Зачем оппозиция согласилась на амнистию и "сдала" КГГА

"Пацаны на Грушевского не за то умирали, чтоб вы с Пшонкой договаривались!" - вечером воскресенья орал на ухо коменданту КГГА свободовцу Руслану Андрийко немолодой майдановец в велосипедном шлеме. Часть собравшейся у здания мэрии толпы одобрительно гудела. "Мы никуда не уходим, мы ждем, что власть закроет дела против наших людей, иначе мы снова займем здание", - пытался упокоить всех Андрийко. Позже он, не без доли пафоса, напишет в своем Фейсбуке: "Весь негатив взял на себя. Вошел в историю как негативный персонаж".

Утром он подписал "Протокол о передаче здания Киевгорсовета и Киевгосадминистрации" группе международных наблюдателей во главе с послом главенствующей сейчас в ОБСЕ Швейцарии Кристианом Шененбергом. Для обеспечения геополитического баланса на церемонии подписания присутствовали также послы Норвегии и Казахстана.

Захваченная еще 1 декабря прошлого года киевская мэрия стала одним из символов революции. Был изгнан избранный еще в 2008 году Киевсовет, чьи полномочия, как настаивает оппозиция, закончились еще летом 2013-го, здание перешло под контроль народа. И не просто народа, а записных радикалов из Свободы, уже несколько лет обещающих "национальную революцию" и "установление настоящего народовластия". За два с лишним месяца здание стало вторым по важности оплотом революционеров после Дома профсоюзов.

Сейчас же власть в мэрии вернулась к Партии регионов в лице уже бывшего нардепа шести созывов Владимира Макеенко. Два месяца центральная столичная власть была вынуждена кочевать по районным администрациям, теперь вступила в управление столицей не только де-юре, но и де-факто. "Ни материальных, ни моральных претензий нет ни к кому", - снисходительно заметил Макеенко, принимая здание. Большей пощечины широким массам майдановцев, мечтавшим о скором установлении революционной власти в Киеве и Украине в целом, сложно и представить.

Оставить здание мэрии, а также освободить проезд по улице Грушевского – решение политической оппозиции. В обмен власть пообещала закрыть уголовные дела против двух тысяч активистов Майдана. 29 января, после принятия парламентским большинством закона про амнистию, в котором были прописаны конкретная процедура компромисса, оппозиционные нардепы возмущенно заявляли журналистам, что "здания на людей не меняют". Скоро они стали куда менее категоричными. Из-за решетки под домашний арест или поручительство вышли все (или почти все) задержанные активисты, мяч перешел на сторону оппозиции. Решение пойти на уступки власти не было вынесено на обсуждение Майдана, а было легитимизировано через Совет ВО "Майдан", главную роль в котором играют политики, а не общественность. Лидеры оппозиции явно не хотят повторения январского позора, когда их неоднократно освистывали на Майдане и открытым текстом посылали на Грушевского. За нерешительность и нежелание свергать власть Виктора Януковича "тут и сейчас".

Оппозиция окончательно отказалась от революционного сценария, сделав ставку на кулуарные переговоры и маневры. На воскресном, уже 11-ом по счету вече, собравшийся на Майдане народ слушал в основном приевшиеся мантры о "бандитской власти". Да и само вече получилось урезанным. Из оппозиционных лидеров присутствовали лишь Арсений Яценюк и Олег Тягнибок – Виталий Кличко уехал на вече в Черкассы, Петр Порошенко – в Ивано-Франковск, Юрий Луценко – в Луцк (кстати, об альянсе Кличко-Порошенко-Луценко в кулуарах говорят все чаще). От оставшихся в столице лидеров оппозиции Майдан услышал ритуальные призывы к досрочным президентских выборам, а фактический лидер Батькивщины Яценюк напомнил о требовании освободить лидера формального – Юлию Тимошенко.

На самом деле лидеры оппозиции, как выяснил Фокус, решили играть "в долгую", с прицелом на очередные президентские выборы, которые пройдут через год с небольшим. Стратегический расчет на два фактора: давление со стороны Запада и неминуемый экономический кризис, вызванный катастрофической нехваткой бюджетных средств и золотовалютных запасов. Именно из-за прессинга Запада для оппозиции было так важно вовремя освободить мэрию – этот шаг сразу же вызвал одобрительные оценки ОБСЕ и ЕС, и должен стать аргументом в сегодняшних переговорах Арсения Яценюка и Виталия Кличко с канцлером Германии Ангелой Меркель.

