Война в новом измерении. Каким будет новое кибернетическое ведомство США

В 2024 году исполнится пять лет самому молодому военному ведомству США – Космическим силам. На волне их успеха все чаще звучат призывы к созданию специализированного ведомства для новой, пятой по счету области ведения боевых военных действий – киберпространства. Эти призывы дошли до того, что нынешние предложения Сената США по закону об ассигнованиях на национальную оборону на 2024 год включают положение, поручающее Министерству обороны изучить возможность создания независимых кибервойск.

Фокус перевел статью Майкла Кройцера о новом кибернетическом ведомстве в Соединенных Штатах.

Несмотря на эти призывы, существует множество серьезных проблем и препятствий. Хотя киберпространство признано министерством как область ведения боевых действий, оно однозначно отличается по своему характеру от физических областей ведения войны, которые определяют существующие ведомства. И хотя с юридической и бюджетной точек зрения создание Космических сил прошло относительно гладко, остаются серьезные вопросы о направленности и культуре нового ведомства. В совокупности эти вопросы заставляют серьезно задуматься о целесообразности создании новых Кибернетических сил в качестве независимой военной службы. Непростая процедура создания нового ведомства в сочетании с отсутствием независимой операционной среды и уникального набора возможностей и схем деятельности может скорее помешать развитию кибернетического военного потенциала, чем усилить его в критический момент противостояния между великими державами.

Чтобы всерьез заняться будущим кибернетики и национальной безопасности, политикам следует выйти за пределы Министерства обороны и создать эффективную киберслужбу США. Вместо того, чтобы рассматривать физические боевые домены, им следует обратить внимание на такие функциональные области, как метеорология, медицина и правоохранительные органы. Это примеры невоенных ведомств, которые при необходимости могут интегрироваться в военные операции, а также сотрудничать с государственным сектором в немилитаризованной роли для проведения текущих операций как за рубежом, так и внутри страны.

Преимущества и недостатки кибернетических сил

Причины участившихся упоминаний киберслужбы очевидны. Четыре из пяти нынешних военных ведомств привязаны к четырем физическим доменам войны, а пятое специализируется на одном междоменном пространстве в рамках департамента одного из этих доменов. В этом контексте выделение новой области военных действий подразумевает необходимость создания независимого ведомства для этой области.

Более того, недавние конфликты доказали растущую важность кибернетических операций для современной войны. Кибернетика становится основой всех передовых систем вооружений, а в будущем кибернетические соединения и даже оружие вполне могут оказаться в арсенале каждого солдата. Истребители пятого поколения, такие как F-22 и F-35, представляют собой скорее интегрированные суперкомпьютеры, которые могут летать, чем самолеты с кибернетическим дополнением. Как отмечали Дэвид Барно и Нора Бенсахель в предыдущей статье, "ни одно военное ведомство сегодня не может функционировать без надежных и устойчивых кибервозможностей для всего – от командования и управления, анализа разведданных до повседневного функционирования каждой системы вооружения, от танков и кораблей до самолетов и спутников".

Однако именно эти характеристики сделали объявление киберпространства доменом ведения боевых действий наряду с четырьмя физическими доменами весьма проблематичным и даже опасным с точки зрения оборонной политики. Космические войска, как и ВВС до них, появились потому, что физические требования всех доменов требовали совершенно разного оборудования и операционных конструкций, чтобы люди могли сражаться и действовать в этих доменах. ВВС развивались в сторону независимости, потому что армия не желала отдавать приоритет закупкам самолетов дальнего радиуса действия, а также сопротивлялась подготовке офицеров, ориентированных на удары вглубь территории противника, а не на прямую поддержку наземных маневренных сил. Аналогичным образом, призывы к независимости Космических сил были вызваны тем, что ВВС считали, что те на словах занимаются космическими запусками и разработкой систем обороны в орбитальном пространстве, а на деле ориентированы на доминирование в воздухе.

Кибероперации не отличаются от физических доменов и не требуют отдельных закупок или операционных структур. Скорее, они представляют собой новый слой или среду оборудования и уязвимостей, которые должны быть приоритетными и интегрированными в существующие домены, а не бюрократически разделенными. Как и другие новые системы, от ракет до беспилотников и сил специальных операций, они выиграют от большей осведомленности и приоритетности в рамках существующих служб.

