — место, где можно увидеть новое. Поэтому в Коктебель стали звать не только звезд, но и неординарных молодых исполнителей из Украины, России и Беларуси, отобранных во время препати, проходящих в десятке крупных городов этих стран. Радиожурналист Алексей Коган, которого приглашали вести концерты, вспоминает, например, как на сцену вышла Сусана Джамаладинова "и просто закатала в асфальт всех, кто был на набережной". После этого подписанные от руки болванки с ее песнями разлетелись как горячие пирожки — так разошелся весь самодельный тираж мало кому известного сейчас первого альбома Джамалы.
В 2008 году оргкомитет фестиваля решился на смелый шаг: стал продавать билеты. "Решение было сложным, но необходимым: мы подались на крупный грант Минкультуры в размере 1,8 млн грн (по курсу 5 грн/$1), выиграли его, настроили себе планов, хотели, например, пригласить интересные коллективы из Европы, — вспоминает Лилия Млинарич. — Фестиваль был запланирован на третью неделю сентября, а в конце августа оргкомитету сообщили, что денег не будет, все потратили на празднование 1020-летия Крещения Руси". Так "Джаз Коктебель" сменил главную локацию: основная сцена переехала на нудистский пляж и получила название NuJazz. У Дома Волошина осталась маленькая камерная сцена, где заправлял Коган: он учил публику не бояться джаза, знакомил со стандартами стиля.
"Тогда мы решили, что нашей фишкой будет европейский джаз, потому что американцев в Украину привозили, а артистов из Европы — нет. Эту ориентацию мы в той или иной степени сохраняем до сих пор", — объясняет Млинарич. Впрочем, с переходом на коммерческие рельсы при формировании списка участников перестали ориентироваться лишь на джаз. Звали исполнителей, способных привлечь более широкую аудиторию — от Горана Бреговича с его свадебно-похоронным оркестром до "Ляписа Трубецкого", послушать которого приехало много людей из Беларуси, поскольку группе не давали выступать на родине.
В 2013 году фестиваль устанавливает рекорд продаж: 60 тыс. билетов. Выступлением на нем Bonobo открывает мировой тур, Telepopmusik везут сюда новую программу, а Red Snapper снова отправляются в Коктебель, памятуя о радушном приеме в 2008 и 2011 годах. "Джаз Коктебель" становится заметным музыкальным событием Восточной Европы, но в Крыму ему больше ничего не светит. По иронии судьбы, заметную роль в этом сыграл и один из основателей фестиваля Дмитрий Киселев, который к тому времени стал главным кремлевским пропагандистом.
Амбиции варяга
Дмитрий Киселев впервые побывал в Коктебеле незадолго до рождения фестиваля. В Крым его затащил писатель Виктор Ерофеев, который решил строить там дачу. Киселев настолько очаровался местом, что и сам купил участок на вершине холма напротив Карадага для строительства летнего дома, а также загорелся идеей продвижения некогда легендарного среди советской творческой элиты поселка.
Он вынашивал идею сделать джазовый фестиваль площадкой неформальных контактов российской и украинской элит, но в 2006 году, когда контракт с ICTV закончился и его снова позвали в Москву, коктебельская активность Киселева резко снизилась. Какое-то время он при случае еще вворачивал в разговор фразу о том, что является "отцом-основателем" фестиваля. Однако в 2013-м, когда на "Джаз Коктебель" пригласили британских музыкантов, среди которых было много представителей ЛГБТ-сообщества, особо подчеркивал, что никакого отношения к этому событию не имеет.
NuJazz. С ростом популярности "Джаз Коктебеля" его главную сцену пришлось перенести на широкий нудистский пляж
Все изменилось в 2014-м, когда Киселев объявил, что в Коктебеле состоится очередной джазовый сезон, и снова примерил титул "отца-основателя". Его новое детище назвали Koktebel Jazz Party, ведь права на фестивальный бренд остались у команды Млинарич, продавать их отказались. Тогда пришло время классического рейдерства. Ради привлечения иностранных артистов команда российского фестиваля не гнушалась вводить их в заблуждение, выдавая себя за наследников "Джаз Коктебеля". Многие иностранцы не вникали в детали и даже не подозревали, что, выступая в Крыму, нарушают законы Украины. Нашлись и такие, кто закрыл на это глаза, польстившись на заработок: на проведение фестиваля выделили много денег, которых хватило и на решение организационных и технических вопросов, и на солидные гонорары музыкантам. К примеру, Карл Фриерсон из немецкой группы De-Phazz рассказывал коллегам, что за выступление в Коктебеле ему предлагали вдвое больше обычного.
