Большие риски. Как сокращение Сил спецопераций США повлияет на войны будущего

Структура армии США сейчас претерпевает значительные изменения, сталкиваясь с двумя серьезными проблемами.

• Во-первых — трудности с набором личного состава привели к сокращению численности военнослужащих в период с 2021 по 2024 год примерно на 30 тысяч человек.
• Во-вторых — армия пытается модернизировать структуру и потенциал своих сил, чтобы противостоять вызовам со стороны вооруженных сил Китая. Для этого руководство решило сосредоточиться на возможностях, наиболее "актуальных для крупномасштабных боевых операций". В результате руководство армии решило сократить на 3 тысячи человек силы специальных операций, которые, по его мнению, в первую очередь предназначены для борьбы с повстанцами и терроризмом.

Фокус перевел статью Коула Ливератоса о том, как сокращение ССО США повлияет на будущие боевые операции.

Сокращая силы специальных операций, армия принимает спорное, но оправданное решение оптимизировать свои силы для менее вероятной, но потенциально более катастрофической возможности крупномасштабной войны с равным противником. Это решение подвергает риску способность объединенных сил участвовать в противостояниях иррегулярных войнах, которые исторически происходят чаще, чем обычные войны, и будут критически важным компонентом любого крупномасштабного конфликта.

Командованию ССО было предоставлено право решать, какие части формирования будут ликвидированы, и оно решило сократить силы поддержки, такие как разведка и логистика, а также подразделения по гражданским делам и психологическим операциям. Эти силы являются одними из самых малочисленных, но наиболее востребованных подразделений в специальных операциях. Командование пощадило рейнджеров, авиацию, спецназ и другие подразделения специального назначения. При этом Командование ССО готово пожертвовать именно подразделениями, связанными с анализом и влиянием на современном поле боя.

Результатом этих каскадных решений является непреднамеренное сокращение возможностей армии, которые не только критически важны для конкуренции с Китаем и другими стратегическими соперниками, но и зачастую наиболее эффективны во время крупномасштабных боевых действий. Эти решения могут оказать разрушительное воздействие на армию и объединенные силы, снизив способность вооруженных сил влиять на население, соперников и противников в то время, когда операции информационного воздействия приобретают все большее значение.

Сокращение численности подразделений по связям с общественностью и психологических операций может иметь смысл на бумаге, но этот шаг негативно скажется на возможностях армии в конфликтах, в которых Соединенные Штаты, скорее всего, будут участвовать. Поскольку современные противостояния и иррегулярные войны развиваются, создавая все больше возможностей для проведения операций влияния с помощью информационных технологий, навыки и возможности, необходимые для эффективного ведения иррегулярных войн, должны развиваться соответствующими темпами. Подразделения, обладающие необходимыми навыками, не только сокращаются, но и уже становятся одной из самых малочисленных составляющих ССО, поскольку за последние два десятилетия они не получили такого же роста, как другие силы специальных операций.

Анализ численности сил специальных операций после 2001 года

Часто приводимая статистика о том, что силы специальных операций удвоились в численности после 2001 года, не соответствует действительности (хотя с момента создания в 1987 году командование увеличилось почти вдвое). На основе анализа отчета Defense Manpower Reporting, документов по обоснованию бюджета, подготовленных финансовым инспектором Министерства обороны, а также дополнительных источников, таких как заявления по поводу занимаемой должности и слушания в Конгрессе, общий рост военного и гражданского персонала Командования специальных операций США с 2001 по 2022 год составил скромные 58,4 %. Если учитывать только военный персонал, то за тот же период Командование специальных операций США выросло на 52,6 %, что подтверждается отчетами Управления правительственной отчетности. Из всех компонентов командования армейский компонент пополнился наибольшим количеством военнослужащих (около 10 тысяч человек), но его рост был наименьшим (37,4 %). Командование специальных боевых действий ВМС выросло на 67,4 %, то есть около 4 тысяч военных должностей; Командование специальных операций ВВС увеличилось на 60,5 %, то есть на 6 тысяч военных должностей; а Командование специальных операций морской пехоты было создано в 2006 году и с тех пор пополнилось примерно 3500 военнослужащими.

