Как хирург Александр Линчевский учит спасать жизни в зоне АТО

Меня никто никуда не отправлял, кроме собственной совести. Так вышло, что, работая в отделении политравмы, я сталкивался с огнестрельными, ножевыми и другими не совсем типичными для мирной жизни ранениями. К тому же я инструктор по тактической медицине, а она отличается от гражданской. Когда началась антитеррористическая операция, мы с завотделением поехали в Изюм­скую районную больницу — это место, куда в первую очередь попадали раненые из-под Славянска. Хотел помочь. Быстро понял, что есть чем поделиться не только с врачами, но и с бойцами.

Когда в очередной раз вернулся в Киев, полуторагодовалый сын не узнал меня. С детьми вижусь редко — если между дежурствами в больнице бывает пауза дольше одного дня, еду в зону АТО. Жена огорчается, но понимает, она тоже врач, мы все фанатики, другие в профессии не задерживаются. Почему стал врачом, уже не помню. Мне тогда было 15 лет, кто-то сказал, что в медучилище классно, я поступил, и покатилось.

На войне 90% жертв гибнут еще до встречи с врачом. Все решается в считаные минуты. Представьте, группа солдат оказалась под обстрелом. Все бросились на землю, кого-то задело. Даже в идеальной ситуации, когда в группе есть медик, не факт, что он успеет подползти, прежде чем раненый истечет кровью. Я уже не говорю о том, можно ли его доставить в ближайший полевой госпиталь в ста километрах от позиции. Так человек может умереть от ранения в ногу, которое в мирное время считается не смертельным. Вообще от 15% до 24% раненых на поле боя можно спасти, если они сами и их товарищи знают, как это сделать. Я учу солдат оказывать первую доврачебную помощь. Ну и медсредства, конечно, привожу.

Иногда приезжаю в подразделение и узнаю, что человека, с которым вчера созванивался, нет в живых. Когда возвращаюсь — колбасит от контраста. Там гибнут 20-летние пацаны, рушатся здания, смерть так близко, а тут у кого-то бывает обеденный перерыв и отпуск. Там палит система залпового огня, оставляя километры выжженной земли, а тут кто-то освободился пораньше, сходил в кинотеатр. Людям кажется, что если у них под окнами пока тихо, можно делать вид, будто ничего не происходит.

Аптечки, которые мы раздаем участникам АТО, по комплектации точь-в-точь как те, которыми пользуется морская пехота США. Там есть все: мощное гемостатическое средство, трубка для восстановления проходимости дыхательных путей и т. д. Один комплект стоит около 100 долларов. Такие уже есть у многих солдат — постарались активисты гуманитарной инициативы "Защита патриотов" Всемирного конгресса украинцев. Но раздача медсредств — еще не все, нужно научить людей грамотно их применять. Кстати, парамедиков и инструкторов "Защита патриотов" тоже готовит.

Если задета артерия, смерть наступает в течение трех минут. Значит, у солдата есть максимум две, может быть, две с половиной минуты, чтобы остановить кровь. Критически важно, чтобы он умел это делать в любом положении, даже вниз головой в перевернутом бэтээре. Под обстрелом не будет возможности комфортно сесть и аккуратно наложить повязку. Этому не учат в мединститутах, и не все инструкторы курсов оказания первой помощи это понимают. Вы наверняка видели жгут-повязку, который надо наматывать двумя руками. Как думаете, можно ли воспользоваться им во время боя? А ведь существует специальный жгут, который можно наложить одной рукой за 60 секунд.

На Майдане я не стоял, но с участниками событий знаком, причем по обе стороны баррикад, — их привозили к нам в 17-ю больницу. 18 февраля я не должен был дежурить, но услышал из окна взрывы, собрался и поехал на работу. То же сделали остальные сотрудники — нынешние и бывшие. Узнавали о том, что происходит в городе, и приезжали — нам никому не пришлось звонить, мол, помогите — зашиваемся. Второе чудо — волонтеры. Они делали все возможное. Полностью взяли на себя защиту, перевозку, питание, обеспечение медикаментами. Даже забирали пациентов к себе домой. С ними уехали семьдесят человек. 18 февраля в больнице было 150 тяжелораненых, других к нам не привозили. Тогда за два часа прооперировали 30 огнестрельных ранений в грудь и живот.