Защитить себя другого
Мы научились отстаивать свои интересы, теперь нужно сделать следующий шаг
Анонсированный Марш равноправия в рамках международного форума ЛГБТ "КиевПрайд 2015" вызвал предсказуемые споры. Собственно, спорами это назвать трудно: тот, кто "за", никогда не переубедит того, кто "против". Участникам, скорей, было важно публично зафиксировать свои позиции, что они с энтузиазмом и делали.
Означает ли это, что подобные дискуссии, в которых стороны не способны услышать друг друга, бесполезны или, еще хуже, вредны? Нисколько. Потому что во всех общественных спорах есть третья сторона, которая внимательно прислушивается к ходу прений. И ей важны не столько аргументы сами по себе, сколько понимание, чья берет. Поддерживая, в конце концов, победителя, пусть и молча, эти люди, многочисленные, но малозаметные, и сдвигают общественную норму.
Собственно, уже сейчас видно, насколько свободнее люди обсуждают ЛГБТ-тематику, все реже впадая в традиционалистский раж. Даже сопротивление отходит на какие-то промежуточные позиции. Так, в штыки воспринимается идея гей-парада, с эпатирующими обывателя сценами, но против марша за равные права аргументы уже находятся с трудом.
Еще одна запасная позиция: разве можно устраивать такие мероприятия во время войны? Не время! В мирное – еще туда-сюда, а нынче должно быть стыдно. Не очень понятно, почему акция в защиту прав человека стыднее какого-нибудь пробега под каштанами, поэтического фестиваля, книжной ярмарки или праздника цветов в Ботаническом саду. В общем, слабо, слабо. И наблюдательная третья сторона мотает на ус.
Конечно, решительным образом ситуация меняется, когда активно подключаются лидеры общественного мнения. Например, в католической до мозга костей Ирландии, 22 мая проголосовавшей на референдуме за легализацию однополых браков, в пользу такого решения агитировали все парламентские партии. Ты против? Не вопрос. Но знай, что это маргинальная позиция. Быть на обочине социального мейнстрима довольно неуютно, именно поэтому многочисленные молчуны норовят влиться в основной поток. И то, что вчера было немыслимым, становится новой нормой.
Не очень понятно, почему акция в защиту прав человека в военное время стыднее пробега под каштанами, поэтического фестиваля, книжной ярмарки или праздника цветов в Ботаническом саду
Что характерно, наши политики в большинстве своем тоже предпочитают прятать свою позицию по такому пока не однозначному для нашего общества вопросу. Мэр Киева решил отговаривать организаторов от акции, причем заочно, не выбрав за месяц, прошедший от подачи заявки, времени для встречи с ними. Поскольку очевидно, что никто к его совету прислушиваться не стал бы, это выглядит, как попытка перестраховаться на случай каких-то эксцессов во время Марша за права ЛГБТ-сообщества. Дескать, Кличко же предупреждал. Досадная трусость в исполнении "европейского" мэра. Президент упомянул о своем христианстве, поясняя тем самым, почему лично не пойдет, но и не увидел причин запрещать гражданскую акцию. Ну, все лучше. Хотя очевидно, что присутствие политических лидеров лучше милиции уберегло бы участников Марша от каких-то нападений.
И, конечно, ничего странного в резко отрицательном отношении со стороны национал-патриотов традиционного розлива. У них свои "скрепы", за которыми другого мира не видно. Увы, есть социально чувствительная зона, в которой визитка Правого сектора дает минус сто к магической силе ее обладателя.
А ведь что, казалось, проще: выйти на Марш вместе с его участниками, заявив: мы тут не все понимаем и разделяем, но готовы защитить право наших людей иметь отдельную позицию. И пускай кто-то только попробует помешать! Пока такой поступок оказался никому не по плечу. Но ничего, жизнь не стоит на месте, все когда-то случается впервые.
Нам нужно понемногу привыкать жить в сложном обществе, в котором огромное количество самых разных интересов. Не обязательно со всем соглашаться, все принимать. Достаточно не портить жизнь друг другу и не позволять ее портить другим. Это очень много, поверьте. Помните, как били колокола на Михайловском декабрьской ночью? Они били об этом. И мы, очень разные, отреагировали единственно возможным образом.