Одним из значительных изменений на фоне общего роста стало смещение внимания с резервных компонентов на действующие. В 2001 году почти 30% всех сил специальных операций находились в резерве. Но по мере развития специальных операций количество мест для резервистов сократилось на 5 тысяч. Это означает, что в настоящее время в резерве находится менее 10% сил специальных операций. Для армейских спецопераций сдвиг был еще более значительным. В 2001 году более 41% их должностных лиц находились в резервном компоненте. К 2022 году это число сократится до 12%. За это же время численность военнослужащих в резерве увеличилась более чем в два раза – с 15 тысяч в 2001 году до более чем 31 тысячи в 2022 году.

Как видно из диаграмм, наиболее значительные изменения произошли в 2006 году, когда ССО вывели из-под своего командования почти 10 тысяч резервных должностей. Эти должности были переданы командованию гражданских и психологических операций сухопутных войск США – тем самым двум подразделениям, которые теперь планируется еще больше сократить. Потеря резервистов была в основном восполнена за счет военнослужащих, проходящих действительную службу в различных подразделениях Командования специальных операций сухопутных войск. В период роста численность личного состава подразделений по гражданским вопросам и психологическим операциям пополнилась более чем на тысячу человек. Дополнительные 12 с лишним тысяч мест достались так называемым "спусковым крючкам" (trigger-pullers) – так на сленге называют солдат, возглавляющих рейды и боевые операции. К таким силам, защищенным от нынешних сокращений, относятся полк рейнджеров, армейская авиация специальных операций, спецназ и подразделения специального назначения. В 2001 году военнослужащие подразделений по гражданским вопросам и психологическим операциям составляли около 20 % Командования специальных операций США и 33 % Командования специальных операций сухопутных войск. К 2022 году их будет меньше 10% в Командовании специальных операций США и 15% в армейском компоненте.

Руководители специальных операций по понятным причинам не хотят сокращать структуру сил. Но после роста за последние 20 лет обязательные для армии сокращения составляют менее 5% военнослужащих в Командовании специальных операций США и менее 9% в Командовании специальных операций сухопутных войск. Большую озабоченность вызывает не количество сокращаемого персонала, а то, как сокращение конкретных подразделений ограничит способность армии действовать в ключевой информационной среде во время противостояний и конфликтов.

Развитие информационного поля боя

Войны в Украине и Газе демонстрируют огромный эффект операций информационного влияния в поддержке военных операций и формировании глобального мнения о конфликтах. В российско-украинской войне такие операции убедили около 17 тысяч российских военнослужащих дезертировать из армии, подорвав волю российских бойцов. В войне между Израилем и ХАМАСом информационные кампании, использующие как правдивый контент, так и дезинформацию, поддерживали военные операции и воздействовали на мировое и внутреннее общественное мнение о конфликте. Информационные кампании используют искусственный интеллект для нагнетания тумана войны путем смешивания реального и выдуманного и усиления социальных и политических расколов с помощью дезинформации. Хотя новые технологии могут сделать эти кампании более эффективными, они не заменят необходимости в обученном персонале для их планирования и проведения.

Командующие боевыми действиями признают растущую важность операций по информационному воздействию в рамках своих кампаний, но в вооруженных силах США не хватает персонала, специализирующегося на этих операциях, чтобы удовлетворить потребности командующих. Министерства обороны и армия дали понять, что информация имеет решающее значение для всей деятельности военных, опубликовав недавно стратегию и доктрину, посвященные информации. В то время как ВВС, ВМС, армия и корпус морской пехоты создали новые оперативные подразделения, занимающиеся всеми аспектами информационных операций, армия готова сократить два своих подразделения, которые в основном занимаются анализом и влиянием на поле боя.

