"Линия обороны всегда будет прорвана". Израильский майор о российско-украинской войне

Кто он. Майор Армии обороны Израиля Давид (имя изменено). Начинал службу с наводчика САУ и, дойдя до звания майора, теперь офицер в оперативных отделах штабов бригады и дивизии. В военных частях — от Южного Ливана до юга Израиля.

Почему он. Потому что Давид — старший офицер одной из самых опытных армий мира, и его взгляд на ситуацию, как и оценки, могут быть полезны для ВСУ.

Военный аналитик Фокуса Игаль Левин побеседовал с Давидом об артиллерии и оперативном искусстве, о его взгляде на российско-украинскую войну и ближайшие перспективы этого противостояния.

"Важно думать и проявлять инициативу"

Давид, расскажи нашим читателям, что значит — быть израильским офицером оперативного отдела бригады?

— Основная задача оперативного отдела подразделения — предоставить командиру наиболее точную картину боя. Чтобы он мог принять максимально правильное решение и в дальнейшем координировать работу всех остальных отделов штаба для эффективного исполнения этого решения.

В оперативном отделе есть много офицеров и солдат, в обязанности которых входит связь и координация действий подчиненных подразделений и отделов штаба, а также координация действий с соседними и вышестоящими подразделениями. Всем этим "дирижируют" начальник оперативного отдела и оперативный офицер.

Раньше ты учился на артиллериста и был командиром орудия. Расскажи о подготовке израильских артиллеристов.

— Молодой артиллерист начинает с базисной подготовки бойца, которая длится примерно три месяца. В это время он получает минимальные навыки пользования личным оружием, выживания, маскировки, подтягивает физическую форму.

Следующий этап — это распределение специальностей в расчете и обучение каждого номера его обязанностям и работе с техникой и вооружением. В принципе, все номера расчета имеют представление об обязанностях других и могут подменить друг друга в случае надобности. Но есть и узкие специализации, такие, как наводчик или водитель.

Специфика израильских САУ и вооружения — в их большой независимости. Современные системы управления огнем, системы связи и сетецентрическое управление силами позволяют рассредоточивать орудия, выполнять отдельные огневые задачи на уровне взвода, быть точными, скорострельными, высокомобильными, и как — результат живучими и эффективными огневыми средствами поражения.

Как ты оценишь использование артиллерии ВС РФ в этой войне?

— Я могу судить только о том, что читаю в открытых источниках. По-моему, артиллерия используется ВС РФ соответственно доктрине массовой войны и используется, в соответствии с этой доктриной, очень неплохо. Точность попадания заменяется массой.

Стоит заметить, что на точность артиллерии влияет неимоверное количество факторов, таких как дистанция, корректировка, изношенность стволов, точность систем наведения, погода, стандартизация и состояние снарядов, пороховых зарядов и тд.

По этому поводу довелось услышать рассказ бойца со стороны боевиков так называемой "ЛНР", который с гордостью сообщал, что из гаубицы Д-20 они за 5 часов выстрелили 200 снарядов для уничтожения взводного опорного пункта украинской армии.

По меркам израильской армии — это чудовищно долго и точностью там не пахнет. Но благодаря огромным запасам снарядов еще с советских времен, российская армия может себе позволить расстреливать вагоны снарядов без особой экономии и не задумываясь о точности. А если требуется высокая точность, то есть и снаряды типа "Краснополь", которые хоть и дорогие, но эффективные и точные. На больших дистанциях для массового эффекта работают РСЗО, а для точных попаданий задействуются комплексы "Искандер".

А как ты оценишь работу украинских артиллеристов?

— Во-первых, не стоит забывать, что и украинские артиллеристы пользуются теми же самыми (почти) системами, что и российские войска. Все работают советскими системами, которые обладают точно теми же недостатками, что и военная техника с другой стороны фронта. Но у Украины нет таких "закромов Родины", как у России. Нечем заменять износившиеся или уничтоженные системы, а снарядов для имеющихся — все меньше и меньше.

Только в последнее время начали появляться системы от стран НАТО. Проблема в том, что их слишком мало и они не могут серьезно изменить ситуацию на фронте. Две, три, даже пять батарей новых гаубиц не дадут нужного эффекта. А плюсы в том, что странам НАТО будет легко восполнять боеприпасы, так как они все стандартизированы под 155 мм. Таких снарядов на складах НАТО достаточно.

А дальнобойные и точные системы типа HIMARS и MLRS (что есть то же самое на разных платформах) действительно могут нанести урон чувствительным и стратегически важным логистическим и командным узлам противника. Чем они и занимаются, находясь вне досягаемости артиллерии противника. Важно, что это высокомобильные платформы — а значит, практически исключена возможность их уничтожения на позициях.

Исходя из опыта Израиля, который сталкивался и будет сталкиваться с похожими трудностями с пусковыми установками "Хезбаллы", могу сказать, что если украинцы смогут постоянно менять позиции и места отдыха расчетов, то уничтожить эти системы будет чрезвычайно сложно.

Не одиножды было сказано, даже российскими экспертами, что практически не существующая координация отдельных элементов или даже отсутствие некоторых элементов разведывательно-ударного контура в ВС РФ не позволит быстро и точно разведать цель и нанести по ней удар.

Что больше всего тебя удивило за эти полгода большой войны в Украине?

— Много было интересных моментов, но назову лишь несколько.

