Аутизм и коррида. История музыканта и художника Хосе-Марии Кано

За день до открытия ART-KYIV Contemporary — 2014 "Мыстецький арсенал" напоминает муравейник. В центре зала посреди броуновского движения, уткнувшись в смартфон, стоит невысокий сухощавый мужчина. Он просматривает запись выступления странного трио: в центре подросток за ударной установкой, по бокам гитара и бас — "отставные" рокеры со щетиной и пивными животами.

Два года назад он дирижировал на последнем концерте Монсеррат Кабалье в Мадриде. За шесть лет до этого написал песню "Отец наш", которой эта оперная дива приветствовала папу Бенедикта XVI в Валенсии. Двадцать два года назад создал оперу "Луна", в премьерной постановке которой главную роль сыграл Пласидо Доминго. А еще раньше, во второй половине 1980-х, покорял сердца школьниц, гастролируя со своей поп-группой Mecano.

Передо мной 55-летний Хосе-Мария Кано — один из самых успешных композиторов ХХ века. А на видео в смартфоне за ударной установкой центр его вселенной — 18-летний сын Дэниел, он же Дани.

Музыки больше нет

Те, кому за 30, без труда узнают мотивы его хитов. В 1990-х на школьных дискотеках мои одноклассницы хором исполняли песню Hijo de la luna ("Дитя Луны"), ни одного слова не зная по-испански. Сделать маэстро комплимент не успеваю, он останавливает меня на полуслове: "О музыке говорить не собираюсь, все в прошлом, за последние восемь лет не написал ни ноты; теперь я художник, спросите меня что-нибудь об искусстве".

Хосе ушел из Mecano в 1992 году, когда группа была на пике популярности. Группа распалась, а сам Кано исчез с горизонта поп-музыки. Причину странного поступка музыкант скрывал. Оказалось, у его сына Дани, которому на тот момент исполнилось три года, диагностировали синдром Аспергера — нарушение психики, похожее на аутизм. Гастрольная жизнь не позволяла заботиться о больном ребенке, и от нее пришлось отказаться.

— Так или иначе, пора было уходить, — говорит Хосе. — То, что сейчас играют для массовой аудитории, не более чем шум. Мои друзья, популярные в 1980-х музыканты, сейчас либо бедствуют, либо пишут то, что им самим не нравится, либо сменили занятия. Мой брат Начо, с которым 30 лет назад мы вместе создавали Mecano, открыл студию йоги.

После распада Mecano Кано пробовал остаться в музыкальном бизнесе, не гастролируя. Камерные сольные проекты не увлекали продюсеров. Масштабные, в которых участвовали оперные звезды, реализовывались с таким размахом, что не могли окупиться, даже собирая полные залы.

В Ханое и Малаге серию работ Кано, посвященную корриде, выставляли рядом с полотнами Гойи и Пикассо

— Музыка — чистая гармония, но мне самому гармоничности она не добавила, — вздыхает бывший композитор и понижает голос, будто намереваясь сообщить какой-то секрет. — Моя жизнь была в таком беспорядке, я не принадлежал себе, а теперь у меня есть мастерская, картины, гибкий график и возможность проводить время с Дани. К тому же я никогда специально не учился музыке, а в художественной школе занимался с 10 лет. После нее пошел в академию Artiquio, на факультет архитектуры. Останься я композитором, оказалось бы, что годы учебы потрачены зря.

Искусство разводиться

Первая персональная выставка Хосе открылась в 2004 году в лондонской галерее Carig Robins" Private Spacе. Она называлась "Это только бизнес" и была посвящена истории бракоразводного процесса с матерью Дани. В экспозицию входили копии писем с претензиями и угрозами, присланных музыканту адвокатом жены, копии детских рисунков Дани и картины, изображавшие англо-американскую интервенцию в Ирак.

