Меж двух властей. В какой стране хочет жить Краматорск

Полупустой Hyundai прибывает в Краматорск точно по расписанию — минута в минуту. Люди беспрепятственно выгружаются из поезда и направляются к зданию вокзала. Дорога из Киева занимает шесть часов. За это время ни одного досмотра вещей или проверки документов. В паспорта не заглядывают даже проводники. Краматорск хоть и находится в зоне АТО, но пропускной режим здесь отсутствует.

У нас с фотографом Сашей много свободного времени, и мы просим местного таксиста показать нам город. Водитель перечисляет главные достопримечательности: шлаковые отвалы, металлургический, машиностроительный и цементно-шиферный заводы. Лицо фотографа быстро скучнеет.

Таксиста зовут Сергей. У него потрепанная одежда и еле дышащий Lanos. Мужчине за 50, в мирное время Сергей работал инструктором в автошколе. С началом АТО спрос на водительские права сошел на нет, и он устроился таксистом. Разговор долго не вяжется — мужчина явно не привык откровенничать с чужими людьми.

— У вас повестки уже разносят? — пробую завязать разговор.

— Пытаются мобилизовать, но люди не идут, — вздыхает водитель.

— К армии "ДНР" охотнее присоединились бы?

— Да нет. Наши люди никого не поддерживают. Хотели бы в "ДНР", пошли бы вместе с колонной, которая в мае вышла из города. Все ждут, что кто-то с кем-то договорится. А служить никто не хочет. Молодежь убегает в Россию. Только повестку вручили — через два часа его уже нет. Война всем надоела. Люди поняли, что это не работяги воюют. Тут кто-то власть делит, а местные должны страдать! Пусть сядут и договорятся!

Кто, с кем и о чем должен договориться, Сергей пока не знает. Но в том, что Киев и Донбасс должны быть вместе, мужчина не сомневается.

Машина останавливается возле Краматорского металлургического завода им. Куйбышева. Перед глазами вырастает гигантская постройка из металлических труб. Вид у нее устрашающий — на достопримечательность явно не тянет.

— Раньше тут факелы горели. А теперь что? До Майдана НКМЗ и Куйбышева заказы получали из России. Сейчас их нет. Хлопцы говорят, что работают в лучшем случае два-три дня в неделю. В остальное время заказов нет — иди домой. При Украине нормально все было. Мы работали. Нам не нужны золотые горы. Я нормальный мужик, и мы тут все работяги. Дайте работу, и мы будем делать все что надо! — срывается на крик.

После тяжело вздыхает и добавляет:

— Извини. Я разнервничался.

Фотограф тем временем заприметил скукоженную бабушку, пасущую коз.

— И шо, вы правда журналист? И шо, правда меня запишете? — спрашивает старушка.

Саша утвердительно кивает и включает режим видео на фотоаппарате.

— Да чтоб ему, этому Порошенко! У меня пенсия 999 грн, и на нее мы живем вместе с сыном, которому негде работать. Делим пенсию на двоих. А я 15 лет дояркой отработала, доила по 28 телок в день! — выпаливает обозленная на украинскую власть бабушка.

Краматорской пенсионерке украинская власть не нравится из-за маленькой пенсии

Едем дальше.

— Вам тоже Порошенко не нравится? — спрашиваю у Сергея.

— У нас Порошенко, если честно, не поддерживают. Получается, что мы его и не выбирали. При Януковиче хоть какие-то выборы были. А когда голосовали за Порошенко, у нас тут дээнэровцы стояли… Нет сейчас яркого лидера.

— Яркого, как Янукович?

— Не знаю, как насчет яркого, но он был лидером. Нам тут, в Донбассе, было попроще, денег больше выделялось.

— А потом он сбежал.

— Не сбежал. Я по-простому скажу, можно?

— Можно.

— Он нас тупо кинул! Обещал много, а потом тупо кинул. Все к нему плохо относятся, весь Донбасс.

Выезжаем на одну из центральных улиц. Навстречу мчится БТР, на нем несколько солдат с автоматами в руках — обычная картина среди белого дня.

— Вон вояки едут. Задолбали уже, — снова срывается Сергей. — Особенно по ночам гоняют, спать не дают.

Донбасс — дело тонкое

Центральная площадь Краматорска носит имя Ленина. Местного каменного вождя всеукраинский ленинопад обошел стороной. Памятник не свалили, зато слегка украинизировали: в желто-голубой раскрасили постамент, ноги и шарф.

Позади Ленина — огромный дом с белыми колоннами. Это Дворец культуры Новокраматорского завода. Рядом с ним – афиша. В ближайший месяц — всего три спектакля. Слева от дворца стоит серое ничем не примечательное четырехэтажное здание. Весной прошлого года на его верхушке развевался флаг "ДНР". Между третьим и четвертым этажами висела гигантская георгиевская лента. Теперь здесь ютятся местный горсовет, исполком, Донецкая облгос­администрация, комиссия по вопросам помощи беженцам и другие организации. Одно из самых суетливых мест — приемная губернатора Александра Кихтенко. Под его кабинетом толпятся люди. Внезапно дверь отворяется и оттуда выходит невысокий круглолицый мужчина со смешной фамилией Сливка — один из заместителей губернатора.

