Вера в идеального человека всегда кончается стрельбой, — Андрей Хлывнюк, "Бумбокс"

На пороге небольшого ресторанчика с вяло работающим кондиционером появляется фронтмен "Бумбокса", приветственно приподнимает кепку и делает день молоденькой официантки. Девушка тает, тут же предлагает закрыть двери заведения и включить кондиционер на полную мощность.

"Бумбокс" выпустил новый мини-альбом "Голий Король", который состоит из шести песен — "Колишня", "Голий Король", "Болельщик", "Сталеві квіти", "Вечір в Ріо" (вместе с группой O.Torvald) и "Люди". Каждая композиция — будто осколок витража, в котором наше время проявлено плотно и резко, так же, как поет Андрей. Здесь можно услышать отголоски войны, былой любви и вспомнить игру в "Царя горы".

КТО ОН

Певец, музыкант, композитор, фронтмен группы "Бумбокс"

ПОЧЕМУ ОН

Группа выпустила новый мини-альбом "Голий Король", концертный тур в поддержку которого охватит 21 город Украины

Царь горы

Меня зацепила ваша песня "Колишня" из нового альбома. Вы умеете попадать точно в цель. Как считаете, за счет чего такие вещи происходят?

— Для творчества имеет значение способность сопереживать. Речь не только о личных историях. Если вы владеете хотя бы азами драматургии, несложно представить, что будет, если девушка, сидящая за тем столом, тебе улыбнется и ты улыбнешься в ответ, потом заметишь, что у нее кольцо на безымянном пальце. При этом у тебя тоже кольцо… Почему нравится песня? За сочетание тембра и темы. Иногда это задевает, попадает в точку. И тогда неважно, было у тебя в жизни так или нет.

Смысл любой песни — избавление от негатива, а для кого-то важно увидеть в услышанной истории себя. Говоря о лирических песнях, это, если хотите, походы к психологу. Некоторые музыканты называют их громко — "исповедь". Зависит от подхода: один к написанию песни относится, как к конструктору Lego, другой очень серьезно, кто-то, как я, — от настроения к настроению. Мне интересно создать не песню (я умею их писать), а Другую песню — не такую, как умею. Это во-первых. Во-вторых, сделать композиционно целостную пластинку, чтобы можно было сказать, что это концептуально одна вещь. И неважно, шесть в ней композиций, как в "Голом Короле", или пятнадцать.

Когда я слушала песню "Голий Король", неожиданно возникали ассоциации с Януковичем. Впрочем, голым королем может быть и музыкант, который добился успеха, ничего собой не представляя. Для вас это про что?

— Да это вообще про игру в "Царя горы" длиною в жизнь. О том, что важно знать, чего ты хочешь. И при этом отдавать себе отчет в том, что, придя к своей цели, ты не получишь удовлетворения. Какую корону ты бы себе ни заказал, она все равно не устроит.

Почему?

— Потому что в этом суть человеческой природы. Абсолютное удовлетворение невозможно. Каждый из нас король, и каждый из нас гол. Эта тема будет актуальна всегда, когда есть кто-то над, кто-то под, когда есть амбиции чего-то достичь. Пока существует власть человека над человеком. И потом мне хотелось, чтобы в репертуаре была такая песня — мне нравится этот грув, нравится, как в припеве начинается движение вперед. Вот и все.

Но вы же не будете отрицать, что в "Голом Короле" есть социальный и политический посыл?

— Меня очень смешит, когда люди спрашивают: зачем ты написал песню про Порошенко?! А я: "Что?!" На самом деле ты написал песню, точка. А потом, когда начинаешь ее обсуждать, остается только подшучивать над собой. Или над озвучкой, которая должна была звучать в оригинале не так, но этого никто не узнает. Да и не нужно это никому. Повар приготовил блюдо: ешьте его таким, каким оно получилось, можете сказать, нравится оно вам или нет. Оба варианта ответа повара устроят, если он любит свою работу. Если же вы станете его критиковать и эта критика будет не беспочвенна, он будет стараться готовить лучше.

