Большая игра. Что стоит за нынешней попыткой национализации имущества олигархов

О необходимости борьбы с олигархией власти заговорили сразу после победы Революции достоинства. И даже подтвердили слова конкретными шагами — к примеру, расторгли договоры аренды структур Дмитрия Фирташа с Иршанским и Вольногорским ГОКами, благодаря которым олигарх получал титановую руду по заниженным ценам. А немногим позже изменили Закон "Об акционерных обществах", вернув возможность государству управлять "Укрнафтой", в которой "Нафтогазу" принадлежит контрольный пакет акций. В 2015 году президент много говорил и о необходимости ограничить энергетическую монополию Рината Ахметова, в том числе предлагал разделить принадлежащий ему ДТЭК на добывающие и энергетические активы, что сделало бы более прозрачными процессы ценообразования внутри компании.

Казалось, новые власти наконец решили пойти по цивилизованному пути: никаких переделов собственности, которые неизбежно заканчиваются разборками олигархата, но непримиримая борьба с преференциями и создание прозрачных правил игры. Одним словом, все как в Европе.

Впрочем, уже в 2016-м деолигархизация практически свернулась. Для Фирташа так и не ввели плату за использование облгазами государственных распределительных сетей, о необходимости которой говорили с 2015 года. ДТЭК Ахметова получил более чем привлекательные тарифы на продажу электроэнергии за счет введения Нацкомиссией по регулированию энергетики и коммунальных услуг формулы "Роттердам+" (устанавливает на добытый в ОРДЛО уголь паритет цены с импортным топливом). У близких к Виктору Януковичу Николая Злочевского, Эдуарда Ставицкого и Юрия Бойко так и не забрали полученные с нарушением правил лицензии на добычу газа и нефти. Одним словом, о борьбе с олигархами государство полностью забыло.

В декабре прошлого года слово "деолигархизация" приобрело совсем другой смысл — власти национализировали принадлежащий Игорю Коломойскому и его партнерам по группе "Приват" ПриватБанк. Впрочем, с ПриватБанком ситуация была довольно неоднозначной: НБУ нашел в финучреждении "дыру" в 150 млрд грн, и акционеры якобы добровольно согласились отдать государству финучреждение вместе с долгами.

Но уже апрельский раунд национализации — попытки пересмотреть результаты приватизационных конкурсов по компаниям "Днеправиа" Игоря Коломойского и "Укртелеком" Рината Ахметова трудно трактовать как-либо иначе, чем силовой передел собственности.

Было ваше, стало наше

Недавно хозсуд Днепропетровской области вернул 95% акций авиакомпании "Днеправиа", которую связывают с Игорем Коломойским, государству. Вместе с ней в госсобственность должны вернуться взлетно-посадочная полоса и аэропорт Днепра.

Практически в то же время Фонд госимущества заявил о намерении добиться возврата в госсобственность 93% акций принадлежащего Ринату Ахметову "Укртелекома". В обоих случаях формальной причиной пересмотра приватизационных конкурсов стало якобы несоблюдение владельцами компаний инвестиционной программы.

В случае с "Днеправиа" компания "Галтера", которой принадлежат акции перевозчика и аэропорта, должна была модернизировать инфраструктуру аэропорта. А "Укр­телеком" был обязан за свой счет построить и передать на баланс государству систему правительственной связи. Кроме того, СКМ до сих пор окончательно не рассчитался с госбанками по кредитам, взятым на приватизацию "Укртелекома".

Впрочем, это скорее формальные придирки. В обоих случаях приватизация компаний прошла непрозрачно. Так, в случае "Днеправиа" вышеупомянутая "Галтера" была единственным участником приватизационного конкурса, и 59 млн грн, за которые она приобрела акции "Днепр­авиа", лишь на 600 тыс. грн превышали стартовую цену торгов.

В случае с "Укртелекомом" Ахметов купил компанию не напрямую у государства, а у некой кипрской EPIC telecom invest, которая и вы­играла приватизационный конкурс в 2010 году. Данную компанию связывают с окружением Виктора Януковича, а также с Дмитрием Фирташем и Сергеем Левочкиным.

