Воры, влажность и революция. Кто и что угрожает сохранности экспонатов в украинских музеях

Но огонь — не единственный враг музейных ценностей. На их сохранность может повлиять что угодно: от повышенной влажности до злоумышленников и революции. Одним словом, музеи должны защищать коллекции. Такая работа невидима для посторонних, но именно от нее зависит, увидят ли наши потомки воочию то, что сегодня собрано в музейных хранилищах.

На линии огня

Национальный художественный музей Украины (НХМУ) — главный музей страны, поэтому по украинским меркам с условиями безопасности и хранения предметов искусства здесь все хорошо. Музей оснащен так называемой сигнализацией класса А+, позволяющей сдавать под охрану как отдельные помещения, так и все здание, а также системами видеонаблюдения и пожарной безопасности. Также есть датчики движения, разбития (реагируют на звон осколков). В фондах работает система климат-контроля, поддерживающая нужную температуру и влажность (большая редкость для украинских музеев). "У нас разработаны протоколы действий на случай всех видов экстренных происшествий: возгорания, затопления и пр., — говорит Юлия Литвинец, генеральный директор НХМУ. — Мы регулярно проводим тренинги на эти темы, а каждые три года организовываем масштабные учения".

Эвакуация. Постоянная экспозиция НХМУ во время событий Революции достоинства в целях безопасности была перемещена в хранилище

Но жизнь непредсказуема. Бывает, что музейную коллекцию подстерегают невероятные угрозы. Так, одним из главных форс-мажоров для команды музея в последние годы стали события во время Революции достоинства, когда улица Грушевского, где расположен музей, стала эпицентром противостояния. В конце января 2014-го, после первых погибших на Грушевского, обстановка накалилась, протестующие подожгли шины, в ход пошли коктейли Молотова. Музей в буквальном смысле оказался на линии огня.

На такой случай плана у музейщиков не было, поэтому действовать пришлось быстро. "Это была очень опасная ситуация, — вспоминает Литвинец. — Никто не мог предвидеть, чем все обернется, поэтому мы мобилизовались и готовились к худшему. Просчитав варианты развития ситуации, решили эвакуировать постоянную экспозицию в хранилище". Команда музея зашила окна, развернула пожарные рукава, проверила исправность огнетушителей и поставила 40 дополнительных. Перешли на режим круглосуточного дежурства (в музее также дежурили пожарные и сотрудники МЧС), разработали план полной эвакуации коллекции.

Все обошлось: ни один из коктейлей Молотова на территорию музея не попал. Зато "тренировка боем" позволила музейщикам отработать механизмы защиты коллекции в экстремальных условиях.

Многострадальный Караваджо

Вопреки популярному стереотипу о провинциальности украинских музеев, в их коллекциях есть вещи мирового уровня. Одно из таких произведений — полотно итальянского художника второй половины XVI века Микеланджело Меризи да Караваджо "Взятие Христа под стражу" (известное также как "Поцелуй Иуды"). Оно находится в собрании Одесского музея западного и восточного искусства.

Дело Караваджо. В 2008 году одно из немногих хранящихся в украинских музеях полотен мирового значения, "Взятие Христа под стражу" Караваджо, похитили. Спустя год полотно нашли, но из-за варварского обращения оно сильно пострадало и до сих пор находится на реставрации

Это действительно редкая для Украины картина мирового значения, именно поэтому Одессу так шокировало произошедшее в один из летних дней 2008 года: полотно похитили средь бела дня, варварски вырезав его из рамы. Но как такое могло произойти в современном музее?

"Это фатальное стечение обстоятельств: в тот момент в музее шел капитальный ремонт, работы перемещали в другие залы, — рассказывает Екатерина Михейцева, заместитель директора Одесского музея. — К сожалению, в том зале, куда перевесили Караваджо, 50-летняя сигнализация в нужный момент не сработала".

Происшествие казалось катастрофой, но концовка у арт-триллера счастливая. Менее чем через год "Поцелуй Иуды" нашли в Германии, что по меркам рынка похищенных музейных ценностей — огромная удача. Дело в том, что большинство таких краж организовываются "под заказ", так что искать их крайне сложно.

Из-за варварского обращения работа сильно пострадала: кроме того, что холст вырезали из подрамника, в местах сгибов полотна отошел красочный слой, были провалы грунта и прорывы холста. "К счастью, в Украине хорошая школа реставрации. Работу взялись спасать в Киевском реставрационном центре, — говорит Екатерина Михейцева. — Но к реставрации годами не могли приступить из-за того, что полотно признали вещдоком. Тот факт, что оно все эти годы продолжало разрушаться, никого не волновал". Многолетнее судебное производство продолжается и поныне, лишь в прошлом году картину все-таки разрешили реставрировать. "На данный момент выполнено 60–70% работ", — резюмирует Михейцева.

