Недокомплект. Как остановить массовое увольнение военных из армии

За последние четыре года украинская армия заметно преобразилась — сегодня она куда лучше одета, обута, накормлена и вооружена. Однако ей не хватает современных подходов к формированию профессионального войска. Именно такого, о котором так много вещает Верховный главнокомандующий Петр Порошенко и пишет пресса.

Официальные цифры говорят за себя: с января по июнь из ВСУ уволились 11 тыс. контрактников, имевших боевой опыт, еще 18 тыс. планируют уйти до конца 2018 года. Об этом министр обороны Степан Полторак написал в письме премьер-министру Владимиру Гройсману.

Тот факт, что украинская армия оказалась на пороге кадрового голода, осознают и в Администрации президента. Порошенко целых два месяца не решался подписать закон, который позволяет увольняться контрактникам, не дожидаясь "конца особого периода". В то же время внештатный советник президента и одновременно помощник министра обороны Юрий Бирюков не устает убеждать в том, что происходит естественный процесс. "На место опытных приходят новички, которых еще нужно обучать, из армии увольняются, как уходили бы с какой-то другой работы", — говорит он.

Но опрошенные Фокусом военнослужащие утверждают, что масштабы увольнений куда более значительны. Укомплектованность некоторых бригад ВСУ на фронте, по данным экспертов, составляет менее 50%. Чтобы кадровые потери были не такими заметными, в экстренном порядке сокращаются штатные расписания. Так что в случае наступления врага недокомплект будет граничить с небоеготовностью.

Почему люди уходят из армии? Вопрос комплексный, считает военнослужащий Николай. Он прошел бои за ДАП, а теперь несет службу на "передке". Как и все остальные бойцы, комментирующие нам ситуацию, Николай просит не называть его фамилию.

"Моя служба заканчивается через полгода, я тоже не собираюсь оставаться, — рассказывает он. — Причин для этого много. Первая и главная состоит в том, что мы не воюем, нам это прямо запрещено законом. Вторая — отсутствие перспектив развития. Лично для себя я их не вижу. Третья — проблемы с семьями. Четвертая — маленькая зарплата. Первый год я был добровольцем, служил без денег. Но тогда мы реально воевали, причем рядом с прекрасными ребятами. А сейчас на фронте можно встретить наркоманов, алкоголиков, психически и социально неблагополучных людей. Даже среди десантников, куда есть хоть какой-то отбор. Что с этим делать, у меня нет пока готового ответа".

Нематериальные трудности

В Министерстве обороны контрактников рассчитывают удержать деньгами — 2 тыс. грн прибавки к зарплате. В качестве обоснования своих расчетов там приводят данные опроса: 36% военнослужащих, собравшихся на дембель, заявили о нехватке средств. Поэтому ведомство уже попросило у Кабмина 4,5 млрд грн в дополнение к предусмотренным в бюджете на армию 86 млрд.

"Сегодня действительно защитник Родины получает меньше, чем продавец-консультант в магазине. Зарплата у младшего состава в тылу — от 7,5 тыс. грн до 10 тыс. грн, у офицеров — 9–12 тыс. грн. Тем, кто служит в зоне боевых действий, положены доплаты. На первой линии — 10 тыс. грн. Но получают их не всегда", — рассказывает Фокусу солдат-контрактник Александр из Запорожья. В 2013 году он подписал контракт на три года, но уволиться смог лишь в конце июля 2018-го.

По словам бойца, 30% зарплаты уходит на съем квартиры, остальное — на питание. "Я был помощником юриста, и мне часто приходилось слышать от сослуживцев: "Мы не можем служить, так как не способны содержать семьи". Солдатов и сержантов уже "закормили завтраками" о компенсации за наем жилья", — говорит Александр.

Ожидается, что уже с октября 2018 года минимальная зарплата рядового составит 9 тыс. грн, офицера — чуть более 15 тыс. грн.

Насколько эффективно сработает идея с повышением зарплат, можно спрогнозировать, обратившись к недавнему прошлому. Несколько лет назад во время акции по привлечению контракт­ников в ВСУ основными аргументами Министерства обороны также были высокая зарплата и трудоустройство. А ведь армия — это не просто работа, а возможность строить военную карьеру и воевать. Это было абсолютно не нужно тем, кто захотел пересидеть там безработицу, решить свои трения с законом или просто сбежать от семьи и проблем на "гражданке". То есть "заробитчанам". У них не было желания служить и защищать страну. Расчет этих людей строился исключительно на том, чтобы вернуться домой со статусом участника боевых действий, получить льготы и сотки земли. Позднее оказалось, что люди, воспринимающие армию лишь как работу, — настоящая обуза для нее. Они не мотивированы, конфликтуют, нарушают дисциплину, часто злоупотребляют спиртным. А еще дезертируют. Разумеется, подобные случаи не афишируются. Парадокс в том, что и отказаться от "заробитчан" нельзя — ими как раз и закрывают недокомплект. Служить же рядом с ними опасно, ведь на войне важно надежное плечо и прикрытие.

