Подрывники в Чаплынке нарушили монополию государства на насилие, ‒ Павел Казарин о блокаде Крыма

В Херсонской области 20 ноября неизвестные подорвали опоры высоковольтных линий, по которым получает электроэнергию Крым. На следующий день в поселке Чаплынка произошли столкновения между участниками блокады Крыма и силовиками, которые пытались отогнать людей от поврежденных опор. Руководивший операцией глава подразделения противодействия наркопреступности МВД Илья Кива оправдывал действия своих коллег тем, что после взрывов подачу электроэнергии не прекратили, поэтому в случае падения опор могли погибнуть все, кто находился в радиусе 500 метров от них. В 22:20 Кива отчитался в Facebook: "Ремонтные работы по заземлению поврежденной высоковольтной линии в районе Чаплынки закончены, силы МВД выдвинулись в расположение батальона "Херсон". Еще через час он сообщил, что прогремели новые взрывы, опоры рухнули. Крым оказался полностью обесточенным.

После инцидента лидеры крымских татар Мустафа Джемилев и Рефат Чубаров встретились с президентом Петром Порошенко. Им пообещали, что применять силу в отношении крымских татар не будут, а Украина прекратит торговлю с Крымом.

Павел Казарин констатирует, что эти события вскрыли главную проблему: государство отмалчивается, не обозначая своего отношения к блокаде Крыма. Однако безучастно наблюдать за развитием событий на границе с полуостровом у него больше не получится.

Инициаторы энергоблокады говорили о том, что нельзя снабжать электроэнергией воинские части оккупанта, что у большинства татар есть генераторы, поэтому их блокада не коснется. Как повреждения ЛЭП сказались на Крыме?

— У воинских частей генераторы как раз есть, мы же понимаем, что у Кремля акцент на снабжение в первую очередь воинских частей и силовиков. Когда говорят, что крымские татары живут только в частных домах и у всех есть генераторы, это тоже не так. Мотив выключить свет в Крыму — технологический, инструментальный — сделать содержание полуострова более дорогим. Раз Кремль несет ответственность за все, что происходит, пусть платит больше. Но люди, которые исходят из такого технологического посыла, пытаются подвести под это морально-этическую базу, потому что эффективное решение не всегда обязано быть безупречно моральным, а моральное не всегда эффективно. А людям всегда хочется ощущать, что в их позиции есть и эффективность, и нравственность. Когда говорят, что пострадают только плохие, это не так. Ударило по всем.

Подрыв ЛЭП вы воспринимаете как рациональный или как эмоциональный поступок?

— У многих есть ощущение, что энергоблокада — это эмоциональное решение. Ее же выбрали не потому, что под рукой есть десять инструментов, а этот самый эффективный. Просто электричество — это единственное, что сегодня Украина продолжает поставлять в Крым. После того, как энергоблокада осуществлена, больше вообще никаких рычагов давления нет.

Кстати, многие украинские пользователи соцсетей воспринимают это как реванш за унижение, за "Крымскую весну". Но я хочу рациональности. Майдан — это во многом запрос на эффективное государство, чтобы оно было посредником, точкой сборки самых разных мнений. А вот именно этого сейчас не происходит. Я не уверен, что хотел бы, чтобы от моего лица выступал координатор блокады Ленур Ислямов, не уверен, что это тот человек, которого я готов уполномочить на какие-то действия.

Энергоблокада произошла, потому что у государства до сих пор нет стратегии по отношению к Крыму. Природа не терпит пустоты. Если возник вакуум государственной стратегии, его начали заполнять гражданские активисты, которые сначала инициировали товарную блокаду, затем, наверное, решили, что надо поднимать ставки, и устроили еще и энергетическую блокаду. На мой взгляд, сегодня официальный Киев поставлен перед необходимостью формулировать свою позицию. Либо он говорит, что эти блокады законны, либо заявляет, что такие методы незаконны, а активисты должны разойтись. Государству нужно в первую очередь определиться с тем, восстанавливать энергоснабжение Крыма или нет. Если раньше государственные институции могли не обращать на это внимания, уходить от ответа, то теперь у них такой возможности нет. Ведь мы понимаем, что взрывы ЛЭП — это серьезная штука, баловаться с противотанковыми минами неправильно. Государство — это история про монополию на насилие, в Херсонской области эту монополию оспорили.

На это многие обращают внимание: использование мин не вяжется с мирным гражданским протестом.

— На самом-то деле весь Майдан был историей поиска ответа на вопрос "кто тут власть?" Оказалось, что власть в Украине – не Янукович, а Майдан. В Херсонской области сейчас опять возникает этот вопрос — государство или гражданские активисты, которые выбрали максимально жесткую стратегию во взаимоотношениях с полуостровом.

И все же, на чью мельницу льют воду подрывники?

— В первую очередь на свою собственную. Потому что гражданские активисты очень резко подняли ставки, сделали себя субъектом переговоров, стали весомым фактором, с которым Киев вынужден либо договариваться, либо вступать в открытое противостояние.

Есть ли у россиян возможность оперативно решить эту проблему?

— Крым примерно на треть снабжает себя энергией. Россия может бросать кабель через Керченский пролив, но это будет не одномоментно и россияне не сразу смогут увеличить энергонезависимость Крыма. Кстати, многие аргументы противников энергоблокады упирались в позицию, что товарная блокада — это удар по бизнесу, а свет — это не вполне обычный товар, снабжение светом Крыма имеет социальный аспект.

В соцсетях разгорелась дискуссия о том как отключение электричества скажется на настроениях крымчан, их отношении к Украине. А их настроения вообще важны?

— С точки зрения холодной логики, настроения крымчан не имеют значения. Мы же понимаем, что даже если все жители полуострова захотят, чтобы Крым вернулся в Украину, они не заставят Кремль уйти с этой территории. Я считаю, что если бы не вторжение российских войск в феврале-марте прошлого года, никакой "Крымской весны" не было бы, через пару недель все бы затихло, как это произошло в 2005 году после первого Майдана. Для Кремля Крым — главная жемчужина в короне Владимира Путина, то, благодаря чему он оказался в учебниках истории. Для него этот вопрос имеет принципиальное значение, мне кажется, что при нем возврата к вопросу Крыма в российской политике не случится, только после его ухода.

• Читайте также: Сегодня Меджлис приватизирует тему Крыма, — публицист Павел Казарин

Какой может быть реакция России на блокаду?

— Какой угодно. Например, сделает так, что в Украину перестанет поступать уголь, необходимый для электрогенерации – а накануне зимы это очень серьезный шаг.

С 1 января Россия и так вводит эмбарго на украинские продукты, единственное, что мы покупаем у РФ, — газ и другие энергоносители, уголь для ТЭС. Обострение в Донбассе Россия устраивает и без Крыма, ей ничто не мешает спровоцировать его, не обращая внимания на то, будет Украина давать какой-то повод или нет. Во многом эта история в Херсонской области опасна не тем, что Россия как-то ответит, — мы и так находимся в состоянии необъявленной войны, — а отсутствием государства в этом вопросе. Я хочу услышать от него позицию по энергоблокаде, хочу, чтобы Крым как минимум был в государственной политической повестке.