Бюро добрых услуг. Каким будет Национальное антикоррупционное бюро Украины

На здании Национального антикоррупционного бюро — никаких опознавательных знаков. Кирпичная четырехэтажная постройка с множеством бордовых дверей поражает простотой и сильно проигрывает другим силовым ведомствам. Сюда команда НАБУ переехала месяц назад — помещение досталось им от Минэкономики. Обстановка внутри далека от порядка— в коридорах до сих пор стоит непристроенная мебель, а в приемной Сытника непрекращающееся движение: шесть кандидатов на вакансии в бюро, прибывшие на собеседование, заметно нервничают, двое из них ходят взад-вперед по небольшой комнате.

Формально бюро создали еще в октябре прошлого года. Основная задача нового автономного органа, действующего вне системы существующих правоохранительных органов,— поиск коррупционеров, в первую очередь в высших эшелонах власти. Этим и будут заниматься детективы НАБУ. Однако заработает бюро в лучшем случае в октябре. Дело в том, что будущих сотрудников ведомства набирают на открытых конкурсах, и это занимает немало времени.

Самого Сытника на должность директора НАБУ назначили 16 апреля. У 35-летнего главы ведомства 10-летний опыт работы в прокуратуре. Однако в последние годы он занимался адвокатской деятельностью. Свой уход из правоохранительных органов Сытник объясняет несогласием с политикой Виктора Януковича. А вот от нынешних расспросов об Антикоррупционном бюро, которое еще толком не заработало, его глава порядком устал. Признается, что сам заинтересован укомплектовать ведомство как можно быстрее.

НАБУ объявило вторую волну подачи документов на должность главного детектива Антикоррупционного бюро. Почему его не удалось назначить с первого раза?

— Во время первой волны комиссия отобрала кандидатов, допущенных к следующему этапу. Среди них есть достойные претенденты. Но с учетом того, что первых детективов мы назначим в десятых числах августа, это не новый конкурс. Мы просто даем возможность подать документы большему количеству людей. Конкретно этот отбор мы не пере­оглашали, хотя такие ситуации у нас были.

Сколько детективов будет работать в составе бюро?

— Вообще в структуре предусмотрено 242 детектива. Но конкурс мы объявили только на первых 100. Бюро создается с нуля, все строится постепенно. Параллельно идут конкурсы на должности в кадровом, финансовом, аналитическом подразделениях. Если бы мы сразу начали набирать всех, конкурсная комиссия не выдержала бы нагрузки.

Предполагается, что в целом в НАБУ будет работать 700 человек. Сколько уже отобрано?

— Мы провели огромную подготовительную работу к конкурсу: нужно было собрать документы, обработать их, провести собеседования. Сегодня (на 25 июля. — Фокус) определятся первые 16 победителей — будущие сотрудники юридической службы, бухгалтерии. Уже назначено около 10 человек, по остальным проводится спецпроверка и процедура увольнения в порядке перевода. Думаю, в ближайшее время придется сформировать еще одну конкурсную комиссию, чтобы она занималась отбором сотрудников на нижестоящие должности. Нынешняя просто не успевает. Работа бюро начнется в октябре. К этому времени я бы хотел, чтобы у нас было 70–100 детективов. Не уверен, что нам удастся найти все 100, потому что мы ориентируемся на качество, а не на количество. Кроме детективов планируем набрать еще порядка 50 человек в другие подразделения. В таком составе начнем работать и постепенно будем добирать остальных сотрудников.

Сколько людей претендуют на ключевые должности?

— К тестированию комиссия допустила 2,5 тыс. человек, претендующих на одну из 100 вакансий детективов. Небольшое количество кандидатов комиссия не допустила — у них не было стажа. Эти люди рассчитывали, что как-то проскочат. После первого этапа тестирования осталось 980 человек.

Вы говорили, что на должностях детективов видите только людей, у которых есть положительный опыт работы в правоохранительных органах. Много ли таких среди кандидатов?

— Люди с таким опытом, а также молодые специалисты представлены примерно в одинаковых пропорциях. Вообще опыт работы в правоохранительных органах не будет преимуществом. Минимальные требования — юридический стаж и юридическое образование. Если кандидат им соответствует, он допускается к экзамену. Единственное, чему будет отдаваться предпочтение, так это знанию английского языка, потому как работа на этой должности подразумевает международное сотрудничество. Все ведь прекрасно понимают, что активы многих чиновников находятся не в Украине. Перед тем как утвердить квалификационные требования к детективам, мы обсуждали возможность набирать людей без опыта. Но потом я решил, что хотя бы минимальный опыт нужен, причем не только юридический, но и жизненный. Иначе человек не сможет вести дела, которые от него требует общество — против министров, замминистров, губернаторов и т.д.