Кибернетика как средство проведения военных операций, выявления уязвимостей и проецирования силы создает дополнительные проблемы для военной политики США, поскольку устраняет разделение на внешнюю и внутреннюю политику и тем самым создает значительные препятствия для американских законов и норм военного применения. Лучше всего эту проблему иллюстрирует взлом Sony Pictures в 2014 году, когда хакеры в течение нескольких месяцев взламывали серверы американского медиа-конгломерата с филиалом в Японии, а полученная в результате взлома информация была обнародована, чтобы заставить компанию не выпускать фильм для американцев. Проблемы, связанные с национальным суверенитетом, правом собственности, безопасностью сетей частного сектора и отсутствием элемента грубой силы, демонстрируют, что для противодействия этому типу угроз необходимо сотрудничество правительства, государственного и частного секторов.

Наконец, как и в случае с путаницей между Космическими силами и Космическим командованием, еще один случай, когда полномочия объединенного командования сильно пересекаются с отдельным ведомством, может снизить эффективность кибермиссий из-за бюрократических разборок. Как область, определяемая операционными конструкциями, а не уникальными физическими ограничениями, модель единого боевого командования с квазиведомственными полномочиями, подобно Командованию специальных операций США, лучше подходит для решения военных задач кибернетической интеграции, чем отдельная служба.

Более того, реакция сотрудников Google на проект ВВС Maven продемонстрировала культурные противоречия между военным и технологическим секторами, а направление киберпрофессионалов на высшие военные должности поднимают вопросы о военной компетентности в сравнении с техническими знаниями. Руководители технологических компаний, несомненно, могут быть экспертами в своей предметной области и проверенными лидерами в частном секторе, но прямое назначение таких лиц в старшие военные чины слишком рискованно для военных ведомств.

По всем этим причинам принятие чисто военного подхода к этой проблеме и решение ее только в "боевой области" искусственно ограничит выбор и скорее навредит, чем поможет. Вместо этого американским политикам и союзникам следует по-новому взглянуть на отношения киберопераций с правительствами и национальным суверенитетом.

Альтернативные модели

Назвав "киберпространство" боевой областью, как это сделало Министерство обороны США в 2010 году, многие аналитики пришли к естественному выводу, что военное киберведомство – это логичный следующий шаг в развитии киберопераций. Однако такая постановка вопроса упускает из виду альтернативные модели за пределами Министерства обороны, которые лучше отвечают уникальным требованиям киберпространства. Помимо пяти унифицированных служб Министерства обороны, Береговая охрана США, Офицерский корпус Службы общественного здравоохранения США, Офицерский корпус Национального управления океанических и атмосферных исследований, а также Академия торгового флота США представляют собой ценные альтернативы моделям унифицированных ведомств, которые могут сформировать киберслужбу, не входящую в состав Министерства обороны.

Береговая охрана США, входящая в состав Министерства национальной безопасности, является наиболее очевидной альтернативной моделью. Официально являясь службой безопасности на море, поисково-спасательной и правоохранительной службой, Береговая охрана обеспечивает как глобальное военное присутствие в партнерстве с ВМС США, так и внутреннюю правоохранительную и гуманитарную роль, контролируя деятельность в территориальных водах и исключительной экономической зоне США. За свою историю Береговая охрана входила в состав Министерства финансов, Министерства транспорта, а теперь и Министерства национальной безопасности. В силу своей широкой правоохранительной миссии она прямо освобождена от ограничений, налагаемых на другие военные ведомства законами Posse Comitatus. Эти уникальные полномочия делают Береговую охрану критически важной силой в военных операциях, в частности, в рамках Индо-Тихоокеанского командования и в глобальной войне с терроризмом.

В то же время статус Береговой охраны как военной службы может создавать нормативные проблемы, когда речь идет о внутренних киберпотребностях. Офицерский корпус Службы общественного здравоохранения Министерства здравоохранения и социальных служб и Офицерский корпус Национального управления океанических и атмосферных исследований Министерства торговли являются образцами гражданских, ориентированных на профессию унифицированных служб для выполнения важнейших государственных задач. Эти службы состоят из 6000 и 330 офицеров соответственно, которые работают по своим основным специальностям в интересах общественного служения.

Миссия Офицерского корпуса Службы общественного здравоохранения заключается в защите и улучшении здоровья и безопасности Соединенных Штатов, что достигается быстрым реагированием на потребности общественного здравоохранения, лидерством в практике общественного здравоохранения и развитием науки в этой области. Миссия Офицерского корпуса Национального управления океанических и атмосферных исследований заключается в разработке скоординированного подхода к океанографическим и атмосферным исследованиям с целью обеспечения важнейшей экологической информацией как в военное, так и в мирное время. Большинство американцев знает о Службе общественного здравоохранения благодаря деятельности Генерального хирурга и реагированию на кризисные ситуации – от Эболы до COVID-19. О профессиональной репутации Национального управления океанических и атмосферных исследований можно судить по тому, что оно является одной из немногих американских организаций, способных регулярно облетать Кубу в поисках важной общественной информации. Его сотрудники являются профессионалами в области инженерии, наук о Земле и море, а также других смежных дисциплин. Благодаря своему опыту и профессионализму, большинство из них служат в офицерских званиях (обычно капитан 3 ранга).

