Добрый пастырь

— Ваше Блаженство, Вы очень много путешествуете по епархиям Украины, бываете в самых разных местах. Каким видите портрет православной Украины?
— Церковь сегодня получила такие возможности, которые прежде и не снились. Самое главное, что после распада СССР Церковь получила право открыто проповедовать Евангелие, творить добро, свидетельствовать миру о том, что ее члены — это люди, верующие по-настоящему, а не только теоретически.

Остается много проблем с имевшим место в 1992 г. расколом. Это беспокоит как государство, так и саму Церковь. Мы, люди верующие, надеемся, что Бог будет милостив и наступит такое время — мы молимся, приближаем его, как можем, — когда все единокровные и единоверные украинцы обнимутся и станут единой семьей в духе христианства — и государственной, и церковной.

Многие обеспокоены тем, что молодое поколение не имеет возможности черпать из духовных источников. Необходимо преподавать Закон Божий в светских учебных заведениях, хотя бы на факультативных началах. В Киеве в этом году по решению мэра проводится эксперимент по преподаванию христианской этики в 90 школах. Но в других местах этот процесс продвигается очень сложно, есть препятствия со стороны атеистов, среди которых и некоторые нынешние депутаты, и часть общественности.

— А в какие места Вам хочется постоянно возвращаться?
— Прежде всего на свою родину, ведь родина дается человеку один раз в жизни и навсегда. В свое родное село, где были сделаны первые шаги к Церкви, к пониманию ее жизни. Это родное село на Подолье — Марковцы — где и сейчас сохранилась каменная церковь, построенная в XVIII веке местным помещиком. Именно в этом храме я начинал прислуживать в алтаре.

— Ваше Блаженство, можно ли будет в наших храмах увидеть молитвослов на украинском языке?
— Наш государственный язык — украинский, хоть для Церкви это и не столь существенно, поскольку она, пребывая на земле, не связывается при этом "узами" государства. Книги в церковных лавках должны быть и на украинском. Что касается богослужения и богослужебного языка, то даже простые люди, без образования, склонны сохранить церковнославянский язык богослужебным. Как мне недавно сказала одна прихожанка: "На церковно­славянском языке хотя бы не ругаются!". Так что этот язык воспринимается народом как богослужебный. Несколько раз митрополия выпускала детские молитвословы на украинском — цветные, увлекательные. Издано Евангелие на украинском, некоторые богослужебные книги. Так что потихоньку просьбы читателей исполняются, а мы стараемся удовлетворить их потребности по мере сил.

— Будучи предстоятелем УПЦ, Вы имеете возможности устраивать приходскую жизнь так, как считаете правильным. Каким, по-Вашему, должен быть современный приход?
— Приходская жизнь не так проста, как кажется со стороны, и как казалось мне в молодости. У людей создалось впечатление, что Церковь всегда имела деньги, и сегодня тоже богата. Но существует она на пожертвования. Раньше, когда верующих было много — приходы были богаче, чем сегодня. Некоторые из них сводят свою деятельность только к обрядам: поставить свечку, подать просфорку, справить шумные крестины — и все. А глубины, сущности Церкви люди не знают. Очень много значат кадры — это будущее приходской жизни. Перед тем как направить священника в приход, мы вкладываем в него всю душу, даем ему духовное образование, чтобы он мог организовать полноценную приходскую жизнь. Но не все складывается так, как хотелось бы. Иногда священник попадает в бедный приход, прибыль которого составляет всего несколько десятков гривен в месяц. И конечно, не всякий священник, особенно семейный, готов к такому подвигу. Сегодня вся молодежь хочет жить комфортабельно. И молодому священнику на первых порах нужно быть героем. Потому в народе и говорят: какой поп, такой и приход.

— О каких недостатках приходской жизни, которые Вы замечаете, следовало бы говорить открыто в церковной прессе, чтобы их преодолеть?
— Прежде всего, об обрядовости, за которой люди не видят сущности Церкви. Нужно, чтобы люди понимали хотя бы основы Священного Предания, знали, что за тем обрядом, который они совершают в церкви, стоит еще и глубокое содержание.

Не все священники проповедуют за каждым богослужением. Особенно тот, кто живет в городе, а служит в селе: отслужил, требы отправил и неделю свободен. Не секрет, что наши семинаристы женятся на светских девушках. Матушка должна быть одна на всю жизнь, а светские девушки хотят поудобнее жить, чтобы была машина, квартира. И многих священников это сбивает с толку, потому что, попав на приход, они видят, что средств для удовлетворения этих потребностей на приходе нет. Но в первую очередь многое зависит от того, какой священник.

