Люстратор №1. Кто и как саботирует люстрацию в Украине

Рабочий кабинет Татьяны Козаченко не похож ни на один другой кабинет публичного чиновника. В маленькой комнатушке, ширина которой, кажется, меньше, чем высота, ютится главный люстратор страны и ее помощница. Справа от рабочего места — доска, на которой прикреплены абсурдные решения судов, запрещающие увольнять чиновников, а также имена госслужащих, уклоняющихся от люстрации. Несмотря на то, что очищение власти в Украине саботирует едва ли не каждое ведомство, Козаченко полна оптимизма и обещает довести дело до конца.

Сколько чиновников уволили после принятия закона о люстрации?

— На эту тему распространяется много мифов. Один из них — то, что под действие закона о люстрации попадает миллион человек. Это неправда. Проверке подлежит около 300 тыс. чиновников и исключительно на соответствие критериев, предусмотренных законом. Для тех, кто этим критериям соответствует, доступ к госслужбе закрывается на 10 лет с момента вступления закона в силу. Замечу, что люстрация не подразумевает никакой ответственности для чиновника — ни административной, ни уголовной. Это просто фильтр, благодаря которому определенные критериями люди не могут работать в государственных органах. Что касается количества чиновников, не прошедших люстрацию, — такой статистики не существует.

Но еще в апреле премьер-министр заявил, что порядка 500 чиновников ушли сами и еще 1,5 тыс. уволились, зная, что подпадают под действие закона о люстрации.

— Нельзя назвать точную цифру, сколько чиновников подлежит люстрации. Проверки идут каждый день, и данные все время меняются. Система работает по принципу децентрализации: руководитель каждого ведомства сам формирует штат и со своим кадровым подразделением проверяет личные дела сотрудников на соответствие люстрационным критериям. Поэтому можно прикинуть только примерный цифры. В стране более 50 центральных органов исполнительной власти, 17 министерств, силовые ведомства, территориальные органы. Подсчитать, сколько примерно людей подпадает под люстрацию, можно по должностям. В МВД это не более 1100 сотрудников — 0,5% от всех. В Государственной фискальной службе — 1,5%, в прокуратуре — 3–3,5%. Это если учитывать только должности, с которых должны быть уволены приспешники системы Януковича. Но есть ведь еще имущественная люстрация.

Откуда тогда берутся цифры, которые озвучивают руководители ведомств и министры?

— Очень часто руководители госорганов говорят, что кого-то люстрировали. Под этим понимается любое увольнение — даже если человек ушел по причинам, не связанным с принятием закона о люстрации и не из-за боязни быть люстрированным. Разбираться в том, кто и почему уволился, смысла нет. Из-за таких заявлений у людей создается неправильное понимание процесса. Сейчас в реестре чуть более 770 человек, к которым применен запрет. Людей, которые подпадают под этот запрет, намного больше. Просто они уже не пребывают на государственных должностях или проверка в отношении них еще не закончена. В целом люстрация состоялась. Большинство людей, которые должны были быть люстрированы, уволились или уволены.

Саботаж в действии

Почему, несмотря на имущественную люстрацию, на госслужбе оказываются такие сотрудники, как "бриллиантовые прокуроры"?

— Потому что ее проводит Государственная фискальная служба, которая является лидером саботажа закона о люстрации.

В августе вы говорили, что лидерство удерживает МВД и прокуратура.

— Лидерство может переходить от одного органа к другому. Недавно мы выявили по ГФС решения судов, благодаря которым сотрудники службы пытаются избежать люстрации. Вот пример. В июле ГФС в Киеве возглавила Людмила Демченко, которая подпадает под предусмотренные законом запреты. Дело в том, что летом 2013 года она стала замглавы налоговой Печерского района и проработала там достаточно, чтобы подпадать под люстрационный критерий. Но руководитель ДФС Насиров все равно ее назначил на должность, на которой она не имеет права находиться. Сотрудники ГФС прикрываются судебными решениями, сделанными не без участия самой службы, потому как налоговая порой даже не пытается их обжаловать. Вот еще один пример. Во время Майдана таможней руководил Геннадий Романенко. При нем растаможивались спецсредства, такие как свето-шумовые гранаты. Сейчас он является советником главы ДФС, фактически влияет на управление той же таможней.

Допустим, ГФС не обжалует решения судов в отношении своих сотрудников. Но вы ведь можете это сделать за них.

