Украинская таможня практически полностью коррумпирована, - зампред ГФС Константин Ликарчук

Константин Ликарчук пришел на госслужбу 5 мая, меньше трех месяцев назад, став заместителем главы ГФС Романа Насирова. Теперь он курирует работу таможенных структур. До этого работал главным юрисконсультом в компании "Авеллум Партнерс" и специализировался на корпоративном праве и консультациях по инвестированию в Украину. Отсутствие релевантного опыта не мешает Ликарчуку создавать и активно воплощать в жизнь наполеоновские планы по реформированию таможенных структур. Своей главной задачей он считает искоренение коррупции и разрыв "порочащих связей" таможенников с милицией и СБУ. Правда, судя по последним событиям в Закарпатской области, до наведения порядка еще очень далеко.

Как вы оцениваете уровень коррумпированности таможенных органов?

— Высоко. Они практически полностью коррумпированы. Так сложилось исторически. Долгое время на самых верхах таможенную службу воспринимали исключительно как "дойную корову" — нужно поставить своего человека, потом этот человек "сядет" на поток, за счет этого потока что-то будут финансировать... То есть перед руководством таможни изначально ставилась задача сделать ведомство максимально коррумпированным.

Добавьте к этому наш общий бич бюджетной сферы — размеры зарплат. Все это и обуславливает специ­фику работы украинских таможенных служб. А как управленческая структура таможня у нас неплохая — понятно, как она функционирует, она легко управляемая. Единственный вопрос: кто и какие задачи ставит перед сотрудниками.

На мой взгляд, рядовые сотрудники таможни должны получать в пределах 15 тыс. грн в месяц плюс соцпакет и в качестве бонуса какой-то процент от увеличения таможенных платежей и выявления контрабанды. Этого достаточно, чтобы человек нормально работал.

Вы все о пряниках. А почему не говорите о наказаниях для коррумпированных таможенников?

— Дело не в том, чтобы посадить конкретного инспектора. Глобальная проблема в том, чтобы разорвать замкнутый круг поборов таможенников и других силовых органов, присутствующих в зоне таможенного контроля. Я думаю, что мы этот круг практически разорвали. Поменялось руководство СБУ, курировавшее работу таможенных служб. У нас полное взаимопонимание с пограничниками — как мы работаем и что делаем, чтобы бороться с контрабандой и увеличивать поступления в бюджет. Есть распоряжения по прокуратуре, чтобы не было того, что существовало раньше. Меняем людей, доводим до них новые правила работы. И локальные успехи в этом мы уже видим. Конечно, я не говорю, что мы побороли коррупцию. За два месяца этого в принципе сделать невозможно.

При предыдущей власти в каждом регионе был свой "смотрящий", который следил за выполнением "программ" таможен. Чиновники на местах по-прежнему "крышуют" таможенников?

— Ни у меня, ни надо мной "смотрящих" нет. Я действую самостоятельно и не завишу от каких-либо кланов. Да, я сталкиваюсь с сильным сопротивлением по ряду вопросов. К примеру, по некоторым начальникам таможен, которых хочу снять. Самое сильное сопротивление в Черновцах, Николаеве, Закарпатье. В меньшей степени в Киеве и Одессе, но там тоже были свои истории.

Так все же кто вам противостоит?

— Например, региональные власти. Когда мы четыре недели назад меняли в Закарпатье начальника таможни (18 июня Роман Крутяк стал и. о. начальника Закарпатской таможни, сменив на этом посту Вадима Симчера. — Фокус), было огромное противостояние. Ко мне несколько раз приезжал бывший губернатор Закарпатской области (Василий Губаль. — Фокус) и говорил, что никогда такого не будет, чтобы "чужой" человек стал начальником таможни. Такое периодически происходит по разным регионам.

У украинских таможен в разных регионах есть свои специфические особенности? К примеру, если мы говорим о типичных нарушениях таможенных правил.

— Скорее здесь стоит говорить о том, внутренняя это таможня или внешняя. На внешних главное нарушение — "поднятие шлагбаума". Это когда ночью на пункте пропуска попросту открывают проход и проезжает двадцать фур нерастаможенного товара. С этого канала кормятся рядовые сотрудники. На внутренних таможнях основная схема это игры с тарифами, так называемый "пересорт", когда в одном контейнере много товара и нельзя достоверно определить, сколько он стоит. В этой истории задействован уже другой круг лиц, на уровне начальников департаментов и выше.

Говоря глобально, какой вы видите дальнейшую стратегию развития таможенной службы?

— За два с половиной месяца, которые я провел в этом кресле, я понял, что главная функция таможни в Украине на нынешнем этапе — не фискальная, а правоохранительная. С востока, из зоны АТО, идет оружие, с юга осуществляется транзит наркотиков в страны ЕС. Почему же у нас превалирует фискальная функция?

• Читайте также: Система взяточничества в налоговой выстраивалась годами, – первый замглавы ГФС Сергей Белан

Потому что нужно выполнять план по поступлениям в бюджет.

— Так он и так выполняется. Сейчас главный вопрос — борьба с контрабандой и коррупцией. Это к фискальной функции практически не имеет отношения. Таможня прежде всего должна обеспечивать безопасность границы и безопасность государства.

О том, что в Украине теряется правоохранительная функция таможни, заявляла и европейская сторона. Для Европейской комиссии это неприемлемо. Безопасность нашей границы — это автоматически безопасность их границы. Требования усилить правоохранительную функцию таможни с каждым днем будут звучать все громче.

• Читайте также: Зона свободной торговли. Как победить контрабанду

Что нужно, чтобы эффективно выполнять эти функции? Передачу таможен во внешнее управление, частным специализированным компаниям из-за рубежа, к примеру, поддерживаете?

— Нужно покупать специальные сканеры и оснащать ими таможни. Не думаю, что иностранная компания, которой Кабмин планирует передать таможни в аутсорсинг, захочет выполнять правоохранительные функции. Фискальные — понятно, они на этом деньги зарабатывают. А что касается правоохранительных, то сомневаюсь, что им это будет интересно.

В идеале, учитывая войну в стране и высокий уровень терроризма, можно было бы поступить по примеру США — объединить таможенную, пограничную службу и правоохранителей в одно ведомство с единым центром принятия решений.