Но прежде чем вернуться в постоянную экспозицию музея, шедевр поедет на экспертизу в Италию: у музейщиков возникли сомнения, что полотно может принадлежать кисти одного из учеников Караваджо, а не ему самому.

После случая с похищением картины условия хранения и безопасности в Музее западного и восточного искусства пересмотрели: там установили максимально чувствительную сигнализацию, датчики пожарной безопасности, обновили систему видеонаблюдения, а недавно закупили специальные кейсы для хранения графики.

Главной же проблемой хранения в музее по-прежнему остается отсутствие климат-контроля. Но даже если найти финансирование, установить эту систему вряд ли удастся: здание музея имеет статус памятника архитектуры, так что ни о каком демонтаже стен там и речи быть не может. "Отсутствие климат-контроля влияет на сохранность работ, особенно тех, которым более 200 лет или выполненных в сложных смешанных техниках, — объясняет Екатерина Михейцева. — Иногда в жару мы используем искусственные увлажнители, но это подходит далеко не для всех предметов искусства. Поэтому что-то приходится реставрировать и снова возвращать в экспозицию".

Переполненный шкаф

В другом ключевом одесском музее, художественном, в прошлом году произошло событие не менее вопиющее, чем похищение Караваджо. В разгар зимы там начала течь крыша, вода устремилась с потолка в музейные залы. Так случалось и прежде, но в этот раз воды было значительно больше. Влага долго собиралась в перекрытиях, так что крыша грозила обвалиться. Facebook облетели фото, где в Серебряковском зале музея на полу расстелен полиэтилен для защиты паркета и расставлены ведра, куда собирается капающая с потолка вода.

Теперь уже бывшему директору музея, известному художнику Александру Ройтбурду (4 сентября одесский облсовет досрочно разорвал контракт с Ройтбурдом), пришлось начать свою работу в музее с ремонта. Починили крышу и этой зимой обошлись без ведер.

Но музей расположен неподалеку от моря и традиционное для Украины отсутствие климат-контроля также пагубно сказывается на работах: влажность всегда повышенная. "Держать произведения искусства все время в хранилище — тоже не выход, — считает реставратор. — Поэтому периодически мы даем им "отдохнуть" в прохладном месте с постоянной температурой, а затем возвращаем в экспозицию".

Есть и другие проблемы. Главная из них — нехватка площадей. "У нас самый маленький в Одессе музей, а коллекция внушительная, — говорит Галина Шувалова, реставратор музея. — Это негативно сказывается на состоянии работ: представьте, если бы вы хранили в шкафу в три раза больше одежды, чем туда помещается".

Зона риска. Несмотря на то что баррикады во время событий на Грушевского находились совсем рядом с музеем, ни здание, ни коллекция не пострадали

Мировой уровень

Год назад в неизбалованном современной культурой Луцке произошло важное событие: там открылся большой частный музей Korsak Art Museum, основой собрания которого стала коллекция семьи местного предпринимателя Виктора Корсака. "Собирать предметы искусства я начал давно. В какой-то момент понял, что грех держать их только у себя в гостиной, — говорит Виктор Корсак. — Поэтому мы создали галерею и начали проводить в Луцке выставки. Позже, путешествуя по миру, я стал обращать внимание, что в каждой уважающей себя стране есть музеи современного искусства. Поэтому решил и здесь создать музейную институцию".

По словам Корсака, сегодня в собрании музея около двух тысяч экземпляров. "Около 30% коллекции составляет постоянная экспозиция, остальные работы хранятся в музейных фондах, — говорит он. — Также у нас постоянно проходят выставки, поэтому работы в экспозиции все время меняются".

Систему хранения и безопасности в музее создали, ориентируясь на образцовые в этом плане мировые примеры. "Я активно изучал профессиональную литературу на эту тему, — отмечает Корсак. — Конечно, не все элементы систем безопасности можем себе позволить, но стараемся ориентироваться на лучшие практики".

Для работ, находящихся в экспозиции и в фондах, предусмотрены разные меры безопасности. "За год работы у нас каких только случаев не было: зрители и трогали картины, и пытались лизнуть, а некоторые залезали под холст и потом не могли самостоятельно выбраться, — смеется Виктор Корсак. — Конечно, мы следим за безо­пасностью, но охранников в залах нет: мы отказались от архаичной практики, когда соглядатай ходит по пятам за посетителем". Вместо этого за залами ведется видеонаблюдение.

В экспозиции действует климат-контроль, работают сигнализации и датчики дыма. В ночное время, когда людей в экспозиции нет, к этому добавляются датчики движения и звука. Особо ценные экспонаты дополнительно снабжены сенсорными датчиками, реагирующими на вибрацию.

"Учитывая, что застраховать коллекцию мы не можем (в Украине просто нет страховых компаний, которые это делают, а работать с иностранными запредельно дорого), делаем упор на меры безопасности", — резюмирует Корсак.