• На начальных этапах войны российские военачальники явно недооценили противника.
• Штабы крупных формирований ВС РФ (дивизий и армий) находились иногда в считанных километрах от линии фронта, что делало их чрезвычайно уязвимыми.
• Местоположения штабов могут указать на очень плохой уровень связи и координации действий.
• ВКС РФ до сих пор не сумели добиться полного господства в воздухе.

Что самое важное в военной профессии артиллериста?

— Важно, как и везде, думать и проявлять инициативу. Не бояться врага и ответственности и отдаваться своему делу до конца.

Как бы ты оценил реализацию своих оперативных планов армией Украины?

— Не думаю, что могу оценить в полной мере — у меня слишком мало информации для этого. Я не думаю, что оперативные планы были озвучены, а то, что было озвучено публично, не обязательно является правдой.

Битва под Киевом меня больше всего наводит на мысль, что российские военачальники поняли, что их изначальная идея наскоком взять Киев нереальна, и сил не хватит на все заявленные цели — и поэтому они отвели оттуда войска.

Бои на востоке показывают хорошую планировку Генштаба по отступлению на новые рубежи защиты. Одно из первых правил, которому учат израильских кадетов, – "линия обороны всегда будет прорвана". К сожалению, оно доказывает свою правдивость раз за разом.

На Харьковском направлении не чувствуется серьезного контрнаступления. Да, у ВСУ есть там успехи, но за несколько месяцев боевых действий линия фронта подвинулась на пару километров, не более.

Но правило "фронт всегда будет прорван" ведь работает и в обратную сторону.

— Да, несомненно. Мне кажется, что основное в ходе любого контрнаступления — это целеустремленность и инициатива. Четкое выполнение поставленной задачи и мотивирование подчиненных. Наступление — это всегда сложно, поэтому поддержание высокого уровня мотивации очень важно.

"Не бояться потерь во время контрнаступления"

Что ты можешь сказать про контрнаступление ВСУ на юге? Какая тактика, по-твоему, была бы действенна?

— Учитывая, что российские войска определенно испытывают проблемы со связью между передовыми подразделениями и огневыми средствами, и исходя из украинской информации, они стреляют теперь меньше (после воздействия на их логистику), то можно подумать об отдельных моторизованных ночных рейдах на российские позиции или на их концы/хвосты.

Если это сделать быстро и тихо (я бы, может, только на последней стадии подключал артиллерию), можно застать врага врасплох, нанести удар и сразу отойти. Если в этот момент еще и ударить по их артиллерии, которая прикрывает район рейда, то будет еще лучше. И так — в разных местах. Даже не для захвата, а для изнурения и психологического ощущения уязвимости обороны.

Так можно делать даже небольшими группами. Может, от роты до полубатальона. На броне или пешком. Смотря по расстоянию. Быть может, это вынудит их отойти, чтобы немного защитить фланги или края обороны.

Это все — рассуждения "с моего израильского дивана", я ведь не там нахожусь и не знаю многих данных. Например, какие у украинской армии там резервы.

А что опасно? Что нужно учесть при освобождении Херсона?

— Даже если на правом берегу у россиян не останется ни одного снаряда, все равно украинские войска станут уязвимы на расстоянии 20 км от Днепра. Ведь артиллерия с левого берега будет доставать туда. А там у них все намного лучше с логистикой.

Я очень надеюсь, что у Украины есть резервы для одновременного наступления на двух участках. Чтобы создать противнику постоянную дилемму и рассредоточить его оборону. Можно ударить одновременно и на Запорожском, и на Харьковском направлении. Пусть он гадает, где основное усилие.

Но опять-таки, это еще зависит от того, сколько резерва для этого наступления есть у Украины. По моему диванному мнению, нужно как минимум три дивизии для такого броска к морю. И еще — силы в районе Херсона. У Украины есть 3-4 дивизии в резерве?

В Украине бригадная система.

— Не важно, в резерве у Украины есть 10 бригад?

Это знает только Генштаб ВСУ.

— Вот, поэтому сложно делать какие-то прогнозы. Но я отмечу: главное — не только чтобы они были, но чтобы их интенсивно и с умом использовали и не боялись потерь. Последние два пункта обязательно должны быть связаны.

Не боялись потерь?

— Да, при наступлении неизбежно есть потери. Командование ВСУ должно не бояться на них идти. Если оно, конечно, хочет освободить захваченные территории. Других наступлений, увы, не бывает.

"Передать информацию и уничтожить врага"

Когда штаб батальона аккумулирует и агрегирует информацию с поля боя, на что следует обращать внимание в первую очередь?

— Штаб батальона не очень важен при планировании или обработке информации. Он — на острие боя. Он должен передавать вверх критическую информацию о враге и собственной боеспособности.

На уровне бригады можно говорить об агрегации информации. Самое важное, по-моему, это максимально точная и своевременно переданная информация о противнике на поле боя и в его тылах, и максимально быстрое его уничтожение.

Во вторую очередь, а в определенной степени и в первую, важна хорошая связь и координация действий в районе ответственности подразделения и вокруг него.

Актуальная ли для ВСУ израильская концепция "командир всегда впереди"?

— Я не представляю другой ситуации. Если останется очень много командиров, которым некем будет командовать, то будь они хоть трижды гениальны, они никому не нужны — и в бой с ними не захотят идти.

Что вообще важно для младшего офицера на войне такой интенсивности и масштаба?

— Самостоятельность, инициатива, профессионализм — личный и вверенных ему солдат, воспитание и личный пример.

Что израильский офицер пожелает украинским коллегам напоследок?

— Удачи, мудрости, человечности и веры в своих друзей/солдат.