— Харьковская железная дорога дала нам вагоны, чтобы беженцы в Славянске могли в них погреться и подождать, пока их отвезут в какие-то пионерские лагеря, но эти вагоны текут! — выпаливает он и тут же спрашивает: – А знаете, почему они нам их дали?

— Почему?

— Потому что мы донецкие, — с широкой улыбкой и безо всякой злобы продолжает замглавы ОГА. — Донецких никто не любит.

Внезапно в кабинете напротив раздается телефонный звонок. Девушка снимает трубку:

— Да-да, я так и говорю, что из Углегорска не вывозим. Только из Дебальцево.

Позже встречаю ее в коридоре и спрашиваю, что делать тем, кто застрял в Углегорске и не знает, как оттуда выбраться.

Девушка пожимает плечами, а после говорит:

— Значит, такая у них судьба.

Этажом выше в маленькой комнатушке ютятся другие сотрудники ведомства. Среди них две женщины, обеим за 30. Выглядят изможденно. В облгосадминистрации они работали еще до того, как их родной Донецк превратился в столицу "ДНР". От разговоров, что жители Донбасса поддерживают сепаратистов, тотчас приходят в бешенство.

— Мы переехали в Краматорск и живем здесь в общежитии! — начинает одна. — Взрослые люди, а теснимся по 4 человека в комнате и моемся в ванной с десятком других людей! Вы что думаете, если бы мы не верили в нашу победу, мы бы это терпели?! Не все хотят жить в "ДНР". Недавно вывозили беженцев из Авдеевки. Так они возмущались, почему автобусы неудобные — будто мы на курорт их везли. А вот в Дебальцево все запихивались в транспорт, как в консервные банки, — в Донбассе все люди разные!

Таксист Сергей верит, что Донбасс останется в составе Украины

На улице стемнело, и в гостиницу меня везет такси. Не светит ни один фонарь, дороги разбиты, по соседним улицам ездит тяжелая техника. За рулем мужчина призывного возраста. Разговор начал сам, после того как увидел у меня в руках редакционное удостоверение.

— Журналист из Киева? — спрашивает.

— Из Киева.

— Я считаю, что Донбасс должен быть независимым, — всматриваясь вдаль, спокойным голосом сообщает водитель. И после долгой паузы продолжает: — Знаете почему? Потому что мы здесь не поняли этот ваш Майдан, эту вашу хунту. У нас тут промышленность падает. Кто ее возрождать будет? Порошенко ваш? Или Яценюк, может?

— У Захарченко однозначно это лучше получится. Тем более русские военные ему будут помогать, — пытаюсь язвить.

— Ой, не надо только про русских военных. За вас вон тоже солдаты из других стран воюют, и негры в БТР разъезжают. Сам видел. Я же в Славянск ездил, когда тут "ДНР" была. Возил и тех, и других. Видел негров и польских снайперов, и американских тоже. Зачем нам тут ваша Америка? У нас заводы, нам с Россией дружить надо.

Отдаю деньги и молча захлопываю дверь машины.

Два Краматорска

На следующее утро, 3 февраля, у местного военкомата запланированы сразу два митинга — за и против мобилизации. В центре города сажусь в старенькую маршрутку и взглядом упираюсь в рекламу: "Памятники из гранита. Бронируйте на весну по старой цене, у нас дешевле". Становится не по себе.

Внезапно маршрутку разворачивает инспектор ГАИ — дорога перекрыта. Бабушки-пассажирки бунтуют, требуя любой ценой доставить их по маршруту. Водитель сдается, сворачивает во дворы и едет то по тротуарам, то по грунтовым дорогам. Маршрутка качается, как корабль во время шторма, и кажется, вот-вот упадет на бок. Бабушки кряхтят, но радуются — не придется идти пешком.

— А чого дорога перекрита? — выкрикивает одна.

– Так мітінг же під воєнкоматом, — отвечает вторая. — Проти мабілізації. Понабирають малолєток, а вони воєвать не вміють. Щось там повчились місяць — і на фронт. Та який місяць? Неділю. Не то шо при Совєтском Союзє, — тогда по полгода трєніровалісь.

Женщина оглядывается на других пассажиров, но ее возмущение никто не поддерживает.

К военкомату прибываю с опозданием — один из митингов уже начался. Небольшая группа людей держит в руках огромное желто-голубое полотно. Еще несколько человек машут украинскими флагами и стягами партии "Свобода". Рядом с ними с ноги на ногу переминаются мужчины в камуфляже с шевронами "Правый сектор. Донецк". Других политсил у военкомата нет. Среди митингующих студенты, люди среднего возраста и пенсионеры. Целый час они скандируют патриотические лозунги: "Схід і захід разом", "Слава нації — смерть ворогам" и другие знакомые еще с Майдана кричалки. В двух шагах от патриотов прохаживаются операторы и журналисты. Опознавательные знаки есть только у камеры телеканала "112". Но интереса к проукраинским активистам не проявляют даже они.