Нажмите для увеличения

Мутная вода

История приватизации этих активов действительно весьма неоднозначна, и с формальной точки зрения найти причины для их возврата в госсобственность можно. Другой вопрос, что упомянутые конкурсы — далеко не самые вопиющие случаи финансовых злоупотреблений.

Простой пример. В 2013 году правительство Николая Азарова взяло в кредит у РФ $3 млрд, которые большей частью "донецкие" вывели из страны перед бегством. Новые власти оспорили в Лондонском арбитраже долг перед РФ как "одиозный долг", который по сути является частным долгом коррумпированного правительства, а не долгом государства. Прецеденты оспаривания одиозного долга в мировой практике есть, и в момент подачи иск имел достаточно неплохие перспективы. Но за три года, прошедшие со времени Майдана, ни Виктор Янукович, ни Николай Азаров так и не были осуждены. В стране продолжает работать принадлежащий их приспешникам бизнес. Поэтому Лондонский суд отказался рассматривать процесс о долге перед РФ в политическом контексте, что означает фактический проигрыш дела.

Даже если вернуться к национализации вышеупомянутых "Укртелекома" и "Днеправиа", остается много непонятных деталей. К примеру, как уже говорилось, Ахметов до сих пор не рассчитался по взятым для покупки "Укртелекома" долгам перед госбанками. В 2015 году было достигнуто соглашение о реструктуризации долга, частью которого стала передача акций "Укртелекома" в залог по обеспечению кредита. То есть государство может вернуть себе "Укртелеком" и без публичной возни с национализацией.

Много неясностей и с "Днепр­авиа". Сам по себе авиаперевозчик — это несколько старых самолетов в лизинге и семь назначений на международные трассы. Вряд ли авиакомпания представляет для государства какой-либо коммерческий интерес. Если же говорить об аэропорте, то в регионе находятся два государственных аэропорта: Запорожье и Кривой Рог. Они обладают приблизительно таким же потенциалом пассажиропотока и приблизительно такой же потребностью в инвестициях, что и аэропорт Днепра. Если государство не в состоянии найти деньги для реконструкции двух своих аэропортов, зачем нужен в госсобственности третий точно такой же объект?

Кнут и пряник

Можно предположить, что за нынешней национализацией стоит все же политика, а не желание провести кардинальную перезагрузку отношений властей с крупным бизнесом.

Распадающаяся на куски коалиция в парламенте нуждается в голосах депутатов, так или иначе ориентированных на крупнейших олигархов. Нельзя исключать, что власти проводят традиционную политику "кнута и пряника": с одной стороны, предоставляют олигархам преференции, с другой — дают понять, что в случае чего они могут остаться и без бизнеса.

Впрочем, для властей подобная политика может иметь непредсказуемые последствия. К примеру, как только начала подниматься тема национализации "Днеправиа", набсовет компании разрешил менеджменту купить у подконтрольного Коломойскому "Днепразота" продукцию на 75 млн грн. Вполне вероятно, что если власти решат идти до конца, то в придачу к требующему значительных инвестиций аэропорту получат еще и очень "красивый" долг. Который взыскать с бывших акционеров окажется невозможно. На юристах Коломойский никогда не экономит.

В любом случае происходящие в стране процессы с реальной деолигархизацией ничего общего не имеют. У государства есть несколько проверенных мировой практикой рецептов борьбы с олигархией. Таким рецептом может стать "нулевая декларация" — признание прав на активы, которыми владел тот или иной олигарх на момент ее составления, вне зависимости от того, как актив получен в собственность. Решением может стать и всестороннее расследование результатов приватизации предыдущих лет, но проведенное без политической ангажированности. Однако в этом случае именно политическая непредвзятость — ключевой момент. А как показывает практика, с этим в Украине сложно.

• Читайте также: Бизнес, ножницы, бумага. Как должна выглядеть правильная дерегуляция

Тем не менее уже сегодня можно предположить, кто выиграет от процесса деолигархизации в его нынешнем виде. Прежде всего это государственные чиновники и управляющие национализированными заново компаниями. Ведь на "оздоровление" возвращенных активов практически неизбежно будут направляться государственные средства, причем немалые. Кому будут близки будущие "госуправляющие" — сегодня сказать нельзя. Но предположить можно. С учетом сложившейся практики.