Провинциальный акцент. Главные новинки украинского кино на Одесском кинофестивале

Из самых интересных новинок этого года сразу выделялись "Вулкан" Романа Бондарчука — трагикомедия о заблудившемся в почти мифологических херсонских степях переводчика из Киева, и "Когда деревья падают" Марыси Никитюк, заявленного чуть ли не как эротическую драму, и приехавшего в Одессу с флером участника Берлинского кинофестиваля. Именно эти два фильма, а также документальный "Дельта" Александра Течинского показали интересный новый тренд в украинском кино. Все эти фильмы посвящены не городам и городской жизни. Эти истории вводят в культурный оборот страшную, странную, очаровательную и почти неизвестную украинскую провинцию.

"Вулкан"

Лукас, работающий переводчиком и заодно водителем у представителей ОБСЕ вместе с напыщенными представителями этой миссии глохнет в машине среди херсонских степей где-то недалеко от блокпостов в Крым. После анекдотических попыток завести машину он оставляет своих спутников и отправляется за помощью в ближайший городок, где вскоре теряет документы, телефон, деньги и пиджак, где находились все его признаки цивилизованной идентичности. Но остаться без имени и без средств к существованию в этом месте не так уж и страшно, как увещевает его местный персонаж Вова, приютивший его в своем таком же странном, как и он сам, доме, где живет с матерью и дочерью. Главное тут — адаптироваться. Какое-то время Лукас набивает шишки в безуспешных попытках выбраться и победить эту странную реальность, напитанную персонажами иногда просто странными, но безопасными, иногда чудовищными, а периодически уже совсем брейгелевскими. Вова является последним якорем, который удерживает этот мир для Лукаса от превращения в форменный сумасшедший дом.

"Вулкан" — очень амбивалентное кино, которое можно прочесть и как почти комедию, и как хоррор. Мир "Вулкана" может показаться иногда даже милым. У него очень яркая и почти экзотическая фактура, почти документальные типажи, словно выдранные целыми огромными кусками из самой жизни. Авторы фильма могут удачно пошутить, показав отличия этого мира и его жителей от главного героя, и выстраивают очень интересное соединение мифологической реальности с эксцентрикой и ситуативным юмором. Последний всегда строится на поразительных отличиях этой жизни от городской и понятной герою. Это может быть история про обретение себя потерявшимся героем, не нашедшим себя там, во внешнем мире.

С другой стороны, это кино куда легче вписать в произведения вроде "Замка" Кафки или "Женщины в песках" Кобо Абэ — очень разных, но одинаково убедительно строящих мифологический и почти абсурдный мир, в который попадает чужак. И как тот же роман Кафки можно было спроецировать на реальность, окружающую писателя, так и фильм Бондарчука можно достаточно легко спроецировать на всю страну, которая существует в не поддающемся описанию наборе адаптивных привычек, но не правил и писаных законов. Герой этого фильма не просто попадает в трясину, где нет президента, нет законов, а милиция — это упыри, которые в качестве первой реакции просто сажают в камеру, а бахчи устроены по правилам США периода рабства. В какой-то момент "Вулкан" и начинает развиваться в режиме почти хоррора, но чтобы сделать это по-настоящему у него отсутствует центральное для подобного поджанра столкновение мировоззрений героя и его нового окружения. Здесь герой, лишившись всех признаков своих ценностей, перестает быть их носителем. Он автоматически выполняет то, что требует от него жизнь. В Киеве одна, тут — другая. Просто фильм фиксирует тот период, пока не наступило привыкание. И тогда "Вулкан" — это снова совершенно безвыходное украинское кино о непобедимости пространства, того безвременного "нигде", которое ощутимо в каждом месте нашей страны. В каком-то смысле "Вулкан" — это лайт-версия картины "Счастье мое" Лозницы, которая была куда страшнее и предлагала свой выход, правда, радикальный — всех перестрелять.

Его варианты прочтения оттого и существуют, что "Вулкан" позволяет сделать это. Он хорошо работает с образами. Наконец-то можно сказать, что это действительно здорово снятое украинское кино, работа которого с визуальными образами очень разнообразна. Вообще, инструментарий этого кино действительно богатый, пусть фильм и не всегда им уверенно пользуется. Важно то, что он уже есть. В целом, "Вулкан" — это один из самых ярких и цельных украинских фильмов за последнее время.

"Дельта"

"Дельта" рассказывает о жизни рыбаков в Вилково, городке в дельте Дуная на границе Украины с Румынией, известного как "украинская Венеция". Про Вилково слышали многие, а сам регион является достаточно посещаемым в туристический сезон. Но "Дельта" посвящена не тому времени, когда рыбацкий городок с улицами-каналами, где сообщение осуществляется посредством лодок, посещают туристы. Он про то время, когда Вилково не посещает никто. Это фильм про зиму в дельте Дуная. Но прежде всего он про людей, которые проводят там каждую зиму.

"Дельта" похож на этнографические зарисовки талантливого бытописателя с хорошим глазом, который не стремится стерилизовать здешнюю жизнь и показать ее набором идиллических сцен отдыха или героических сцен работы. Собственно, жизнь рыбаков подобного материала и не дала бы. Здесь много пьют, тяжело работают, а в то время, когда не крестятся и не обращаются к богу с молитвой, потому что бензопила не запускается, то изобретательно употребляют обсценную лексику примерно через каждое второе слово. Обычно герои фильма делают все это сразу.