Будущих сотрудников НАБУ ждет обучение?

— Для них предусмотрен стартовый пятинедельный тренинг, а потом они сразу приступают к работе. Вообще у нас в законе предусмотрено, что работники НАБУ не менее чем раз в два года обязаны повышать свою квалификацию. Так что учиться они будут постоянно.

Антикоррупционный спецназ

В составе бюро вы планируете создать силовой блок. Набрать людей, вооружить их, купить обмундирование стоит колоссальных денег. Бюджет вашего ведомства в этом году составляет всего 249 млн грн. Не логичнее было бы пока пользоваться помощью подразделений СБУ, как это сделала Генпрокуратура при задержании прокуроров-взяточников?

— А если преступление совершит сотрудник СБУ, с кем я буду его задерживать? Вы же знаете, что Альфа будет его охранять. Задержать его мы сможем только в том случае, если у нас будет свое силовое подразделение. Почему история в прокуратуре закончилась позитивно, удалось изъять доказательства и провести осмотр места происшествия? Потому что у прокуратуры нет своего силового подразделения, коррупционеров некому было защищать. В моей практике был случай, когда задерживали работника СБУ за сбыт наркотиков. Тогда его охраняла Альфа, и произошло столкновение между силовым подразделением СБУ и сотрудниками МВД. Сама идея создания Антикоррупционного бюро состоит в том, чтобы у ведомства был абсолютно замкнутый цикл — от начала расследования, проведения оперативно-розыскных мероприятий, следственных действий, аналитических мероприятий и до передачи дела прокурору.

То есть бюджета в 249 млн грн вам достаточно?

— Не совсем так. До конца года в НАБУ не будет работать 700 человек, не будет закуплена форма для спецназа. Для тех тендеров, которые мы сейчас проводим, денег хватит. На следующий год мы подадим заявку на тот бюджет, который нам нужен. Вообще, формирование бюро закончится в 2016 году. Орган будет создаваться и параллельно заниматься расследованиями.

Силовое подразделение вы уже начали формировать?

— Да, руководящий состав уже назначен, это люди, выигравшие конкурсы. Сотрудникам, которые будут работать в этом подразделении, нужны спортзалы, казармы. Они должны постоянно тренироваться: стрелять, заниматься рукопашным боем, делать физические упражнения. Уже разработан проект тренировочной базы, она будет располагаться в 200 м от здания НАБУ. В спецназ люди будут набираться с учетом уровня физподготовки — им придется сдавать не только экзамен на знание законодательства, но и физические нормативы, экзамен по рукопашному бою. По-другому никак — их задача проводить захваты, охранять участников уголовного судопроизводства и работников бюро.

Бюро может создавать ограниченное количество региональных представительств. Уже определились, где они будут находиться?

— Этим вопросом я буду заниматься ближе к осени. Думаю, начнем с Одессы и одного из западноукраинских городов — скорее всего, Львова. И там, и там остро стоит вопрос контрабанды. А контрабанда без коррупции существовать не может.

Дойдет до суда

Поскольку правоохранительные органы не блещут результатами в поимке коррупционеров, после начала работы НАБУ на вас свалится огромное количество дел. Что в приоритете?

— Судьи и госзакупки — это наиболее коррумпированные сферы. Дополнительная мотивация заняться судьями, ведь наши дела будут рассматриваться судами.

Пока все попытки привлечь к ответственности судей терпят фиаско.

— Нужно нормально расследовать дела. Если по делу достаточно доказательств, вероятность, что судья примет какое-то неадекватное решение, минимизируется. У нас все рассказывают о плохих судьях, но никто не говорит о качестве расследования дел, которые идут в суд. Я прекрасно знаю, что давление по коррупционному делу начинается с начала расследования, а заканчивается только тогда, когда коррупционер сел в тюрьму. На кого оно осуществляется — зависит от стадии расследования: сначала на следователя, потом на прокурора, потом на судью первой инстанции, второй, третьей, и это все надо просто контролировать. Нельзя бросать дело на произвол судьбы. Приведу пример. В моей практике было производство против первого заместителя мэра Вишневого за взятку в $500 тыс. Он пытался подкупить всех, кого мог. После того как дело направили в суд, его арестовали. Я знаю, что оказывалось давление на судей, и некоторые ему поддались. Но благодаря СМИ, которые освещали этот процесс, а также вниманию общественности, заммэра получил 10 лет лишения свободы и сейчас отбывает этот срок. Просто нужно контролировать процесс до тех пор, пока не прозвучит приговор и он не вступит в законную силу.