Сепаратисты начали атаковать подконтрольный Киеву Краматорск

В полдень к военкомату подтягивается колонна пожилых женщин. Первым делом становятся в полукруг у одной из телекамер. Женщины поочередно представляются матерями, плачут и протестуют против мобилизации.

— Это Lifenews снимает, — объясняет мне один из участников проукраинского митинга. — Тут и другие российские телеканалы есть. В городе им никто не мешает работать.

Закончив со съемкой, женщины переключаются на патриотично настроенных краматорчан. Одна из них, заревев "украинские военные бухают и ходят с оружием!", бросается в толпу.

— Она провокаторша! — кричит какой-то мужчина и в мгновение ока разворачивает скандалистку в ту сторону, откуда она пришла.

Между двумя митингами в шеренгу выстраиваются милиционеры, и воздух взрывается десятками выкриков "Спасите детей Донбасса!", "Нет мобилизации!" и чем-то еще невнятным об Америке.

В сторону скандалисток летит мелочь.

— Вы свое отработали, уходите!

Но женщины не торопятся. Они с радостью позируют перед телекамерами и фотоаппаратами. Одна из них раздала уже столько интервью, что начинает путаться в деталях своей грустной истории. Сперва "мать" уверяла, что ее сына и внука мобилизовали, а потом оказалось, что семья живет в Донецке.

Спустя час постановочный митинг пришел к кульминации. Женщина в норковой шубке машет красным платком в сторону милиционеров, после чего несколько протестующих, как по команде, вплотную подходят к стражам порядка. Стараясь ухватить их за шиворот и всматриваясь в глаза, они кричат:

— Вы что, не видите? Вас ведь убивают! Не идите в армию. Убегайте!

Те, кто в психологической атаке на милиционеров не задействован, продолжают скандировать: "Спасите детей Донбасса!"

— Опять телеканалы покажут, что у нас тут все саботируют мобилизацию, — жалуется мне молодая женщина, обмотанная украинскими ленточками. — А у меня и муж, и брат служат. Хотят, чтобы Донбасс был с Украиной.

Из ее глаз ручьем льются слезы.

— Неделю назад здесь тоже был митинг. Понаехала "вата" из Горловки, кажется. Или не из Горловки. Но точно не наши были. И все проплачены. Этим как деньги привезут, так они тоже разойдутся, — добавляет мужчина средних лет. — Я вот с работы отпросился, пришел, чтобы показать: Краматорск не хочет в "ДНР".

Лишь бы не война

В два часа митинг заканчивается. Команда бабушек, позировавшая для российского телеканала, спешно уходит. Я бреду на вокзал. У одного из закрывшихся магазинов встречаю трех женщин. Одна из них плачет. Из разговора понимаю, что ее дочь, сбежавшая из Авдеевки, вернулась домой за вещами. В городе начался обстрел, и теперь она вынуждена сидеть в погребе. Ее собеседница трагическую историю слушает без интереса. Женщина все время пытается вклинить что-то об украинской армии.

Военная техника движется по Краматорску и днем, и ночью

— Почему СБУ не идет на фронт? Милиция? Чего они сидят? Отправляют только малолеток, чтобы их там поубивали. Они нас уничтожают! Депутаты детей своих в Лондоне прячут!

— У Яроша семья живет в Днепродзержинске! — парирует мать, чья дочь застряла в Авдеевке.

О том, что в городе много провокаторов, подогревающих недовольство жителей, накануне вечером мне рассказал сотрудник СБУ, остановившийся со мной в одной гостинице. Однако бороться с ними крайне сложно — идейного сепаратиста от засланного порой не отличить. Особенно если это женщина.

В поезде Константиновка — Киев обстановка совсем другая. Вагон почти полон, много людей в камуфляже, беженцев с чемоданами, клетчатыми сумками и пакетами.

Женщина, сидящая в соседнем кресле, едет из Донецка в Киев к сыну. Черная норковая шуба, в которую она завернулась, сильно контрастирует с одеждой других пассажиров. Из города она выехала безо всяких пропусков — в Константиновку ее привез водитель, у которого "везде все схвачено". Женщина работает в ресторане, зарплату ей давно не платят. Говорит, начальство хочет перерегистрироваться в банк "ДНР" — все украинские финучреждения в городе давно закрылись.

— В моей семье никто не воюет, — признается она. — Когда вся эта каша заварилась, мы поехали на Крит. Думали, приедем через две недели, все закончится. А оно не закончилось. Тогда мы поехали в Киев. Тоже думали, поживем две недели, и все закончится. И опять нет.

— А как все должно закончиться? — спрашиваю.

— Не знаю. Я для себя еще не решила. Сын говорит, что у "ДНР" нет будущего. Но Порошенко с Яценюком мне тоже не нравятся.

Из города уезжаю с ощущением, что и Краматорск, и Донбасс будут с Украиной. Как минимум потому, что местные патриоты знают, чего хотят. Остальные подстроятся — им не привыкать.

Фото: Александр Чекменев, Михаил Палинчак