По неподтвержденной информации, более тридцати нардепов от Партии регионов уже получили от властей США предупреждение о возможном аресте их банковских счетов и бизнес-активов. Оппозиционеры рассчитывают, что это сделает регионалов и их патронов-олигархов более сговорчивыми: те если и не перейдут открыто на сторону меньшевиков, то хотя бы удержат президента Януковича от слишком резких шагов в отношении Майдана.

Второй фактор – дыра в госбюджете. "У Януковича нет денег. В Сочи Путин его "послал" – не будет оплаты за газ, значит, не будет новых траншей – а Запад может дать деньги не так быстро, бюрократия ведь, и под прозрачные условия", - уверяют в оппозиции.

- Мы будем постепенно сужать Януковичу коридор возможностей, - в неформальном разговоре с Фокусом делится планами один из оппозиционных лидеров. – Загонять его в угол нельзя, он тогда может пойти на резкие шаги, но и широкое поле вариантов тоже нельзя давать.
- И к чему вы будете подталкивать президента?
- Например, согласиться на изменение Конституции или смешанное правительство…
- Что это даст, если сохранится нынешнее большинство, а президент сможет ветировать любую инициативу Кабмина даже по Конституции-2004, вспомним времена Ющенко?
- В любом случае, мы не можем переводить игру на поле Януковича – на силовой сценарий, - отмахивается оппозиционер. - За ним милиция, спецназ, армия, а у нас что?..
- Самооборона Майдана
- Я вас прошу…

Нардеп расплывается в улыбке.

Объективно, оппозиция оказалась в непростом положении. Майдан ей особо не доверяет. Никаких гарантий регионалам, пожелавшим перейти на ее сторону, предоставить она не может. В открытом силовом противостоянии победить шансов тоже не много, да и брать на себя ответственность за новую кровь лидеры не хотят.

- В общем, будем стоять. Если надо – до 2015-го. Каждый день отнимает у Януковича силы и возможности. Есть еще Запад, и есть еще кризис, - заключает собеседник Фокуса.

Не все его соратники столь сдержаны. Другой видный представитель оппозиции, хоть и рангом пониже, настроен куда решительнее.

- Что означает "мирное наступление", которое назначили на вторник? – интересуется у него Фокус.
- Пойдем к Раде, как было объявлено. Если они нагонят Беркут и бюджетников в качестве живого щита – будем прорываться.
- Точно будете прорываться?

Пауза. Собеседник поджимает губы.

- По ситуации будем смотреть, в общем.

Разговор прерывается, оппозиционер куда-то убегает по своим революционным делам.

Во вторник вряд ли стоит ожидать возобновления уличных боев в столице. Тактический замысел оппозиции – показать Западу, что власть не готова на ответные компромиссные шаги: закрывать дела против активистов в обмен на разблокирование мэрии и КГГА, и новые стычки этот план разрушат. Ко вторнику должен выздороветь некстати подхвативший вирусную инфекцию руководитель Самообороны Андрий Парубий. Его авторитет среди бойцов непререкаем, а, значит, он сможет сделать так, чтобы вторничное "мирное наступление" на парламент осталось действительно мирным.

Все эти хитросплетения вряд ли были известны воинственно настроенным людям, которые собрались у здания мэрии по окончанию вече. Они требовали ответа на простой вопрос: почему оппозиция согласилась на требования власти, которой никто из собравшихся не доверяет совершенно, и решила освободить КГГА.

Заводилой недовольных был известный в узких кругах националист Николай Коханивский. Вокруг него собрались несколько десятков бойцов "Правого сектора" и одна из сотен Самообороны Майдана. Другие сотни в это время защищали главный вход в мэрию. Столкновение между самооборонцами казалось неминуемым (вот где сказалось отсутствие их командира Парубия), но сторонам хватило ума успокоиться. Под аплодисменты "коханивская сотня" перешла на сторону своих побратимов и выстроилась перед ними.