Мне показалось, что песня "Сталеві квіти" о войне, хотя напрямую в ней об этом не гово­рится.

— Да, о войне. О стране. Это обращение человека к социуму. Крик: да сколько можно уже?! Мы же все понимаем, почему так происходит. Люди растят эти "стальные цветы", которые по большому счету никому не нужны. Но их можно продавать. Получать госзаказы, убеждать себя, что это не скотство, хотя человек не может не понимать, что он делает. Это также и о том, что иногда человек соглашается на выбор между полуфальшью и фальшью. А потом сам же в эту ложь верит и заставляет поверить в нее других. А когда достигает среднего возраста, думает: блин, почему все не так? В "Сталевих квітах" много граней.

Вы выступаете с концертами в прифронтовых городах. Какое ощущение от них?

— Такое же, как и здесь. Я много езжу, и не только по Украине. И нет такой страны, в которой я чувствовал бы себя не дома — ни на востоке, ни на западе Европы. Для этого мне нужен другой континент. Азия, например. И, скорее всего, если я попаду в украинский военный город, у меня возникнет диссонанс, но он будет таким, будто я простудился или встретил родственника, которого люблю, а он болеет. Он-то для меня такой же, как был. Это он думает, что я к нему по-другому отношусь, потому что у него фурункул, но я-то люблю его, как и раньше.

Какой реакции публики на альбом "Голий Король" вы ждете?

— Обрадуюсь, если вдруг появится то, что называют шлягером. Но мне достаточно шлягеров, никто их не ждет от меня кроме моих поклонников, действительно следящих за творчеством. Обычно это процентов двадцать аудитории, которая приходит на мои концерты. Может, кто-то ждет откровений для себя, остальные хотят услышать то, что они любят и знают. Чего я жду от этого альбома? Я хочу новых песен. Я люблю путешествовать, и новые песни — моя дань, взятка за возможность путешествовать.

Что для вас дорога?

— Все и ничего. Спазм мышц в районе позвоночника. Хот-доги на заправках. Новые песни.

О цехе и гениях

Если песня удается, что вы чувствуете?

— Это можно сравнить с ощущением, что ты влюбился в первый раз и возвращаешься после свидания домой. Это лучше, чем что-либо материальное. Ты не можешь уснуть, если написал хорошую песню. Может и давление подскочить.

Известный пример — Святослав Рихтер, к которому однажды во время записи подключили провода и выяснили, что его эмоциональная кривая в тот момент была сопоставима с состоянием передоза героином.

— Нельзя сравнивать цеховиков и великих. Неэтично. Сразу выносим за рамки гениальных виртуозов, таких как Владимир Горовиц, Свято­слав Рихтер. Даже Джимми Хендрикс. Глупо говорить о Чарли Паркере, если ты пишешь поп-рок.

А почему вы думаете, что когда поете, не делаете примерно то же со своими фанами, что Билли Холлидей в свое время или Чет Бейкер?

— Кого-то и Макс Барских заставляет плакать, а другому мало Portishead, третьему нужно прочтение Моцарта только от Ференца Листа, и он не готов слушать простые формы. Если же говорить о Чете Бейкере, он — гений. Гений посвящает всего себя своему делу. У него не остается времени на то, чем мы, посредственные люди, можем наслаждаться. Я, вы. Мы можем жить в кайф. Гениям это не дано. Они живут на полную катушку прямо сейчас, сгорая, и не понимают разницы между брютом и просекко. Гениальность — это крайне редкий случай совпадения огромного таланта, помноженного на колоссальную работу, и стечения обстоятельств, когда современники готовы воспринять его видение.

Почему вы говорите о себе как о среднестатистическом музы­канте?

— Я в этом более чем уверен. Я обыкновенный человек, и меня это радует. Вся фишка этого мира в том, что он сделан для посредственных людей. Им правят посредственные люди, и в нем комфортнее всего жить посредственностям. Более того, гении простили нас давно, считая себя главными посредственностями. Помните "Амадеус" Милоша Формана? Когда Сальери везут в психушку и он говорит: "Я прощаю вас, прощаю, посредственные люди, я главная посредственность из всех. Я видел Моцарта".