Но "Дельта" не выглядит удручающим фильмом, даже несмотря на то, что жизнь, полная лишений и трудностей, полностью отобразилась на героях фильма: у одного из них даже затруднительно сказать сколько раз за его жизнь люди корректировали природную форму его носа, у второго осталось всего два зуба (зато, кажется, золотые). Течинский ("Все палає") явно увлечен своими героями и вникает в их жизнь во время зимы по-настоящему. Это видно даже без знания о том, что в действительности этот фильм постепенно складывался на протяжении более чем десяти лет. Но в "Дельте" нет отстраненности и холодной объективности. Он близок к своим героям и помимо здорово схваченной фактуры в этой работе уже чувствуется действительно режиссер, а не человек с камерой, который бессвязно снимает что-то безмерно поразившее его. Конечно, судьба "Дельты" — фестивали, а не широкий украинский прокат, но при случае стоит с ним познакомиться.

"Когда падают деревья" ("Коли падають дерева")

Марыся Никитюк начинает свой дебютный игровой фильм с козыря, практически неизвестного целомудренному украинскому кино — с эротической сцены в осоке и полуболотных условиях влажной украинской языческой ночи между красивым юношей и прекрасной девушкой. Рядом в бутафорском тумане бродит белая лошадь, чье символическое значение станет ясно только к финалу фильма. До которого доживут не все.

Центральный сюжет "Когда падают деревья" рассказывает про девушку Ларису, окружение которой в глухой провинции состоит преимущественно из ромов, ромоненавистников и начинающих свинофермеров, чьи планы на жизнь не включают поступков более смелых, чем приобретение еще пары поросят. Ларису это удручает. Особенно то, что розовощекие свинофермеры имеют на нее виды. Ее спасение — тот самый юноша, с задницей которого мы познакомились уже в самом начале фильма. А вот теперь увидим и его открытое симпатичное лицо. Его зовут Шрам, и он бандит, но милый и даже довольно добрый, хотя Ларису за связь с ним вся округа осуждает в типичном духе консервативного общества, называя проституткой и порченой. Шрам должен уехать в город на дело с двумя другими коллегами ("но без мокрухи"), а девушка склоняет его уехать на море, где можно лежать на камнях, жить в пещере и безудержно заниматься сексом. Шрам на море не может. У него важные дела, надо сломать человеку коленную чашечку и вообще развеяться с друзьями в городе, но обещает вернуться.

"Когда деревья падают" очевидно страдает от желания автора сказать все сразу. Для полутора часов целых четыре сюжетных линии — и так много, а оказывается, что в каждой реализуется свой отдельный жанр со своей тональностью. И все они разъезжаются в разные стороны и с различной скоростью. В истории про пятилетнюю сестру главной героини Витку — это магический реализм. Ее функция — убегать от своей бабушки, бегать по полям и лугам, знакомиться с лошадьми и демонстрировать тот факт данной разновидности магического реализма, что маленькие дети свободно перемещаются между нашей и потусторонней реальностью. В истории про Шрама и его незадавшееся путешествие в город — чернуха, причем эта часть фильма, наверное, удалась лучше всего. Даже она наполнена бесконечным количество клише, но реализована хорошо. Третья, связующая все остальные, история Ларисы, реактивного воплощения природной страсти, которая хочет вырваться из болота и ищет для этого любую подвернувшуюся возможность, но гаснет, потеряв надежду, чтобы разразиться уже настоящим взрывом в финале. Наконец, четвертая история рассказывает про соседа бабушки Витки, который случайно сбивает на проселочной дороге мальчика-рома, а тот окровавленным призрачным укором является ему наяву по поводу и без повода. Периодически в кадре проезжают лошади и карикатурные ромы с заплетенными в косички волосами, показывая всем своим видом, что времена нелепого китча в украинском кино не прошли. Едут они, правда, все-таки в финал, где их появление будет не менее нелепым, чем в остальном фильме, но зато мы узнаем, зачем все-таки этому фильму нужна была та самая белая лошадь.

• ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Найти или потерять. Лучшие фильмы, не попавшие в украинский прокат

Вообще, идея кино о трудной судьбе провинциальной женщины, которая выбирает из одинаково депрессивных вариантов, которые ей могут предложить мужчины, симпатичная. Именно поэтому, скорее всего, этот фильм можно было бы назвать "Женщины за гранью нервного срыва": бьются в припадке тут все женские персонажи, постоянно и, как часто кажется, немотивированно. Но на самом деле все их выборы обречены изначально. Даже пятилетняя Витка, еще невинное дитя, которое хочет мира во всем мире и всеобщего счастья, уже заражена этой нецеленаправленной гиперактивной деятельностью. Собственно, история кино знает примеры фильмов, которые представляли собой один истошный дикий крик, причем женский. Например, монументальная лента "Одержимость" (1981) Анджея Жулавски, в которой молодая Изабель Аджани сыграла свою самую страшную роль. Тот фильм — целенаправленный вопль прямо в зрителя. Он ничем не разбавлен, и от него невозможно отвернуться. Его энергия бьет наотмашь, сопровождаемая часто шокирующим визуальным рядом. "Когда падают деревья" мог бы быть такой украинской "Одержимостью", но никого и ничем он ударить не сможет — он слишком занят маханием своими конечностями в воздухе.