Усталость от войны

Когда в 2014 году кадровые военные и добровольцы заключали контракты с ВСУ, мало кто думал, что особый период затянется на долгие годы. Поэтому многие воспользовались случаем, как только парламент принял закон, позволяющий военным досрочно расторгать контракт.

"Я для себя с самого начала решил, что мой предел — три года, — делится с Фокусом Александр. — Но есть те, кто мог бы продолжить службу, если бы чувствовал человеческое отношение. Знаете, как сложно, когда боец обещает родным вот-вот приехать в отпуск, а его все не отпускают, когда жена подает на развод, когда дети растут фактически без отца? В армии отпуск зависит от желания командира — как с ним договоришься, так и будет. Вопрос можно решить либо за деньги, либо с помощью связей. И как можно изменить такой подход, я не знаю. Глядишь — вроде два одинаковых бойца, но одного из зоны операции объединенных сил отпускают домой в отпуск, а другого — нет, потому что последний как-то не так посмотрел на командира или просто не понравился ему".

Отпуск как роскошь. Жизнь в окопах и учения на полигонах истощают морально и физически

"У одного офицера в Киеве умирал отец от онкологического заболевания, — рассказывает в прошлом волонтер благотворительного фонда "Вернись живым", а ныне координатор "Медийной инициативы за права человека" Ольга Решетилова. — Неделю просил комбрига, чтобы тот отпустил попрощаться. Офицер даже написал рапорт об увольнении. Но его не отпускали. Пока товарищи не взбунтовались. И как после всего этого человеку возвращаться в армию? Скоро 1 сентября, все захотят повести детей в школу. Но понятно, что их не отпустят".

Военные утверждают, что нежелание командиров отпускать их на отдых часто объясняется не служебной необходимостью, а плохой организацией работы. За четыре года систему отпусков в армии так и не отработали. Военнослужащему положен один отпуск в год и еще несколько дней "по семейным обстоятельствам", в случае, например, смерти близкого родственника. И то — на усмотрение командования и при наличии ряда подтверждающих документов. Но жизнь в окопах и учения на полигонах истощают морально и физически. И тогда военные начинают искать повод уйти на "гражданку". Иногда дают слабину и вспоминают о перенесенных ранениях и контузиях, расшатанных нервах и сорванной поджелудочной железе.

Вырваться из Совка

Если кто-то думает, что истории о том, как солдаты красят траву и утрамбовывают снег, остались в советском прошлом, то это не так. Подобное все еще присутствует в жизни воинских частей Украины. Там, как и прежде в Союзе, считают, что солдат должен быть всегда занят. Не нравится — пусть уходит. На его место придет новый, ему вручат автомат и при случае отправят в качестве пушечного мяса на передовую, как это было в СССР.

"Небольшая советская армия не может выиграть войну у большой советской армии. Чтобы побеждать, ВСУ должны превратиться в мобильные и гибкие, быть сильными там, где Россия слаба", — подчеркивает военный эксперт Глен Грант, в прошлом советник министра обороны Степана Полторака. Полгода назад он написал об этом письмо Порошенко. Но реакции не последовало.

В том, что украинская армия все еще недалеко ушла от Вооруженных сил УССР, уверен и полковник запаса, военный эксперт Олег Жданов. "Наше руководство, включая Верховного главнокомандующего, упорно не хочет ничего менять, — говорит он. — Единственное, что нас отличает от тех времен, — наличие контрактников. Но атмосфера, социальное, медицинское и правовое обеспечение находятся на том же уровне, а то и на худшем. Мы живем по старым советским уставам. Особенно это касается внутреннего и дисциплинарного уставов. Более-менее соответствует новой реальности устав гарнизонной и караульной служб, но и его стоило бы доработать. Условно говоря, часовому в наше время уже не надо дублировать лай караульной собаки, есть другие способы охраны и обороны".

Упорное нежелание высшего руководства страны оторваться от стандартов советского образца, пожалуй, является самым сильным демотивирующим фактором, подталкивающим военнослужащих к увольнению. "Пора определиться: мы строим профессиональную армию, сокращаем штат, берем качеством, а не количеством или возвращаемся в прошлое, — говорит Решетилова. — Проблема в том, что нынешнее высшее командование армии выросло в советской системе координат, оно не хочет меняться. Новое же поколение рядовых и офицеров имеет реальный опыт боевых действий, они прошли 2014 год, теряли товарищей, жертвовали всем ради военной службы. Они переросли своих генералов, причем не оканчивая академий".

Все это военные пытаются донести наверх доступными им методами. Вспомнить хотя бы демарш бойцов Феодосийского отдельного батальона морской пехоты, к которому они прибегли во время торжественной церемонии с участием президента, состоявшейся в конце мая в Николаеве. Тогда пехотинцы отказались менять старые черные береты на новые бирюзовые, заявив, что вопрос не в цвете, а в том, что они против "фасадных" изменений и хотят перемен "по существу, а не по форме".