Полномочия расследовать дела против высокопоставленных лиц есть также у Генпрокуратуры. Как вы будете их распределять?

— Сейчас в первом чтении принят закон о Государственном бюро расследований. Если его примут в целом, в прокуратуре вообще не останется следственной функции. В противном случае дела, подследственные Антикоррупционному бюро согласно статье 216 УПК, мы все равно будем расследовать. Без всяких там Генпрокуратур.

Вы недавно посещали NCA — британское ведомство, чьи функции схожи с Национальным антикоррупционным бюро. Что из увиденного там планируете применить в Украине?

— Меня поразил их аналитический центр — он огромен. У аналитика минимум три компьютера с соцсетями, открытыми и закрытыми базами. Информацию он получает из этих трех источников, систематизирует в том числе с помощью разных программных продуктов. Достаточно пяти-семи минут, чтобы собрать информацию по конкретному человеку и связанным с ним лицам. Максимум у них на это уходит полдня. Когда я работал следователем, на это тратились дни, недели и, возможно, месяцы. К тому же у них очень интересная система подбора кадров — серьезные проверки на добропорядочность. К примеру, новоназначенному сотруднику могут дать служебный автомобиль, в котором лежит пачка денег. Если он их найдет и заберет себе — значит, не подходит. Если отдаст — наш человек. И таких способов проверки очень много. Этот опыт мы хотели бы перенять. К тому же сотрудники обязаны сообщать обо всем, что с ними происходит. Если у человека появилась любовница и он сообщил об этом — он продолжает работать. Если он об этом не предупредил и эйчары узнали — сотрудника ждет автоматическое увольнение. Кстати, в NCA и SFO (это ведомство в Великобритании расследует самые громкие финансовые дела) зачастую берут людей без опыта. У них возраст и отсутствие опыта не являются определяющими. Там проводится короткий курс тренингов, и человек сразу начинает работать, выполнять несложные задачи, постепенно входит в курс дела и учится. Через год его достижения анализируют и принимают решение, способен ли он развиваться и нужно ли его оставлять.

242

детектива будут работать в Национальном антикоррупционном бюро Украины

Тени президента

После того как вашим заместителем стал Гизо Углава, приглашенный в Украину Администрацией президента, а одно из ключевых подразделений НАБУ пытался возглавить Дмитрий Елманов— советник главы АП, создается впечатление, что президентская канцелярия не оставляет надежды установить контроль над вашим ведомством. Вы ощущаете давление со стороны АП?

— Единственные люди, от которых я ощущаю давление, — журналисты. У меня даже есть стимул запустить бюро побыстрее, чтобы мне не задавали таких вопросов. Я умышленно не назначаю людей, с которыми был раньше знаком, чтобы никто меня не обвинил, что я назначил своего кума или еще кого-то. Гизо Углава мне никем не навязан. У этого человека есть опыт проведения международных антикоррупционных операций. В Украине людей с таким опытом единицы. Кроме этого, у него есть опыт преодоления коррупции в высших эшелонах власти в Грузии. Его расследования связаны с возвратом активов из-за рубежа. То, что он рассказал на собеседованиях, меня убедило. Сейчас он возглавляет конкурсную комиссию. В Украине он никого не знает, и это хорошо: он не заангажирован. Первые результаты отбора меня очень радуют: это действительно профессионалы, а не чьи-то знакомые, не люди, за которых кто-то замолвил словечко. Я мог бы и себя включить в конкурсную комиссию — в законе на это нет запрета. Но я специально этого не делал. Гизо Углава на всех смотрит одинаково. Создается коллектив, в котором каждый победил в честной борьбе. Кстати, если наше бюро обязано проводить открытый конкурс по закону, то в Британии такого требования нет. Несмотря на это, у них такая практика повсеместная. Исключение составляют разве что сотрудники секретных служб.

Хотите сказать, что вы его назначили не по инициативе прези­дента?

— Нет, не по инициативе президента.

• Читайте также: Коррупция не в кабинетах. Как боролись с мафиозным спрутом в Италии

Тогда как вы с ним познакомились?

— Он работал над законом об Антикоррупционном бюро, присутствовал на заседаниях комиссии, которая проводила отбор на должность его главы. Так мы и познакомились.

Есть ли шансы, что Дмитрий Елманов будет работать в НАБУ?

— Он не был допущен даже к квалификационному экзамену.