В 2015 году украинский МИД и Госдепартамент США обратились к музыкантам с просьбой воздержаться от посещения Крыма. Тогда Koktebel Jazz Party решает помочь им избежать неприятных разговоров с чиновниками, а также персональных санкций и перестает объявлять имена артистов. С тех пор фестивальная афиша выглядит так: фамилии российских исполнителей, которые не стесняются засветиться в Крыму, перемежаются строчками "коллектив из США", "коллектив из Бразилии".
Фестиваль 2019 года проходит по отработанной схеме. Под него отвели солидный участок побережья, даже перекрыли прилегающую набережную, но большая часть огражденного заборчиком широкого пляжа пустует, лишь у сцены скопилось несколько сотен человек. Забор охраняют бойцы в камуфляже, у линии прибоя дежурят эмчеэсовцы. Набережная в этом районе перекрыта, пройти можно, купив билет за 500 или 1000 рублей (около 200–400 грн). Внутрь пускают сквозь рамку металлоискателя, у которой дежурят полицейские. Кроме людей в форме на фестивальной галерке нет никого. "Интересно, каково количество задержанных?" — ехидно интересуется мой друг, наблюдая эту картину.
Платить за вход не хочется, поэтому мы присоединяемся к нескольким десяткам человек, наблюдающим за происходящим из-за ограды: видно хорошо, ведь все транслируется на большой экран на заднике сцены. Там заканчивает речь Дмитрий Киселев. Он обещает, что в Коктебеле, как обычно, выступят лучшие мировые артисты, включая лауреатов Grammy.
"Мы открываем 17-й международный джазовый фестиваль в Коктебеле", — произносит Киселев, затем благодарит министерство культуры за поддержку, а Крым — за теплый прием, и передает микрофон "главе республики" Сергею Аксенову. Тот торопливо говорит о российском Крыме, о том, что иногда культура и искусство "эффективнее вооруженных сил пробивают блокады и санкционные барьеры". Хвалит вдохновителя и инициатора Киселева, с которым познакомился еще "до революции" и которого защищал от националистов за то, что тот продвигал фестиваль как международный и культурный. На самом деле "националисты" — крымские активисты "ДемАльянса" — во время Майдана пикетировали дачу Киселева с требованием прекратить врать с экрана, но такие "мелочи" Аксенова не волнуют. "Поверьте, это сегодня международное мероприятие Республики Крым номер один", — говорит он, благодарит Путина, Россию и обещает, что фестиваль будет набирать все больше оборотов.
Главный зритель. Новый фестиваль Киселева хоть и заявлен как мероприятие вне политики, активно используется в пропаганде
Зовут первого исполнителя — "гостя из солнечной Калифорнии", неоднократного номинанта на премию Grammy Дейва Ядена сотоварищи. Сидящая на стульчиках перед сценой тысячерублевая публика встречает пианиста сдержанными аплодисментами, зрители за забором никак не реагируют. Здесь поедают арбузы, переговариваются и смеются, одна семья играет в подкидного дурака.
Я решаю пройтись по поселку. На ограде Дома Волошина замечаю два баннера: один рекламирует Кoktebel Jazz Party, другой — еще одно киселевское детище, фестиваль Rap Koktebel, который должен начаться сразу после джазового и на той же сцене. В некоторых местах с парапета набережной сорваны гранитные плиты. Зияет прореха и в том месте, где висела доска, напоминавшая о вкладе украинцев в реконструкцию площади.
На знаменитом коктебельском Пятаке кавер-бенд играет хиты российского рокопопса рубежа девяностых — нулевых. Здесь реакция зрителей очень живая: они хлопают в ладоши и подтанцовывают, подпевая: "О-оу-и-я-и-е! Батарейка!" И тут мне становится понятно, что в нынешний Коктебель приезжает все больше людей, для которых джаз — нечто непонятное. Похоже, это осознает и Киселев, иначе зачем ему связываться с такой чуждой для себя историей, как рэп.