Почему пытаться всегда стоит

Вы умеете писать под заказ?

— Мне очень сложно написать что-то под заказ. У меня либо должна быть какая-то зарисовка на этот счет, которую я из-за лени не развил или отложил, чтобы избавиться от первых, самых простых рифм, которые в голову лезли, и еще поискать образы. Либо я должен очень сильно влиться в тему. Например, мне говорят: "Напиши песню для фильма "Пепел"". Я: "Класс, у меня есть песня "Пепел"". Я люблю это стихотворение Бродского, хотя самого Бродского не люблю.

Почему?

— Он украинофоб.

Одно стихотворение украинофобское написал.

— Достаточно и одного стиха. Я хотел, чтобы в этом фильме ("Пепел". — Фокус) звучал романс на стихи поэта, но продюсеры не согласились, и я отдал им свою песню.

А вы чувствуете, как петь стихи?

— Если хочешь быть певцом, ты должен научиться петь даже прозу. Открываете в любом месте книгу и поете.

Вы слышите мелодию, когда читаете книгу?

— Конечно. В ином случае мне и читать было бы не интересно. Если слог меня цепляет, я не могу оторваться. Например, от "Парфюмера" Зюскинда я оторваться не мог. И дело не в сюжете, а в том, каким стилем написан роман.

В одном из интервью вы сказали, что увлекаетесь человеком, играете им, как мышью, но стоит ему вас разочаровать, как вы его отодвигаете.

— Он меня отодвигает.

Вам близка фраза Ницше: "Я искал великих людей, но приближаясь к человеку, видел обезьяну"?

— "Падение кумиров" цитируете. Если говорить об этой книге, Ницше пытается снять шелуху с античных героев. Мы ищем кумиров — об этом альбом "Голий Король". Не надо их искать — идеальных людей нет. Не стоит расстраиваться, если вы видите звезду в публичном доме. Даже если именно этот музыкант написал гениальную песню о том, что мир спасет любовь. Не надо расстраиваться, потому что лет через двадцать вы его уже не увидите там. Ему это будет неинтересно. У него перестанет действовать репродуктивная функция, он успокоится и станет философом.

Давайте посмотрим на нынешнее время. Почему Ленина убрали, а поставили на его место ни в чем не повинного поэта? Зачем из него лепить идола? Чем он провинился, чтобы его уничтожать в сознании следующего поколения? Нельзя создавать образы идеальных людей. Если люди верят в идеального человека, они потом идут в крестовый поход против тех, кто не верит в их идеал. А это всегда кончается стрельбой.

Если говорить о друзьях или приятелях из России, то многие из них в свете событий последних трех лет проявили себя не лучшим образом. Вы во многих разочаровались?

— Я прекратил общение с теми двадцатью или тридцатью знакомыми, которые после аннексии сошли с ума и вдруг решили стать подписантами каких-то государственных писем. Это было больно, но при этом я отдаю себе отчет в том, что они просто люди. И не испытываю к ним ненависти… Может быть, презрение, брезгливость, но я стыжусь этих чувств. Это некрасиво. Надо попытаться себя перебороть.

Получается?

— Нет.

А зачем тогда пытаться?

— Пытаться всегда надо. Даже если ты уверен в своей правоте. Если ты ненавидишь, ты уже побежден.

Ненависть — очень сильное чувство, которое дает энергию для борьбы.

— Сильное. Но лучше переждать, когда она перейдет в холодный расчет. Побеждать надо с холодной головой.

Когда вы это поняли?

— Лет в семнадцать.

Как это было?

— Не мог спонтанно, резко вступить в драку с каким-то своим семнадцатилетним противником. Да и сейчас мне прямо так сразу сложно драться. Надо, как воину масаи, сначала себя подготовить.