Новые-старые командиры

"Хранителями" старой системы в новой украинской армии являются командиры разных уровней. Сложные отношения с некоторыми из них — еще одна причина массовых увольнений. "С 2014 года армия изменилась. Братство исчезло, появились сов­ковое землячество, уставщина, дедовщина. Вот люди и уходят", — говорит ветеран АТО Василий из Житомира.

"Во время активных боевых действий мало у кого возникали мысли об увольнении, — рассказывает контрактник Александр из Запорожья. — Выполняли свою работу все. Командиры для нас были как отцы. А потом появились эти нехорошие люди, которые не нюхали пороха, но пытаются всех строить".

Показательна в этом плане, по мнению Ольги Решетиловой, история командира 57-й бригады Юрия Головашенко. "Его пиарили как офицера, который вывел батальон из Перевального в Крыму. Но я лично общалась с теми, кто выходил, — они шли не за ним. Это были патриотически настроенные ребята, которым надо было перебраться на материк. У самого же Головашенко опыт боевых действий всего несколько месяцев в Гранитном в относительно спокойный период 2015 года. После этого его назначают командиром боевой бригады. И там он начинает ломать людей, выносить строгие предупреждения — словом, уничтожать подразделение".

О нездоровой ситуации в 57-й бригаде Ольга написала письмо начальнику Генерального штаба Виктору Муженко. Его помощники выслушивали активистку при личных встречах и даже отправляли в бригаду проверки. От всего этого ситуация только ухудшилась. В результате, по словам Решетиловой, 70% состава решили увольняться. Сам Головашенко в Facebook прокомментировал ситуацию так: "С начала года были уволены 63 военнослужащих, которые употребляли спиртные напитки во время выполнения служебных обязанностей".

Волонтер же уверена в своей правоте. Говорит, что подобные примеры демонстрируют огромную пропасть между офицерами старой закалки и новым поколением командиров, которое выросло за последние четыре года. Эта пропасть разрушает армию. "И Муженко, и командующий "сухопутки", и руководитель оперативного командования знают, что при Головашенко бригада стала разваливаться, но предпочитают закрывать на это глаза. Ведь тогда многих придется снимать. А командованию выгодны удобные, неконфликтные исполнители тупых, а подчас и реально преступных приказов", — убеждена Решетилова.

"Фасадные" изменения. Часть морских пехотинцев не захотели менять черные береты на бирюзовые, требуя настоящей реформы армии

Спасительный контроль

"Глобально решить проблему сможет проведение масштабной военной реформы, — считает Олег Жданов. — У меня были надежды, что добровольческие батальоны, сформированные в 2014 году, и новосозданная Нацгвардия станут основой принципиально новой системы построения армии современного типа. Но этого не случилось. У Украины пока нет даже плана реформ. Мы не знаем, какую армию строим, — швейцарский вариант, американский, израильский. Неизвестны и цели этого процесса. Проводимые реформы похожи на покраску деревянного гнилого забора: он вот-вот рухнет, а мы его пытаемся обновить — то погоны меняем, то значки, то береты".

Маховик, подтолкнувший десятки тысяч военных к увольнению, запущен — кто-то нашел себе работу в мирной жизни, кто-то пообещал жене и детям вернуться в ближайшее время домой. Резко остановить процесс уже не удастся, считают эксперты, его можно лишь притормозить, решив ряд вопросов.

Главный из них — скорейшее внедрение гражданского демократического контроля за ВСУ на законодательном уровне. Наряду с парламентским и президентским контролем над армией должен быть установлен контроль со стороны общественных организаций и СМИ. Тут, считают военные эксперты, не стоит прикрываться общественным советом, действующим при Министерстве обороны. Ныне его цель — не контроль и отстаивание прав военных, а обслуживание интересов генералов и их публичная защита.

Отдельно стоит вопрос о создании института военного омбудсмена. Этот человек, имея эффективные инструменты расследования, мог бы независимо от Минобороны и Генштаба заняться защитой прав военнослужащих, которым сегодня не к кому обратиться со своими проблемами. Важно и то, чтобы командирами становились авторитетные офицеры. Их назначение должно проходить на конкурсной основе по прозрачной процедуре. Окончательное же утверждение их на должности должно быть возможно после испытательного срока и успешной проверки.

Помимо всего этого, обществу важно получить ответ на вопрос: почему украинская армия оказалась в таком состоянии после четырехлетнего пребывания страны под угрозой полномасштабного нападения со стороны России? Некоторые эксперты высказывают подозрения, что кто-то искусственно создает паритет боевого потенциала между армиями Украины и России. И это заслуживает отдельного расследования. Пока же можно надеяться только на тех, кто увольняется из ВСУ со словами: "Если буду нужен, позовете — вернусь". За время подготовки материала нам неоднократно приходилось слышать от разных источников: если Россия пойдет на обострение ситуации, в строй оперативно вернутся десятки тысяч мотивированных добровольцев, которые дойдут до границы и закроют ее.