Впрочем, он явно отдает себе отчет в том, что по-настоящему важно внимание лишь одного зрителя — Владимира Путина, а этот зритель умеет быть благодарным. Затащив его на сцену Кoktebel Jazz Party в 2017 году, Киселев добился обещания выделить на перестройку Коктебеля несколько миллиардов рублей. Это приближает влиятельного дачника к давней цели. Прежние его приятели говорят, что он давно примерил лавровый венец спасителя, который один лишь знает, как перестраивать поселок, говорит, что время хипового и растаманского Коктебеля прошло, что теперь здесь нужно с нуля переделывать набережную, строить яхтенную марину, а в расположенной неподалеку Тихой бухте, которую местные видят исключительно заповедником, — гольф-клуб.
Столкнувшись с сопротивлением властей и предпринимателей, он объявляет их коррупционерами и дураками, не понимающими своего счастья, и подключает связи, чтобы сопротивляющихся поставили на место. В нынешнем Крыму это несложно: достаточно натравить на несогласных Аксенова. Вот и на этот раз со сцены фестиваля Киселев сравнивает Кoktebel Jazz Party с розой, цветущей на помойке, а спустя неделю появляются новости о том, что перестройка коктебельской набережной начнется в 2020 году при полном одобрении общественности. Но люди, привыкшие к сезонам джаза в Коктебеле, вряд ли оценят эти усилия. Для них главное музыкальное событие осени теперь происходит на материке.
Переезд
2014-й для "Джаз Коктебеля" был бы тяжелым и без крымской аннексии: годом ранее фестиваль вышел на пиковые значения, после этого не очень-то понятно, куда расти дальше. Однако, отмахнувшись от рефлексий, нужно было готовиться к событию, поэтому 27–28 февраля Лилия Млинарич провела на полуострове. Накануне весны Совет министров Крыма обычно рассматривал постановление о мерах поддержки и содействия фестивалю, который уже несколько лет считался одной из визитных карточек курорта, Млинарич нужно было выступить перед чиновниками с докладом. Из Крыма она уезжала с пониманием, что что-то изменилось, но тогда и в Киеве, и в других крупных городах происходили грандиозные события, поэтому особо не насторожилась, пока не состоялся "референдум", которым россияне пытались легализовать аннексию. После этого в администрации Коктебеля сказали, что провести фестиваль в Крыму, наверное, будет сложно. Это было и так понятно, учитывая, что 80% фестивальной публики приходилось на жителей материковой Украины.
В конце марта команда фестиваля объявила, что "Джаз Коктебель" переезжает, и отправилась в экспедицию по Херсонской, а затем — по Одесской области. Когда увидели древнюю крепость в Белгороде-Днестровском, показалось, что место найдено. Но выяснилось, что ее успели перевести в разряд коммунального предприятия и готовят к приватизации. "Вышел конфликт: мы не получили площадку, зато крепость осталась местной громаде", — улыбается Млинарич.
Местные жители подсказали, что стоит обратить внимание на Затоку, в итоге остановились на этом варианте. Когда повалил поток гостей, местные жители ошалели, прикидывая барыши. Учудил владелец турбазы, которую сняли под фестиваль. Сначала с ним поспорили насчет условий проживания, попросили отмыть номера, чтобы избавиться от затхлого запаха. В ответ он заявил, что до Майдана десять лет жил в шоколаде: заключил контракт с "Оренбурггазсервисом" и к нему по профсоюзным путевкам ехали россияне, которых все устраивало, было бы море рядом, а в баре — водка. В итоге владельцу турбазы заплатили оговоренную сумму, но, когда начался первый концерт, он подошел к кабелю, от которого запитывалась сцена, и пытался его разъединить, вымогая доплаты. "Мне пришлось поднимать знакомых нардепов, которые как-то убедили его, но он обиделся на фестиваль и заявил, что в следующем году костьми ляжет, но не допустит его проведения в этом месте", — рассказывает Млинарич.
И все же в следующем году "Джаз Коктебель" опять прошел в Затоке, но весной 2016-го оргкомитет так и не получил разрешительных документов. Без них невозможно было рассчитывать на крупный американский грант, а именно такая поддержка помогла фестивалю выжить после переезда. Сложившееся положение Млинарич обсуждала с влиятельными знакомыми, живущими в Одесской области. Тогда Андрей Ставницер, совладелец компании ТИС, предложил связаться с людьми из Черноморска, которые в состоянии помочь. И снова остановились на заброшенной турбазе местного порта, и целых три года фестиваль проходил на одном месте, вселяя надежду, что "Джаз Коктебель" наконец получил постоянную прописку. Весной 2019-го оказалось, что испытания не закончились.
