Мнение: Бренд сивой кобылы

Сто лет назад в селе Чернянка Херсонской области находилась центральная экономия имения графа Мордвинова. Управлял ею художник-футурист Давид Бурлюк. Вместе с друзьями-поэтами – Хлебниковым, Маяковским, Лившицем – он превратил Чернянку в творческую дачу: там устраивали театральные постановки, читали стихи и упражнялись в экспериментальном искусстве. Думаю, жители современной Чернянки знали об этом и понимали, почему именно их село стало площадкой для фестиваля авангарда "Дидцебаба". Но почему в заброшенном коровнике горят факелы, а посреди зарослей бурьяна торчит увешанное дырявыми ложками дерево; почему на холме вырос ирокез из врытых в землю стульев, а люди садятся на эти стулья и просят сфоткать их "на колесе обозрения"; почему возле болота пылает костер, а вокруг стоят кресты – этого сельчане явно не понимали. Они стояли в стороне, и на их суровых лицах читалось непереводимое – What the fuck?!

Я мог бы подойти к чернянцам и рассказать про инсталляцию и перформанс, но не рискнул: во-первых, у них были вилы, косы и другое сельскохозяйственное оружие; во-вторых, стоял 2003 год, тогда я и сам ничего не понимал в современном искусстве. Спустя восемь лет все изменилось: мое непонимание стало уверенным, осознанным, зрелым! Точно зная, что в очередной раз ничего не пойму, я терпеливо выстаиваю мавзолейную очередь в арт-центр Пинчука. Там демонстрируются работы двадцати молодых художников, претендующих на премию в сто тысяч гривен и право стажироваться у кого-нибудь из мировых мэтров современного искусства. Искушенные посетители глядят на покрышку от самосвала, кучу окурков и железный ларек с пониманием, сцепив в замок руки за спиной и покачиваясь на каблуках взад-вперед. Только не я! Быстрый шаг, холодный рассудок, ироничный настрой. Сотни портретов на спичечных коробках – неплохо. Сколоченная из деревяшек хреновина – проходим, не задерживаясь. Читать пояснительные записки бессмысленно. "Картины Лады Наконечной конструируют детализированный и порой абстрактный ландшафт, становясь рефлексией на физический контекст социального окружения". Фух, спасибо, разжевали.

85% свежих творений современного искусства плохи – такое мнение озвучил один из самых авторитетных критиков Джерри Зальц, и остальные с ним согласились. Согласно такой математике, из 20 экспонатов, представленных сегодня в арт-центре Пинчука, заслуживают внимания не более трех. Остальные – такой же отстой, каким кажутся на первый взгляд. Но в отличие от жителей Чернянки, мы не решаемся сказать вслух, что король голый. И не потому, что боимся показаться невеждами, а потому, что не доверяем собственному вкусу.

Обычно персоны, не смыслящие в искусстве, но желающие выглядеть ценителями, доверяются брендам. Таким, например, как Джек Тилтон. В 2005 году этот влиятельный нью-йоркский дилер организовал выставку тридцати студенческих картин, оценив их почти в пять раз дороже, чем они стоили бы на арт-ярмарке, которая состоялась месяц спустя. Тилтон распродал все картины. "Выставка Тилтона" и достигнутые на ней цены еще раз подтвердили мудрость, высказанную Говардом Рутковски, главой отдела современного искусства аукционного дома Bonhams: "Нельзя недооценивать неуверенность покупателей в собственной оценке произведений искусства", – пишет экономист и коллекционер Дональд Томпсон в своей книге "Как продать акулу за $12 миллионов".

Одна из скульптур Феликса Гонсалеса-Торреса "Угол с печеньем счастья" – 10 тысяч обыкновенных съедобных печенюшек с предсказаниями (предыдущим творением автора была гора леденцов). Публика будет сомневаться в ценности такого искусства до тех пор, пока аукционный дом Christie"s не выставит печенье на вечерних торгах со стартовой ценой в $600 тысяч.

На смену карандашу и кисти явился ценник: бренд волшебным образом превращает покрышку от самосвала, гору окурков и железный ларек в искусство. И я готов отстоять часовую очередь, чтобы увидеть это собственными глазами.

Евгений Сафонов, главный редактор "The Village Киев"