Женщины и поцелуи мне приятней, чем мужики и кровь, - Гаспар Ноэ, режиссер фильма "Любовь"

Снятую в технологии 3D "Любовь" выпустили в украинский прокат под грифом "21+". Парижская история поначалу счастливой, а потом очень несчастливой любви американца Мерфи и гражданки мира Электры — далеко не первая художественная лента с демонстрацией реального секса, но в таком количестве и под эгидой настолько статусного европейского режиссера на экране еще не совокуплялись. К картине Ноэ, несмотря на ее сугубую сентиментальность, давно уже приклеили ярлык "порнография", но режиссера это, по всей видимости, абсолютно не волнует.

Кто он

Французский кинорежиссер, прославившийся вышедшим в 2002-м фильмом "Необратимость" с Венсаном Касселем и Моникой Беллуччи, в котором сцена грубого изнасилования героини длится около десяти минут

Почему он

Снял самый скандальный фильм года; его "Любовь" на добрую треть состоит из половых актов, снятых с откровенностью, которую за редким исключением можно увидеть только в порнофильмах. Представил свою ленту в Киеве

На прошлой неделе Ноэ представил свой фильм в Киеве. С бритой головой, усами подковой и грубоватыми чертами лица он больше похож на белорусского тракториста, чем на французского кинорежиссера, но этот слегка брутальный вид обманчив. Ноэ был весел, доброжелателен и отнесся с юмором даже к самым язвительным журналистским вопросам.

Гаспар, вы утверждаете, что не видите в вашем фильме эпатажа. Это действительно так?

— Да, я никого не хотел шокировать. Я просто всегда старался получать удовольствие и радость от процесса съемок. В "Любви" есть черный юмор, есть сексуальный юмор. Например, тот эпизод, когда Электра предлагает Мерфи заняться сексом с транссексуалом, — он же ужасно смешной. А сцена с эякуляцией — она ведь такая забавная. Я не ставил себе задачу эпатировать зрителей, я просто снимал кино о жизни, которая окружает меня в Париже.

Вас не смущает, что большинство зрителей воспринимает ваш фильм не так, как вы?

— Я уважаю различные мнения, но делаю свои фильмы не для всех, а для небольшого круга людей, имеющих вкус, схожий с моим. Конечно же, мне известно, что многие зрители были шокированы моей предыдущей картиной (речь о "Необратимости". — Фокус), некоторые меня за нее просто ненавидели. Но если потом снять другой фильм, довольно часто отношение полностью меняется. В одном и том же журнале один и тот же автор мою картину может похвалить, а другую раскритиковать в пух и прах. Зрители и критики видят в моем творчестве какие-то разные этапы, а для меня это все — один непрерывный и неразделимый процесс.

В общем, я не собирался никого обижать, но, думаю, если бы мой фильм показали в Саудовской Аравии, меня бы точно распяли. Там люди видят жизнь немного иначе, чем мы.

Еще вы говорили, что для вас нет табу. Вы действительно готовы снимать все что угодно? Например, акты дефекации? Или как умирает человек?

— Почему бы нет? Это все, включая процесс умирания, — неотъемлемая часть человеческого бытия. Я смотрел, как уходила из жизни моя мать… Момент, когда она умерла, я могу совершенно искренне назвать прекрасным. Я видел фотографии умирающих, фотографии людей, которых через секунду казнят. Все это есть в нашей жизни, почему же нельзя снять такие сцены на пленку? Вопрос только в том, выпустят ли такой фильм на экраны.

Зато видео с казнями и убийствами полным-полно в интернете, и у них миллионы просмотров. Вспомните ролик с казнью Саддама Хусейна — думаю, мы все его видели. Хорошо, что теперь у огромного числа людей есть сотовые телефоны и каждый может снять все что угодно, в том числе чью-то смерть. Это великий момент в истории человечества.

Аоми Муйок, Гаспар Ноэ, Клара Кристин и Карл Глусман
на премьере фильма "Любовь" в Каннах

Но все-таки как насчет дефекации?

— Понимаете, тут важна точка зрения. В одном из ранних, еще черно-белых фильмов Вима Вендерса есть эпизод, в котором несколько парней беседуют на дороге, потом один из них отходит в сторону, присаживается и справляет большую нужду, а камера все это преспокойно снимает. Я ничего плохого в такой сцене не вижу, мы все едим, спим, испражняемся, занимаемся любовью. Просто мне кажется, что показывать все эти процессы нужно естественным образом.

