Оккупированный Крым — запрет на запрете, — Тамила Ташева

Многие все еще воспринимают ситуацию так: Крым просто взял и сам ушел, таким было желание людей. Но это только частично отвечает реальной ситуации. Крым никогда не был чисто пророссийским или чисто проукраинским. Людей, поддерживающих Украину, там и сейчас много, и сопротивление на территории Крыма было и есть. Это, казалось бы, очевидная вещь, но ее нужно постоянно проговаривать — два года назад произошла спецоперация по захвату Крыма Россией.

Об этом надо говорить, хотя бы для того, чтобы не унижать людей, которые там остались и до сих пор не смирились с оккупацией полуострова.

Никто из крымчан толком не понимал, как жить в России. Когда люди говорили, что жить будет хорошо, что пенсии станут большими, они вспоминали Советский Союз. И в первую очередь они выбирали именно Советский Союз, а не Россию. Сейчас отношение крымчан к России изменилось в худшую сторону.

Крым, оккупированный Россией, — запрет на запрете, репрессии против мирного населения, политические преследования. Но это только часть проблем. Россия не может обеспечить базовые потребности крымчан — речь идет о качественных продуктах питания, энерго- и водоснабжении. Это стало очевидным во время гражданской акции по блокаде Крыма. Россия, которая должна была взять ответственность на себя за оккупированную территорию и население, не справилась с задачей.

Крымчане, поддерживающие Украину, по-разному восприняли блокаду полуострова активистами. Нельзя сказать, что ее все поддержали, потому что она все же связана для них с лишениями. Но это был хоть какой-то шаг. Ведь блокада возникла в связи с бездействием украинской власти. Она актуализировала вопрос полуострова на международной арене. Заставила власть работать — впервые заговорить об отмене закона про свободную экономическую зону, про официальный запрет товарооборота с Крымом.

В какой-то момент Крым почти выпал из нашего информационного поля. И часть населения материковой Украины практически утратила ментальную привязку к Крыму, признав для себя то, что полуостров российский. Про Крым нужно говорить постоянно, тем более что без отката ситуации назад и возвращения статуса-кво решить проблему Донбасса и сложившегося геополитического кризиса не удастся. Но до сих пор у нас нет четкой стратегии по деокупации. Сначала руководители страны говорили, что они не могут бороться за возвращение территории, потому что начались события на востоке страны. Частично мы это понимали. Но еще мы понимали, что если ничего не предпринять, можно упустить момент. Прошло два года после аннексии, и только последние несколько месяцев президент Украины и Кабмин хоть как-то начали оживлять вопрос Крыма. Порошенко предложил создать переговорную группу по возвращению Крыма Украине "Женева плюс". Но опять-таки, произошло это во многом благодаря активному давлению общественного сектора.

Мы постоянно слышим от крымчан: вы о нас забыли, вы о нас все меньше говорите. Любая наша акция, связанная с Крымом, — хороший стимул для борьбы там. Ведь люди, находящиеся в местах лишения свободы, те, кто под следствием, кто до сих пор выходит на одиночные акции протеста, вывешивает над своими домами украинский флаг, — герои. Сейчас даже поставить лайк или сделать репост в соцсети какой-то публикации, связанной с Украиной, — уже героизм. Крым — это зона постоянного страха и контроля. Там выстроена система тотальной слежки. И то, что люди на полуострове хоть что-то делают, уже очень много значит.

По нашим исследованиям, около 60% переселенцев из Крыма и востока Украины не планируют возвращаться домой. Это те, кто нашел работу, жилье, устроил детей в сады, школы, университеты. Они видят свою жизнь на новом месте. У многих крымчан, переехавших в материковую Украину, не чемоданные настроения. Для них огромной травмой был выезд. Часть людей говорит: "Жить с соседями, которые нас предали, мы не хотим". Они собираются максимально интегрироваться в новые условия. В целом, мы заметили, что чем ближе переселенцы к зоне конфликта, тем больше ощущают временность своего пребывания здесь. Так происходит в Харьковской, Днепропетровской, Запорожской областях, на территориях Донецкой и Луганской областей, подконтрольных Украине. Но чем дальше уезжают от зоны конфликта, например, в Киев, западные и южные регионы, тем больше они хотят вливаться в принимающие общины.