"Правый сектор" оказался не таким покладистым. Несколько самых активных его представителей начали перевербовывать бойцов Самообороны и всех, кто оказался рядом, и доказывать, что "оппозиция нас всех сливает". Разговор быстро перешел на более абстрактные темы.

"Хватит нам навязывать свой культ Бандеры, - вещал видному партийцу Свободы юный, лет семнадцати-восемнадцати, активист "ПС" - Мой идеолог – Евгений Коновалец!"

- А ты вообще кто? – по-дворовому просто осадил его свободовец.

- Я – расовый социал-националист! – громко, чтоб все услышали, ответил паренек. И шмыгнул носом – на улице было холодно.

Несколько свободовцев зашли в освобожденное здание мэрии, чтобы согреться, Фокус последовал за ними. Но внутри не было ничего интересного – с десяток активистов Свободы пили чай, слушали Rammstein и ждали дальнейших указаний. На верхние этажи мэрии вход уже был закрыт. Сразу после передачи здания под опеку ОБСЕ (мэрия минут на двадцать оказалась вообще без охраны) там появились непонятные личности в масках и устроили дебош, разбросали бумаги, разбили компьютеры, разлили алкоголь по пластиковым стаканчикам и ушли. Свобода клянется, что не имеет к этому никакого отношения и нарекает на провокаторов со стороны власти, Фокус по косвенным доказательствам может предположить, что дебоширы имеют некоторое отношение к лидеру "Братства" Дмитрию Корчинскому.

Все это время на улице не прекращались дискуссии – майдановцы часами доказывали друг другу, кто кого "слил" или "развел". Активисты "Правого сектора" принимали в них активное участие. Слушая их речи, Фокус, понял, что "ПС", быстро снискавший симпатии множества активистов, далеко не так монолитен, как представляется либеральной общественности.

Там, как и везде, разброд и шатания. Лидера "ПС" Дмитрия Яроша, как оказалось, воспринимают далеко не все. Ярош поддержал решение ВО "Майдан" о разблокировании мэрии и улицы Грушевского, против чего резко выступили члены Социал-национальной ассамблеи, "Белого молота", "Черного комитета" и какие-то сказочные радикалы из "Нарнии" (именно так эти люди в масках и камуфляже обозначили себя перед заинтересованными журналистами).

Их поддерживало немало рядовых активистов Майдана. По сути, дискуссия велась между сторонниками рационального и эмоционального подходов к вопросу.

Первые говорили: есть решение Майдана покинуть мэрию; это решение поддерживает Запад; не стоит заведомо обострять ситуацию; важна судьба каждого из двух тысяч подозреваемых.

Вторые отвечали: власти, да и оппозиции, доверять нельзя; какие могут переговоры, у нас революционная ситуация; все равно политики нас обманут, надо идти до конца; мы не за это мерзли два месяца; Нигоян и Жизневский погибли просто так?!

Как рассуждал герой Достоевского Родион Раскольников, "за одну жизнь — тысячи жизней, спасенных от гниения и разложения. Одна смерть и сто жизней взамен — да ведь тут арифметика!" В украинских реалиях это звучит так: стоят ли судьбы двух тысяч майдановцев судеб миллионов украинцев, которые в случае поражения революции (а в представлении радикалов сдача КГГА – верный признак этого), точно так же могут быть лишены свободы. О том, что многие из проходящих ныне по уголовным делам украинцев никаких нарушений не совершали, а то и вовсе не имеют отношения к Майдану, или о том, что сам закон об амнистии является юридическим извращением (виновность одних лиц ставится в зависимость от совершенно независимых действий других лиц), - писать не стоит. Написано уже достаточно.

P.S. Ночью группа радикалов все-таки попыталась занять здание мэрии, потолкалась, была остановлена, проголосовала, что делать дальше, и в итоге ушла.

"Власть дается только тому, кто посмеет наклониться и взять ее. Тут одно только, одно: стоит только посметь!" - возбужденно доказывал Соне Мармеладовой тот же Раскольников.

Радикалы "посмели" или, скорее, попытались – в их представлении. Но взять здание – не означает взять власть, - многочисленные захваты госадминистраций, той же КГГА, это уже доказали. Но над последствиями свои поступков вряд ли задумываются воины "Нарнии", посчитавшие себя большими националистами, чем сам Степан Бандера.

Милан Лелич, Фокус