— Да, мы участвуем в судебных процессах. Но судебная система — очень интересная сфера в плане выполнения закона о люстрации. За полтора года ни один судья не был люстрирован или просто уволен, потому как не работал Высший совет юстиции. Хотя поводов для увольнения ряда судей достаточно, учитывая то, в каких репрессиях принимала участие судебная власть во время Майдана. Чего стоит только Апелляционный суд Киева. Когда первая инстанция принимала решения содержать под стражей покалеченных во время противостояний людей, дела отправлялись на апелляцию, где их рассматривало всего несколько судей. После смены власти 8 судей этого суда подали в отставку. Высший совет юстиции не мог ее принять, так как не работал. Через полгода трое отозвали свои заявления: они прекрасно понимают, что выигранное время идет на пользу системе. Общество успокаивается. Тем временем у судей, чиновников, несоответствующих стандартам, совершивших преступления и до сих пор находящихся на должностях, достаточно шансов сохранить за собой места и избежать наказания. Они пытаются выиграть время.

Как вы можете влиять на руководителей ведомств, саботирующих люстрацию?

— У нас нет никаких рычагов, чтобы вмешиваться в деятельность госорганов. Мы не имеем права указывать, кого увольнять, а кого нет. Фактически мы можем выступать стороной в суде. Но даже здесь работа Минюста часто блокируется. По большому счету, люстрационный департамент — это площадка публичности информации. Вся люстрация основывается на том, что, активисты, журналисты, обычные люди могут предоставлять нам информацию, а мы готовы делать ее публичной. Публичность — единственное, чего боятся чиновники, и единственное, что заставляет их выполнять закон.

Как именно ваша работа блокируется в судах?

— Расскажу на примере судебного дела по люстрации и. о. прокурора Киева Олега Валендюка. Он попадает под запрет, так как более четырех лет руководил структурным подразделением Генпрокуратуры. Но его не только не уволили, а повысили — назначили и. о. прокурора Киева, а позже хотели назначить прокурором. Как только мы посмотрели занимаемые им должности и обратились в ГПУ, оказалось, что у него есть решение Окружного административного суда, которое обязывает Генпрокуратуру воздержаться от его увольнения по закону о люстрации. Решение, кстати, вынес судья Данилишин — тот, который выносил решения о запрете мирных акций во время Майдана. Решения по Валендюку полгода не было в Едином реестре судебных решений.

Каковы шансы добиться увольнения Олега Валендюка?

— Понимаете, сговор между судами и прокуратурой как существовал, так и существует. Это система взаимных уловок и договоренностей. Например, лицо, которое подпадает под запреты, в данном случае и. о. прокурора Киева Олег Валендюк, подал иск в первый день действия закона и уже на следующий день получил определение о запрете его увольнения. Еще через месяц он получил решение о том, чтобы Генпрокуратура вообще воздержалась от его увольнения. Во время рассмотрения этого дела ГПУ не направила своего представителя в суд, не подала апелляцию, но воспользовалась этим решением, чтобы повысить сотрудника в должности. А на запрос Минюста о том, почему не была подана апелляция, прокуратура ответила, что обжаловать решения — это ее право, а не обязанность. То есть выполнять закон — это право прокуратуры, а не обязанность. После такого ответа было направлено еще 3 письма в ГПУ, чтобы узнать, кто принимал решение не подавать апелляцию. Прокуратура отказалась отвечать. Тогда Минюст сам подал апелляцию. Но суд сказал, что интересы нашего ведомства, как органа, который обеспечивает проведение люстрационной проверки, и как органа, который ведет реестр лиц, к которым применены запреты (люстрация), в данном случае не затрагиваются и мы не имеем права подавать апелляцию. Нам отказали. Тогда мы подали кассационную жалобу. Кассационный суд принял ее, но за полтора месяца даже не истребовал дело в первой инстанции — оно там лежит до сих пор. Сейчас используются все средства для затягивания процесса люстрации.

На чем основываются решения судов, запрещающих люстрировать чиновников?

— У нас судьи вдруг стали "знатоками" решений Европейского суда по правам человека, причем исключительно в делах, связанных с люстрацией. В решении суда по иску Общественного совета при Минюсте относительно люстрации замминистра МВД Василия Паскала используется отсылка к шести решениям ЕСПЧ. Но нет даже перевода, так что я сомневаюсь, что судья их читал. В любом случае Окружной административный суд — не тот орган, который дает разъяснения, и не тот орган, который может отрицать нормы действующего закона. Кстати, в этом же решении были еще более интересные аргументы. Суд сослался на доклад Венецианской комиссии, который якобы подтвердил необоснованность норм закона о люстрации. Но в природе не существует такого документа, как доклад Венецианской комиссии, соответственно его нет и в деле. Когда так происходит, у меня вообще возникает вопрос: а судья ли писал это решение?

Какие еще госорганы наиболее активно саботируют выполнение закона о люстрации?