Потребности первых волн переселенцев из Крыма кардинально отличались от нужд последующих. Им необходима была временная работа и жилье, гуманитарная помощь. Сейчас у людей потребности изменились. Их больше интересует что-то долгосрочное. Таким людям мы, например, предоставляем гранты на развитие бизнеса. Уже есть сотни примеров, когда люди начинали бизнес с нуля или возобновляли его. Первые волны ехали, чтобы переждать. Но когда поняли, что конфликт затягивается, ситуация с Крымом переходит в долгую игру, они начали максимально интегрироваться — находить работу, переквалифицироваться, изучать новые языки. Сейчас люди из Крыма выезжают, потому что не могут там развиваться, из-за преследований. Покидают полуостров молодые парни, которых хотят призвать служить в российскую армию. Они к переезду готовятся лучше — ищут место, где будут жить, высылают резюме и т. д.

Крымчане, покинувшие полуостров, и переселенцы из Донбасса сталкиваются с проблемами в принимающих общинах. Среди крымчан много крымских татар. Это люди немного другой ментальности, в большинстве мусульмане. Для них важна возможность сохранения своего языка, осуществления религиозных обрядов. И если какая-нибудь община крымских татар-мусульман хочет открыть мечеть во Львове, то не все местные жители могут поддерживать такое желание. В этом случае нужно вести диалог, объяснять, кто такие крымские татары, кто такие мусульмане-сунниты, что ислам в Крыму никогда не был радикальным. Ведь события, происходящие в мире, тоже влияют на эти переехавшие малые общины.

Компактные места проживания переселенцев — изначально проигрышный вариант. Он подходит лишь как временное решение проблемы. Если не ограничивать срок проживания в таких местах, то постепенно будут возникать конфликты. Они и сейчас происходят — выселение, отключение электричества, воды. Если не стимулировать людей к развитию, они в этих местах остаются, получают гуманитарную помощь, которая еще поступает от волонтерских организаций. Они довольны тем, что есть. Наши международные партнеры постоянно говорят, что нам нужно уходить от коллективных центров проживания, а переходить к съему квартир, стимулировать людей идти на работу. Сейчас нужно думать о программах долгосрочного жилья — это могут быть кредиты для семей. Кроме того, в Раде лежит законопроект по компенсации утраченного имущества.

Самые большие общины крымских татар в Киеве, Львове, Херсонской области. В Киев ехали, потому что это столица и возможность заработка. Во Львов власти города начали приглашать в марте 2014 года. Там вообще многим достаточно комфортно. У крымских татар и жителей Западной Украины есть немало общего. И те и другие гостеприимны, больше воспитаны на традициях, им близок культ уважения старшего человека. Кстати, так сложилось, что крымчане реже переезжали с места на место по сравнению с переселенцами из Донбасса. Крымчане в основном оседали в одном месте и обосновывались там. Они все же были первыми переселенцами и получили необходимую им поддержку, когда поток переехавших еще не был таким огромным.

Крым в любом случае вернется в состав Украины, это дело времени. Вопрос — в каком статусе. Крымские татары как коренной народ имеют право на автономию. Я говорю о крымскотатарской национально-территориальной автономии. Но это вопрос сложный и спорный, в том числе для украинского общества.

• Читайте также: Как живут граждане Украины в Крыму. Интервью с крымчанкой, отказавшейся от российского паспорта

Это было время утрат и время приобретений. Да, мы временно потеряли Крым, свою родину. Я не могу видеть свою семью, свои любимые места. А с другой стороны, это возможности. Ситуация очень многое показала. Сейчас мы наблюдаем бум интереса к крымским татарам, крымскотатарской культуре. И это приобретение для всех. Были трения внутри народа. Но люди сплотились вокруг Меджлиса. У крымских татар появилась национальная идея — свержение оккупанта и возможность жить на своей родине.

Фото: Александр Чекменев