Скульптуры как в Лувре. Марта Сирко делает откровенные фото потерявших конечности военных (фото)

Как родился такой проект, тяжело ли людям с травмой раскрыться перед объективом фотокамеры и почему далеко не все готовы воспринимать такое искусство, фотограф рассказала в интервью.

– Марта, как возникла идея сделать такой откровенный художественный проект с ранеными военными?

Вообще я занимаюсь fine art фотографией и исследую тела уже 10 лет. Я фотографирую ню. Толчком к проекту был момент, когда летом я впервые попала в Лувр. Там я увидела античные скульптуры и поняла, что могу снять воинов, потерявших конечности, потому что они очень похожи на скульптуры в Лувре. Потом я долго обдумывала эту идею, задумывалась над нравственностью: этично ли это сейчас? Однако поговорив с друзьями, которые служат в ВСУ, обсудив с ними идею, я нашла первого героя, это случилось в декабре — и так появился этот проект.

– Вам тяжело находить героев для своих фото? Ведь, насколько я понимаю, далеко не каждый готов к такой физической и психологической откровенности?

Да, сейчас у меня только шесть героев, и это довольно мало. Соглашаются не все. Действительно, немногие хотят раздеваться и именно в таком виде фотографироваться. Но это творческий проект, и героев, которых я снимала, сразу предупреждала, что если им что-то не нравится, они просто могут встать и уйти, никаких проблем. Я понимаю, что психологически это очень сложный процесс, тем более, что они пострадали совсем недавно, во время широкомасштабного вторжения, и очень мало времени прошло, чтобы человек мог себя свободно чувствовать перед камерой — во всех смыслах. Но я просто стараюсь быть человечной.

– Что дается тяжелее всего вашим героям? Снять одежду, или все же показать, как изменились их тела?

Обобщенно сложно сказать, потому что у каждого это индивидуально. Кому-то труднее раздеться, кто-то уже привык к своей травме и легко себя чувствует, но раньше никогда не фотографировался и для него это сложно.

– Где находите героев для проекта? Наверное, это тяжело?

Ищу через Интернет и социальные сети. В реабилитационные центры так просто не пускают, да и вообще я считаю неуместным как-то давить на людей в больнице. Но я сотрудничала с организацией "Неопалимые" (благотворительный проект, предоставляющий лечение ожогов для всех, кто пострадал от войны – ред.). Они также предлагают своим пациентам сняться у меня, и так я нашла трех героев именно с обожженной кожей.

– Сама история травмы человека для вас важна в процессе работы?

Каждая история важна, ведь каждый действительно сильно пострадал. Я немного где-то поранюсь, и мне больно, и я даже не представляю какую боль пережили эти люди. У каждого из них случился травмирующий опыт, и я поражена, как они с ним справляются. Я до сих пор довольно эмпатична при каждом разговоре с героями, и пытаюсь сопережить реальность человека вместе с ним.

– Вы сталкивались с общественным осуждением в ходе работы над проектом, ведь фото достаточно эмоциональны.

Да, при том, что я пыталась быть объективной и не влезать в какие-то концептуальные виды искусства в своих фотографиях, все равно я подвергалась критике со стороны людей, которые не понимали, для чего я это делаю. Не назвала бы это хейтом, скорее все же непониманием, но когда есть дискуссия вокруг чего-то, это даже лучше, чем когда всем все нравится.

– Какую эмоцию вы пытаетесь вызвать своими фотографиями? Как-то шокировать?

Во-первых, это интерпретация моего ощущения войны. Во-вторых, сейчас очень много новостей о войне, об Украине и за рубежом тоже. Эти новости в большинстве своем негативные, однако люди, к сожалению, привыкают к этим новостям и уже не так сильно концентрируют свое внимание на том, что у нас происходит. Поэтому я считаю уместным использовать искусство для того, чтобы еще раз привлечь внимание к тому, что у нас происходит и какая у нас реальность.

Узнать больше о реабилитации воинов и пострадавших от войны в Украине, а также помощи украинцам с инвалидностью, которые получили убежище в странах ЕС, вы можете на сайте организации EnableMe Ukraine.

Важно

"Дайте мне хотя бы пять гранат". История войны 10-летнего художника Максима Бровченко