В темном бассейне

Вы так сбалансированно рассуждаете, но при этом ваши песни очень эмоциональны. Со временем человек учится создавать броню, чтобы не чувствовать боли, но при этом он и радости получает меньше. Это про вас?

— Нет. В моем случае речь идет не о защитном слое, а о готовности получить удар. Я отдаю себе отчет, что это часть жизни. Что потом наступит время, когда никто не ударит, поскольку это уже никому не будет нужно. Само ощущение жизни ценно не только в ее комфортном состоянии, а и в каких-то перегрузах. Если хотите только покоя и комфорта, впадайте в сон, там не бывает потрясений.

А когда подсознание прорывается в сознание в виде кошмаров?

— А вы еще не научились контролировать сценарий собственных кошмаров? (Смеется.) Я вот, например, контролирую. Если мне снится кошмар, я начинаю менять сюжетную линию. Когда в моем сне в очередной раз за ребенком гналось чудовище, а я бежал очень медленно, я дал себе установку, что в том месте должен возникнуть поворот, потом еще, и пошло. Мне было интересно во сне, кстати, я его уже видел раньше. Потом это перешло в комфортное состояние. Этих снов уже ждешь. Скучно их не видеть, особенно кошмаров. Ты вообще не получаешь кайфа, не осознаешь, какие у тебя страхи. Это как плавать в темной воде. Я боюсь. Даже в бассейне, хотя и знаю, что там никого нет. Но это же такой кайф — ощущать страх! Это как выходить на стадион к чужой публике. Со своей ты чувствуешь приятный мандраж, тебя трясет, ты волнуешься, но уже научился получать от этого удовольствие. А с чужой страшно, но потом ты вдруг вспоминаешь, что по ощущениям это то же самое, как плавать в темной воде. Кайф. Может, ради этого люди и занимаются концертным бизнесом.

Песни помогают отгонять тоску?

— Если я тоскую, то мне в кайф. Я научился получать и от этого удовольствие. Всегда можно снять верхнюю одежду, выйти на балкон и крикнуть: "Хей, я чувак из группы "Бумбокс". И тоска уйдет. Или пойти на дискотеку. Причем, чтобы играло что-то типа дунс-дунс. Как-то я недавно пошел и танцевал там… Еще вариант — отправиться в караоке.

Вам нравится, как поют в караоке?

— Караоке — не про песни вообще. Это про то, как перебороть страх выступления перед незнакомыми людьми. А насчет того, умеет там петь кто-то или нет, я бы сразу их всех там выстроил в ряд и каким-нибудь холодным душем окатил.

Так больно, когда люди не попадают в ноты?

— Стыдно. Мне хочется провалиться сквозь землю. Но самое ужасное — быть в жюри конкурсов. Туда приходят люди, и тебе за них стыдно так, что ты хочешь умереть. И самое плохое, когда притаскивают больных людей, у которых преломленное восприятие реальности и своих способностей. Их жаль, и очень стыдно за тех, кто смеется над ними. Я презираю музыкантов, которые выносят на волне славы юродивых просто потому, что для них это весело. Это низко.

А зачем вы участвуете в таких конкурсах как член жюри?

— Не узнаешь, пока не попробуешь. К тому же и бриллианты бывают в свином навозе. Иногда там может появиться солнце. Бывает, что люди не понимают, кто они на самом деле.

• Читайте также: Нарушая границы. Фронтмен О.Torvald Женя Галич о том, почему надо жить здесь и сейчас

Талантливого человека сразу видно — до момента, пока он начал петь?

— Нет. Талантливый человек может быть затюканным, неловким и безвкусно одеваться, но дар это все перечеркивает тут же. Ведь талант — это турбина, место, где вы совершенно независимы, в том числе и от себя самого. Это абсолютная свобода — будто ты ныряешь в детстве с тарзанки в воду, и тебе так классно, и мама долго еще не позовет домой, и все друзья с тобой. И дело тут не в умении, не в навыках, не в подкованности и даже не в тембре, а только во внутренней свободе. И видеть такое в людях — круто.