Оптимизация для современного противостояния и конфликтов

В случае крупного конфликта силы специальных операций обладают уникальными возможностями, которые могут оказать поддержку объединенным силам. Силы специальных операций также могут способствовать достижению стратегических целей другими способами, организуя и обучая партизанские силы, действуя через посредников и ведя психологическую войну. В то же время силы специальных операций играют важнейшую роль в борьбе с терроризмом и реагировании на кризисы, которые никуда не денутся.

Не дожидаясь крупномасштабного конфликта, ССО могут обеспечить постоянное присутствие в иностранных государствах с помощью иррегулярных кампаний и формировать стратегические результаты с помощью того, что в недавнем докладе названо "стратегическими срывами". В этом докладе описываются пять категорий кампаний, проводимых силами специальных операций: предоставление иностранным субъектам возможности противостоять своему правительству или оккупационной власти; наращивание потенциала иностранных сил безопасности для поддержки их деятельности против внутренних или внешних угроз; использование информации и действий для влияния на убеждения и поведение иностранной аудитории; получение стратегически важной информации для понимания оперативной обстановки; а также операции, направленные против ключевых должностных лиц, оборудования или инфраструктуры в иностранных государствах.

Однако структура ССО не одинаково подготовлена для каждого из этих типов операций. За последние два десятилетия ССО были оптимизированы для выполнения краткосрочных задач по борьбе с терроризмом и реагированию на кризисы. В меньшей степени силы специальных операций создавались для обучения и поддержки партнерских вооруженных сил (часто для проведения краткосрочных контртеррористических миссий). В дополнение к вышеуказанному росту сил специальных операций армия создала дополнительные силы и средства, нацеленные на поддержку партнерских сил. В шести бригадах Командования содействия силам безопасности сейчас служат тысячи солдат, которые консультируют и поддерживают операции с регулярными силами партнеров и союзников. Таким образом, силы специальных операций, наряду с другими армейскими подразделениями, сконцентрировались на целеуказании и поддержке партнерских вооруженных сил.

ССО гораздо хуже подготовлены к операциям, направленным на более глубокое изучение чувствительной среды, оказание влияния на иностранных игроков и содействие движениям сопротивления. Хотя необходимые навыки для различных типов миссий пересекаются, контртеррористические и консультационные миссии требуют иных возможностей и, в конечном счете, иной структуры сил, чем кампании, в центре которых стоит борьба за влияние с конкурирующей державой. Первые миссии требуют высочайшего уровня тактического мастерства и, возможно, знания языков для установления взаимопонимания с партнерами. Второй предусматривает навыки понимания социальной, экономической, политической динамики и динамики безопасности в других странах и определения того, как ограниченные военные ресурсы могут быть эффективно использованы в этих условиях для продвижения национальных интересов США, если они совпадают с интересами партнеров. Такие кампании требуют целого ряда тактических, когнитивных, социальных и лингвистических навыков, которые не развиты у подразделений, ориентированных на силу, а не на влияние.

Например, в недавнем отчете Государственного контрольного управления было установлено, что большинство армейских подразделений специального назначения, требующих знания иностранных языков, не достигли элементарных показателей по владению ими. Неразумно ожидать, что каждый участник специальных операций достигнет продвинутого уровня владения языком. Однако дискуссии о роли языка в специальных операциях весьма познавательны, поскольку это осязаемый показатель, служащий полезным косвенным индикатором других когнитивных и социальных навыков, которые потребуются для проведения иррегулярных кампаний, как их представляет и описывает Командование специальных операций США. Для эффективного проведения кампаний в таких политически сложных условиях, как Мьянма и Венесуэла, потребуется не только 17,6 часов языковой подготовки в год, которые проходят силы специальных операций армии (и 6,2 часа в год для сил специальных операций морской пехоты). Необходимо гораздо больше внимания к нетактическим навыкам, которые, как показывают факты, в настоящее время не являются приоритетными в подразделениях специальных операций.