Может, кому-то интересно снимать, как человек какает, но лично меня больше привлекает красота.

Ладно, тогда о красоте. Почему в вашем фильме так много планов мужских гениталий и совсем нет женских?

— Знаете, мне в женщине больше нравится грудь. Ну и губы еще. Визуально они более выигрышны. А вот мужские половые органы выглядят гораздо интересней женских. У мужской сексуальности есть ясное и четкое проявление. Когда женщина делает оральный секс мужчине, все отлично видно. Когда мужчина делает оральный секс женщине, не видно ни черта.

Я ведь снимал фильм не для того, чтобы зрители вспоминали кадры из взрослого видео, а чтобы выразить чувство любви. Когда вы занимаетесь сексом с любимым человеком, вы запоминаете прежде всего лицо, которое целуете. Поэтому показывать слишком много гениталий нет смысла.

Герои вашего фильма Мерфи и Электра один раз говорят о Фросте и Кубрике, а потом все время трахаются. Почему вы оставили за кадром всю остальную их деятельность? Она не важна?

— Ну почему, они много делают вместе помимо секса. И вообще, это фильм не о сексе, а о страсти, о том, как страсть создает пару. У героев нет денег, чтобы купить квартиру, они еще не успели завести детей, поэтому они разговаривают об искусстве и получают как можно больше удовольствия друг от друга.

Все равно создается впечатление, что кроме секса в этой любви нет ровным счетом ничего.

— А что еще они должны делать? Некоторые считают, что для укрепления отношений нужно вместе совершить преступление. Например, грабить банки, как Бонни и Клайд. По-моему, это не обязательно.

Почему вы считаете, что "Любовь" — это не порнография?

— Ну, это ведь очень сентиментальное кино.

Порнография тоже бывает сентиментальной.

— После семидесятых годов ничего сентиментального в порнофильмах я не видел. Люди там не целуются с нежностью, девушки не беременеют, мужчины и женщины не разговаривают друг с другом о том, как им строить совместную жизнь. Мне многие девушки, да и парни тоже, говорили, что они плакали от моего фильма — где вы видели, чтобы люди плакали от порно? Наконец, этот фильм сделан не для того, чтобы зрители возбуждались.

Думаете, они не возбуждаются? Мне кажется, минимум девять из десяти…

— Да ну, там слишком сладкая музыка. Эрик Сати, все такое… По-моему, эмоциональное возбуждение от "Любви" гораздо сильнее сексуального. Будто тебе снова двадцать и ты опять впервые влюблен. У огромного количества людей в юности была трагическая любовь, которая переломала им всю жизнь. Благодаря моему фильму они вспоминают эти чувства.

Я задумал "Любовь" еще до выхода "Жизни Адель". Когда я его посмотрел, то подумал: боже, как хорошо, что у меня парень и девушка, потому что на фильм про двух девушек денег мне уже никто бы не дал.

Мерфи говорит, что кино нужно снимать из крови, спермы и слез. Спермы и слез в вашем фильме полно, почему нет крови?

— На самом деле эта перефразировка слов Черчилля, сказанных в обращении к британскому народу после начала Второй мировой войны: "Все, что я могу вам пообещать, это лишения, кровь, пот и слезы". К тому же это все-таки не мои слова, а персонажа. Может, Мерфи хочет снять свою "Необратимость". Вообще он для меня не просто герой, он мне как младший брат. Ведет себя так, как вел себя я в свои 25 — напивается и делает всякие глупости.

Скажите честно, вот этот эпизод с эякуляцией "прямо в очки" зрителю — он натуральный или, как в порно, со всякими хитрыми приспособлениями?

— Нет-нет, все по-настоящему. Вообще Карл Глусман раньше ни разу не снимался обнаженным, а после того как я рассказал ему, что именно от него хочу, он робко спросил: "Может, мне лучше сразу улететь обратно в Америку?" Да, это очень смелая сцена. Ее, кстати, сняли в первый же день…

Ну, если быть до конца честным, то эпизод с эякуляцией мы потом слегка подтянули на компьютере.

• Читайте также: Любовь в натуре. Как увидеть в фильме "Любовь" не только порно

Тему спермы и слез вы практически закрыли. Нет ли желания все-таки сделать фильм из крови? Это ведь тоже часть человеческой жизни.

— Мне предлагали снять что-то типа очень жестокого фильма ужасов. Я шесть месяцев к нему подбирался, но потом решил, что женщины и поцелуи мне приятней, чем мужики и кровь.