Супруги Кано разводились в Лондоне. По британским законам жена, не имеющая доходов, может требовать, чтобы муж оплатил ее адвоката. Причем выбор защитника остается за ней. Миссис Кано наняла одну из самых дорогих в Великобритании специалисток по бракоразводным делам — Фиону Шаклетон, клиентами которой были принц Чарльз и Пол Маккартни. Тяжба длилась больше трех лет и стоила Хосе значительной части сбережений. По времени она совпала с иракской войной, и художник счел это символичным. Главной жертвой этой семейной войны, по его словам, стал сын. Поэтому рисунки Дани и оказались на стенах галереи рядом с адвокатскими письмами. Кано копировал на холсте, многократно увеличивая масштаб. Идея экспозиции возникла, когда разводящийся супруг заметил, что подпись суровой адвокатессы похожа на автограф Сальвадора Дали.

Кано привез в Украину 19 автопортретов

— Изменение масштаба меняет восприятие. В обычном размере письма адвоката представляли в невыгодном свете меня, но стоит увеличить их, повесить на стену, и уже она выглядит некрасиво. С детскими рисунками я тоже использовал силу обратного эффекта. Обычно сын копирует отца, а у нас получилось наоборот: я копировал Дани, он становился большим, а я маленьким.

Счастливый Аспергер

Выставка вызвала ажиотаж среди галеристов. Кано получал предложения отовсюду, но на дальние поездки соглашался, только если они не мешали общению с сыном. График выставок Хосе, по сути, копировал личный календарь Дэниела.

• Читайте также: Капельмейстер на самокате. Интервью с Кириллом Карабицем

Художник-концептуалист строил свои проекты на эффекте изменения масштаба и другие. Он создавал рисованные копии графиков состояния финансовых рынков и котировок акций крупных компаний, заголовков и статей из Wall Street Journal и Financial Times. В Киев Хосе привез проект Si cecidit de genu pugnat (что переводится с латыни как "даже если он упадет, он продолжит борьбу на коленях"), включающий 19 автопортретов, полотно, написанное по мотивам статьи FT о Майдане, и серию De Providentia, изображающую корриду.

— Эта серия иллюстрирует фразу, которую я прочел у Сенеки: "Бог оборачивается, чтобы посмотреть на человека, борющегося со своей судьбой", — объясняет автор. — Коррида ведь на самом деле не бой, а что-то вроде танца, где важен не результат, а процесс. Как в человеческой жизни. Со времен первородного греха мир и наша судьба в этом мире существуют как бы отдельно от нас, вот и приходится с ней бороться.

— Вы с сыном тоже боретесь с судьбой?

— Нет, это я борюсь, а Дани счастлив. Для него не существует многих типичных человеческих проблем. Замечали, что в "нормальных" людях много странного и нелогичного. К примеру, мы очень эгоистичны, но не переносим одиночества. К нему это не относится, он чист как слеза. С Аспергером невозможно лицемерить, выстраивать стратегию поведения. Дани нравятся и композиции Nirvana, и песни Селены Гомес. В нашем мире слушать кого-то из них — значит относить себя к определенному "клубу", а для моего сына это просто музыка.

На серию работ De Providentia испанского художника вдохновил текст древнеримского философа Сенеки

Сейчас Дэниел проходит курс музыкальной терапии. Иногда они с отцом исполняют что-нибудь дуэтом. Об этом Хосе рассказывает с удовольствием, и впервые за время разговора на его лице появляется умиротворенная улыбка. Похоже, музыка наконец-то добавила в его жизнь гармонии. Он часто сравнивает себя с сыном, живущим в реальности, с которой не нужно бороться.

• Читайте также: Охотница за иллюзиями. Интервью с Софией Андрухович

Большинство работ Кано, выставленных в "Мыстецьком арсенале", — огромные монохромы. Исключение — серия небольших автопортретов, здесь как раз много красок. Привычная картинка — маленький яркий человек в большом бесцветном мире. Любопытно, как бы это выглядело глазами Дани?

Фото: Александр Чекменев