Если завтра мир. Готовы ли украинцы к возвращению оккупированных территорий?

"Войны выигрывают и проигрывают в умах людей. То, что происходит на поле боя, лишь иллюстрация". Эта фраза Лу Цзи, китайского поэта, военного и политического деятеля времен династии Цзинь, в наши дни звучит особенно актуально. Даже самые наивные обыватели сегодня в курсе: в ситуации военного противостояния сражения, разворачивающиеся в информационной плоскости, значат не меньше тех, что идут на линии фронта.

От того, как выстроена информационная работа, ведущаяся одновременно с боевыми действиями, зависит не только исход войны, но и то, что будет происходить после ее окончания. Патрик Бартоломью Ахерн, премьер-министр Ирландии в 1997–2008 годах, так выразился на этот счет: "Для политиков и государственных деятелей самая сложная часть начинается именно тогда, когда стихают орудия. Война сменяется миром, и людям, которые жили на территориях, подконтрольных противоборствующим сторонам, надо каким-то образом реинтегрироваться в единое общество. Наивно полагать, что после присоединения земель это произойдет само собой".

Пока неясно, как скоро оккупированные территории нашей страны возвратятся под контроль Украины и все ли земли удастся вернуть. В любом случае для их реинтеграции нужно подготовить благоприятную психологическую почву. Некоторое представление о том, готовы ли жители мирных земель налаживать отношения с теми, кто остался на оккупированных территориях Донбасса, можно получить из результатов опроса, проведенного Центром Разумкова и фондом "Демократические инициативы" в мае 2021 года.

Заложники обстоятельств

В исследовании участвовали украинцы старше 18 лет по всей стране, кроме оккупированных территорий. 40% опрошенных считают, что оставшиеся в ОРДЛО соотечественники поступили так вынужденно, под влиянием личных или семейных обстоятельств, 9% и вовсе смотрят на них как на заложников боевиков.

Показатель неплохой: почти половина взрослого населения мирных земель не видит поводов для враждебности в том, что кто-то остался в населенных пунктах, подконтрольных вражеским силам. Люди не считают это осознанным выбором, сделанным в пользу оккупантов, а значит, будут готовы к нормальному взаимодействию с ними после присоединения: поддерживать социальные связи, работать вместе, воспринимать их как полноценных членов общества. Более того, тот, кто смотрит на бывшего жителя ОРДЛО как на освобожденного заложника, испытывает к нему сочувствие и с большой долей вероятности по возможности попытается оказать помощь.

13% опрошенных отозвались о нынешнем населении ОРДЛО неодобрительно, но без явных обвинений. Их охарактеризовали как приспособленцев, которым все равно, кто ими руководит. Определение, конечно, нелестное, но не исключает возможности совместной работы и постепенного налаживания нормальных отношений. Оттенок недоверия, неизбежный при такой оценке, можно сгладить, поощряя активное участие бывших жителей ОРДЛО в общественной жизни Украины. После реинтеграции оккупированных территорий правительственные структуры и донорские организации наверняка запустят множество бюджетных и грантовых программ поддержки для их жителей.

"49%, о которых сказано выше, отнесутся к таким программам одобрительно, некоторые даже изъявят желание принять в них участие на волонтерских началах. С этими 13% все сложнее: они увидят в этом несправедливое распределение общих ресурсов", — говорит Марина Белецкая, социальный психолог.

Призрак коллаборационизма

16% участников опроса назвали тех, кто все еще живет на оккупированных землях, пассивными сторонниками "русского мира". По сути это означает, что их считают идеологическими врагами. 8% и вовсе отозвались о них как о предателях, поддержавших агрессора.

"Это те, кого придется целенаправленно переубеждать, — резюмирует Белецкая. — 24% — почти четверть взрослого населения. Скорее всего, эти люди считают, что каждый человек сам должен быть автором своей жизни, не перекладывая ответственность на правительство или еще какие-то внешние силы, не оправдываясь обстоятельствами. Именно они, как правило, проявляют максимум активности в социуме. Поэтому, хотя осуждающие жителей ОРДЛО и не составляют большинства, их позиция может оказаться определяющей".

Психолог прогнозирует, что представители этой группы опрошенных не захотят принимать на работу людей, которых считают предателями, и резко отрицательно отнесутся к любым социальным инициативам в их поддержку или с их участием. Более того, они будут убеждать сомневающихся соотечественников последовать их примеру.

"И я сейчас говорю о самых безобидных, ненаказуемых проявлениях враждебности, а будут ведь и другие, — уверена Марина Белецкая. — Представьте человека, у которого в боях на Донбассе погиб кто-то из близких, или сам он, побывав там, получил тяжелую травму. Вот он узнает, что люди, еще недавно сотрудничавшие, по его мнению, с врагом, теперь получают помощь из бюджета, соответственно, он, как налогоплательщик, это финансирует. Реакция может быть очень агрессивной".

Множество исторических примеров свидетельствуют о том, что после любой оккупации остро стоит вопрос наказания за коллаборационизм.

Паскаль Аджани, автор книги "Руины победителей", рассказывал о событиях, разворачивавшихся во Франции после деоккупации во время Второй мировой войны. Он описывал проявления ненависти со стороны тех, кто воевал против фашистов, по отношению к тем, кто относительно комфортно чувствовал себя во время оккупации. По мнению Аджани, существовал только один способ погасить этот народный гнев — громкие образцово-показательные суды над коллаборационистами, официальные расследования, публичные обвинения, допуск прессы в залы судов. Писатель и историк был убежден, что возмущенной публике нужно указать конкретные персоналии, перечислить имена тех, кого можно ненавидеть и презирать за сотрудничество с фашистами. В противном случае эта ненависть распространится на всех, кто жил на захваченной территории и хоть как-то контактировал с оккупационными властями.

Ясно, что утверждения, верные для Франции середины ХХ века, нельзя без поправок переносить на реалии Украины ХХI века. Результаты опросов, проведенных Киевским институтом социологии в ноябре — декабре 2020 года, говорят о том, что большинство наших соотечественников не считают жителей ОРДЛО соучастниками преступлений оккупантов. Каждый пятый ответил, что уголовную ответственность за происходящее должны нести именно те, кто занимал руководящие посты в оккупационных администрациях. Большинство опрошенных сказали, что хотели бы видеть официальные суды и доказательства вины тех, кого будут наказывать.

"Это означает, что не будет массовой практики самосуда, люди готовы дождаться момента, когда коллаборационистам выдвинут официальные обвинения", — подчеркивает Марина Белецкая.