Кочевники. Фестивальная публика теперь кочует по Украине вслед за "Джаз Коктебелем"
Администрация Черноморска отказалась помогать фестивалю, ссылаясь на то, что это коммерческое предприятие, хотя оргкомитет и пытался убеждать, что это до сих пор волонтерский проект, а все заработанные деньги уходят на гонорары звездам и аренду аппаратуры. "Я не знаю ни одного украинского фестиваля, который отбивался бы билетами. Всегда есть разные источники финансирования: спонсоры, гранты, помощь меценатов, — говорит Млинарич, и ее глаза увлажняются. — Я до конца не верила, что нам откажут в Черноморске, и не понимала причины отказа".
Когда она объявила, что фестиваль может вообще не состояться, первыми откликнулись крымчане из числа друзей "Джаз Коктебеля". Их реакция была однозначной: "У нас что, последний крымский фестиваль отбирают?!" Обошлось. Пляжный клуб "Южный берег Киева", расположенный на Трухановом острове, предложил свои услуги, и предложение с благодарностью приняли, решив, что на его территории расположится главная сцена, а рядом — локация "Остров Крым", где будут заправлять крымчане. Пришлось, правда, отказаться от хедлайнеров, поскольку не было возможности заплатить им оговоренные гонорары. Не все звезды были готовы перенести выступления в Украине на 2020 год. Чтобы выполнить обязательства перед ними, договорились с фестивалем Atlas Weekend, в июле на его сцене выступили Tеlеpopmusik и UNKLE. А на Труханов решили позвать украинских резидентов "Джаз Коктебеля" и крымские группы, осевшие на материке.
Миссия — выжить
Фестиваль в Киеве удивляет обилием знакомых в основном из числа журналистов и музыкантов. В районе локации "Остров Крым" все очень по-крымски: перед сценой пританцовывают, на широком пляже пьют вино, иногда доносится запах марихуаны. За сценой установлен небольшой палаточный лагерь, словно напоминание о коктебельском шатре, с которого все начиналось. В перерыве во время смены музыкальных составов со сцены устраивают перекличку, называя крымские города. Выясняется, что присутствуют жители каждого из них.
Один из распорядителей локации, журналист Сергей Мокрушин, объясняет мне, что познакомился с фестивалем, когда жил в Крыму. Для него было важно, что "Джаз Коктебель" перебрался на материк, а не прекратил существование, как это случилось, например, с "Казантипом".
— Когда фестиваль проходил в Черноморске, я ездил туда за Крымом на самом деле, за атмосферой, которая меня когда-то зацепила в Коктебеле, ведь она "переехала" вместе с фестивалем, — говорит Мокрушин, — "Джаз Коктебель" дал крымчанам площадку, чтобы мы вспомнили о том, откуда мы, кто мы и о чем мы. А мы — о Крыме и о свободе. К сожалению, сейчас эти два понятия разошлись. Мы работаем над тем, чтобы они сошлись снова, тогда сможем вернуться домой.
Как дома. Фестиваль собрал вокруг себя людей, скучающих по Крыму, среди них множество крымчан, осевших на материке
На главной локации все более формально, возможно, потому, что вход сюда стоит 300 грн: большая сцена, более соответствующий формату репертуар, ряды стульев для зрителей. Здесь я встречаю Алексея Когана, которого вновь пригласили вести концерты, спрашиваю, о чем теперь этот фестиваль. В ответ Коган цитирует "нехороший стишок, который очень нравится":
Бой на опушке леса затих,
Контуженный в тыл пробираться начал.
Думал солдат: "Доползу до своих",
А волки решили иначе.
— Вот волки решили иначе: все опять с чистого листа, — говорит Алексей, поясняя, что это фестиваль о состоянии людей, вынужденных переехать из-за оккупации. — Понимаешь, мне трудно об этом судить, потому что я коренной киевлянин, но могу понять чувства людей, которые остались без дома. Я бы не хотел такое пережить.
Примерно о том же говорит и Лилия Млинарич. Сейчас ей легко справиться с поиском смысла существования "Джаз Коктебеля": "Наша миссия — выжить, мы — фестиваль-переселенец". Теперь его команде предстоит найти новое место прописки, поэтому она отправилась в очередную экспедицию по морскому побережью. Место обязательно найдется, благо администрации нескольких прибрежных городков зовут к себе. А Коктебель пока подождет, не может же он вечно слушать о том, как "у любви у нашей села батарейка".