— Основные претензии сейчас к ГФС, как я уже сказала, и к Администрации президента. Возьмем, к примеру, назначение глав обладминистраций. Кировоградскую ОГА возглавляет Сергей Кузьменко. Его назначили до Порошенко, ранее он более года возглавлял Александрийскую райгосадминистрацию — это люстрационный критерий. Президент должен был его уволить в течении 10 дней с того момента, как закон вступил в силу, то есть до 27 октября прошлого года. Но он этого не сделал. В АП признают, что это нарушение, но никаких действий не предпринимают. Другой пример — замглавы АП Алексей Днепров. Он был замминистра образования Николая Табачника и тоже подпадает под запрет. Вместо увольнения его повысили до замглавы АП. Чтобы назначить Днепрова на эту должность, в Нацагентсво по вопросам госслужбы отправили запрос относительно должности, которую он занимал, и спросили, попадает ли она под действие закона о люстрации. В Нацагентстве ответили: не подпадает. Обратите внимание, они не в Минюст отправили запрос, а в Нацагентство. При этом запрос был направлен 30 января, 31 уже был получен ответ, а через два дня Днепрова назначили. Вы себе представляете эту скорость? В Нацагентстве нам, кстати, ответили, что их письма не обязательны к выполнению, это просто рекомендации. Замкнутый круг. Качество кадровых назначений говорит само за себя. В стране 45 миллионов людей. Неужели больше некого назначить?

Повышенное давление

В апреле у вас прошли обыски, связанные с выдачей люстрационной индульгенции одной из сотрудниц налоговой — Анне Игнатенко. Ее автором якобы была замминистра юстиции Наталья Севостьянова. Чем закончилась эта история?

— У истории есть продолжение. Как нам стало известно, Игнатенко уже через суд "доказала", что запрет, предусмотренный законом о люстрации, на нее не распространяется. Кстати, Минюст в суд не звали, несмотря на то, что есть уголовное дело по факту письма, которое она якобы получила от нашего ведомства. Министерство юстиции подало апелляционную жалобу на это решение.

Правоохранительные органы оставили вас в покое?

— Да. На самом деле мы с моим заместителем Дмитрием Дымовым выявили и вывели эту историю в публичную плоскость. Поэтому очень странно, что сотрудники Главного следственного управления МВД в первую очередь пришли с обыском именно к нам. Я расцениваю это как попытку давления.

Когда начнется люстрация судей?

— Судебная люстрация — это боль страны. У нас слишком давно не работает прозрачная система отбора судей — все они назначались через политическое лоббирование, через куплю должностей, через личные собеседования с Портновым. Полтора года Высший совет юстиции не работал. Это единственный орган, который может давать представление на увольнение. Сейчас Минюст направил 59 обращений об увольнении судей по закону об очищении власти. Состоялись только первые заседания по двум судьям. Надежда пока есть.

Когда вы пришли на должность главы Люстрационного департамента, ожидали, что процесс будет идти настолько сложно?

— Я бы не сказала, что процесс идет сложно. Когда я работала адвокатом, сталкивалась с этой же репрессивной машиной, этими же судами, госорганами. Поэтому я была готова к сопротивлению. Проблема в другом. Сейчас я вижу те же элементы узурпации власти, которые были при Януковиче. Но это не повод возвращаться к былым временам. У меня полно юридических и человеческих претензий к Администрации президента, к правительству, к министерствам, к чиновникам. Но во всех этих органах есть и новые люди, которые не являются частью системы в негативном ее значении. Само общество изменилось, а значит, есть все шансы на изменения.

Читайте также: Александр Кардаков: Сейчас в госорганах полный беспредел и сплошное вымогательство

Претензии к президенту связаны с выдачей индульгенций от люстрации?

— Да. Глава управления МВД г. Киева Александр Терещук с нарушением процедур получил индульгенцию президента. Освобождение от люстрации применяется исключительно к высшему офицерскому составу Вооруженных сил. Терещук — генерал милиции, а не военный генерал. Его должны были уволить в соответствии с законом о люстрации. Вместо этого он ушел на несколько недель в Нацгвардию, президент подписал свой указ — и он сразу вернулся на свою должность. Его приход в МВД не был связан с обороной страны, а использовался как механизм назначения в другой орган без применения люстрации. Кстати, это назначение согласовал Комитет ВРУ по вопросам нацбезопасности и обороны, в котором работают комбаты. В чем был вопрос национальной безопасности, как они могли его согласовать? На Терещуке ответственность за разгон Майдана в Луцке — он тогда возглавлял милицию в Волынской области. Система демонстрируют серьезные способности к самосохранению. Это вызов, но вызов преодолимый.