Последним вариантом ведомства, не имеющим формального военного статуса, является Академия торгового флота США и торговый флот. Торговый флот состоит из гражданских моряков и гражданских и федеральных торговых судов, управляемых совместно правительством США и частным сектором. Его цель – торговля и перевозка товаров в территориальных водах США в мирное время, а в военное время он может быть призван в качестве вспомогательного флота. Сегодня Академия торгового флота находится в ведении Морского управления Министерства транспорта и стремится воспитывать лидеров, способных служить национальной безопасности, морскому транспорту и экономическим потребностям Соединенных Штатов. Выпускники академии выполняют самые разные функции – от офицеров, находящихся на действительной военной службе, до моряков, имеющих лицензию береговой охраны и находящихся в резерве.

Усовершенствование кибернетического ведомства

Эти примеры, а также множество невоенных ведомств, в которых работают эти офицеры, показывают, что существует много потенциальных моделей для будущей киберслужбы. Кроме того, история и эволюция этих структур демонстрируют постепенный, но целеустремленный путь, который американские киберпрофессионалы могут пройти быстро, не исключая при этом появления альтернативных ведомств в будущем.

Для начала можно практически сразу же создать Киберакадемию США и программу подготовки резервных офицеров по образцу Академии торгового флота или Университета медицинских наук при унифицированных службах и программы подготовки резервных офицеров в армии. Это, в свою очередь, позволит сформировать ядро киберпрофессионалов, ориентированных на государственный сектор, подобно Резервному корпусу Службы общественного здравоохранения и Корпусу торгового флота, которые могут находиться в ведении Министерства торговли. Эта модель заложит более прочный фундамент для развития киберпрофессионалов, работающего в сотрудничестве с правительством и важнейшими союзниками и партнерами из частного сектора и не ограниченного военными операциями.

Дальнейшим шагом могло бы стать создание киберслужбы США, более близкой к Офицерскому корпусу общественного здравоохранения, чем к военным ведомствам. Новая киберакадемия, предложенная в рамках первого шага, могла бы обеспечить получение степеней бакалавра и магистра в области компьютерных наук, киберопераций, киберполитики и киберправа с целью воспитания военных киберпрофессионалов, которые могут специализироваться на правительственных, военных и частных приложениях для поддержки целей национальной безопасности. Такое ведомство, делающее акцент на киберпрофессионализме, а не на военном профессионализме, позволит напрямую вводить киберпрофессионалов в высшие эшелоны руководства, подобно тому как Генеральный хирург не должен проходить через ступени военной службы.

Как и в случае с Офицерским корпусом общественного здравоохранения, чьи сотрудники занимают важнейшие должности в агентствах федерального правительства, и офицерами береговой охраны, которые занимают важнейшие должности и предоставляют ключевые полномочия объединенным военным командованиям, сотрудники Киберслужбы могли бы получить возможность предоставлять ключевые знания и полномочия в военных операциях и командованиях США в качестве киберпрофессионалов с военным опытом, а не военных профессионалов с кибернетическими навыками.

Такой путь позволит увеличить число киберпрофессионалов в правительстве США и наладить партнерские отношения между государственным и частным секторами, не ограничивая при этом будущие изменения в миссии и характере службы или других новых служб. Подобно тому, как Береговая охрана с течением времени переходила от одного федерального департамента к другому, киберслужба тоже могла бы менять свою юрисдикцию. Если же политики решат, что военное кибернетическое ведомство все же необходимо, можно будет передать Киберслужбу в ведение Министерства обороны или создать совершенно новую службу. Но для сегодняшних насущных военных нужд больший упор на Киберкомандование предпочтительнее создания Кибервойск. В конечном счете, кибернетика – слишком большая, динамичная и важная сфера, чтобы ограничивать ее рамками военного ведомства.

Об авторе

Майкл П. Кройцер – директор программ по новым технологиям в Командно-штабном колледже Корпуса морской пехоты США. Карьерный офицер разведки ВВС, имеет степень доктора в области международной безопасности Принстонского университета. Все высказанные здесь мнения являются его собственными и не отражают точку зрения правительства США или Министерства обороны.