Одной из самых низкоприоритетных миссий в специальных операциях с точки зрения ресурсов, таких как финансирование и персонал, являются операции по оказанию информационного влияния. Стратегическая конкуренция все чаще ведется через цифровые платформы и социальные сети посредством информационных кампаний. Эта тенденция, вероятно, усилится с появлением технологий дипфейков и генеративного искусственного интеллекта. Пока такие страны, как Китай и Россия, вкладывают беспрецедентные средства в дезинформацию и кампании влияния, американские военные необъяснимым образом движутся в противоположном направлении, предлагая сократить расходы на психологические операции и гражданские дела.

Сокращение этих возможностей может оказаться губительным и для крупномасштабных боевых операций. Исторически сложилось так, что гражданские дела играют важнейшую роль в понимании командирами социальной и политической обстановки во время боевых действий, а также в закреплении завоеваний и укреплении стабильности после крупных операций. Психологические операции доказали свою неоценимую роль в поддержке военной дезинформации и в подрыве воли вражеских комбатантов и убеждении их сдаться или дезертировать. Из-за низкого потенциала психологических операций и нежелания рисковать при проведении операций информационного влияния американским военным будет сложно повторить успех украинских операций влияния, которые убедили тысячи российских солдат прекратить боевые действия. Поэтому дальнейшее сокращение потенциала в области гражданских дел и психологических операций представляет собой большой риск для крупномасштабных боевых операций, а также для противостояний и иррегулярных войн.

Конечно, чтобы дальнейшие инвестиции окупились, силам психологических операций и гражданских дел предстоит решить множество проблем в своих рядах. Подразделения психологических операций, находящиеся на действительной службе, оказались в числе тех, кто не достиг целей по знанию языка, что недопустимо для "главных агентов влияния" армии. В течение последних нескольких лет командиры батальонов психологических операций неоднократно уклонялись от командования группами, что является еще одним тревожным признаком. Но положение психологических операций и гражданских дел в самом низу иерархии специальных операций усугубляет нехватку ресурсов и разочарование, которые порождают подобные проблемы. Поскольку полковников и генералов мало, профессиональный рост офицеров в этих подразделениях крайне ограничен. Требования, более тесно связанные с другими видами специальных операций, такими как воздушно-десантные операции, становятся приоритетными по сравнению с обучением, которое могло бы улучшить навыки, связанные с влиянием, например, обучение языку или анализу социальных сетей.

Специальным операциям и армии уже не хватает возможностей и потенциала для развития способностей, связанных с влиянием, которые важны для конкуренции и конфликтов в цифровую эпоху. Вместо того чтобы сокращать их еще больше, армия должна вкладывать средства в устранение этого критического пробела.

На кону не только силы специальных операций

Споры о сокращении cил специальных операций символизируют проблемы во всем ведомстве. Армия не смогла сбалансировать свои усилия по изменению оперативных формирований и возможностей с укоренившимися институциональными структурами, которые стали слишком узкоспециализированными. Например, армия создала новые оперативные формирования, такие как многодоменные оперативные группы и отряды информационного превосходства на театре военных действий. Усилия по обеспечению информационного преимущества в Индо-Тихоокеанском регионе включают в себя силы психологических операций, и в настоящее время ими руководит полковник психологических операций. Но если запланированные изменения в ССО осуществятся, то в будущем такие усилия будут практически невозможны при значительно меньшем количестве сил психологических операций и почти полном отсутствии полковников психологических операций.

Планы командования специальных операций армии по сокращению подразделений поддержки специальных операций, гражданских дел и психологических операций сделают армию менее подготовленной к современному противостоянию и создадут больший риск для объединенных сил в крупномасштабных боевых действиях.

Об авторе

Коул Ливератос – армейский стратег и бывший офицер психологических операций. Имеет степень доктора в области международных отношений, автор книги о развитии американских сил специальных операций и стратегии в нерегулярных войнах. В настоящее время он является научным сотрудником Совета по международным отношениям, изучающим вопросы на стыке новых технологий и национальной безопасности.

Высказанные взгляды принадлежат автору и не отражают официальную политику или позицию армии США, Министерства обороны или любого другого ведомства или агентства правительства США.