— В разговоре о приходской жизни Вы упомянули случаи, когда выпуск­ник семинарии берет себе в жены светскую девушку. Скажите, а какой должна быть современная матушка?
— Прежде всего, верующей, благочестивой, потому что матушка в приходе может сделать очень многое: и примирить людей, и подвигнуть к разного рода приходской деятельности. Есть матушки, которые активнее батюшек во сто крат. Я знаю матушек, которые организовали дома престарелых и достают для них средства, помогая людям спокойно доживать свой век на земле. Матушка может быть самой активной помощницей батюшки в работе с людьми. Специального института, который бы готовил матушек, нет. Но есть школы, в которых девушки обучаются не только регентскому делу, но и музыкальному, и богословскому, что потом бывает огромным подспорьем священнику. Гораздо лучше, когда выпускник семинарии женится не на светской девушке, а на той, которая пойдет с ним рука об руку, и до самой кончины будет вместе с ним.

— Иногда священники намного моложе своей паствы. Насколько такое оправдано?
— Оправдания здесь искать трудно, но есть на то причины. Главная из них состоит в том, что до сих пор открываются все новые и новые приходы, а найти умудренных старцев для них невозможно. Не думаю, что молодость — это проблема, потому что можно быть молодым по возрасту, но зрелым по знаниям, по ответственности, по хозяйственности.

Если мы не пошлем молодого священника, то раскольники пошлют таких, что еще хуже наших окажутся. И люди их примут, потому что им важно, чтобы была служба.

— Вам, как предстоятелю УПЦ, наверняка приходит очень много писем, просьб о помощи, о молитве?
— До сих пор я отвечал на все письма. В день я получаю около пятидесяти писем, примерно столько же телеграмм. Много бывает писем от болящих людей. Прочие, к сожалению, с жалобами. Так уж устроен человек, что, получив радость, забывает о ее источнике, зато неприятности и обиды помнит. Все письма, которые я получаю, стараюсь разобрать и прочитать, а потом и ответить на них, хоть и приходится сидеть с этим до позднего часа.

— А как Вы поступаете с жалобами на священников? 
— Пересылаем Преосвященному той епархии, откуда поступила жалоба, с просьбой вникнуть в дело, разобраться, по возможности — доложить. С корреспонденцией мы стараемся не откладывать. Я пять лет работал в Патриархии, а там корреспонденция стояла в мешках, и когда Святейший был болен, нам приходилось раз в квартал разбирать эти мешки. Мы их тогда сутками сортировали. Так что лучше сделать сегодня, чтобы не откладывать на завтра. Многие обращаются к нам с просьбой молитв, особенно если узнают, что я собираюсь в святые места, тогда присылают тысячи имен. Мы везем с собой два-три чемодана имен, когда едем на Афон или в Иерусалим, и там стараемся читать все записки.

— Случалось в Вашей жизни, когда Вы явно получили Божью помощь?
— Было такое. Когда-то давно я купался в море, и вдруг мне свело ногу: боль невыносимая, тянет вниз. Я просил святителя Николая, которого очень почитаю, дать мне умереть в другом месте, а не в море. Кое-как я смог доплыть до берега, и это было явное чудо. Что касается других вещей, то на протяжении жизни бывали разные случаи. Не обо всем, что промысел Божий дает человеку, можно рассказывать. Бывают сокровенные чудеса.

— Развиваются новые технологии, и церковное общество не может оставаться в стороне от этого. Полезны они или вредны христианину?
— Уже порой и удивляешься — как люди раньше могли жить без мобильного телефона. Век технологий принес многие катаклизмы, и, конечно, вся техника, которая нас окружает, не только служит нам, но и вредит, однако отказаться от плодов цивилизации невозможно. А ведь еще относительно недавно некоторые благочестивые люди считали, что электричество происходит не от добрых сил. Развитие технологий дает человеку многое, но многое и отнимает: спокойную и долгую жизнь, чистую атмосферу. Приходится смиряться и жить в той обстановке, которая есть. Надо помнить о Боге на всяком месте, а с Богом ничего не страшно: ни скорби, ни болезни, ни лишения.

— Вы часто бываете в европейских странах. Как бы Вы оценили состояние духовности в Европе?
— Протестантизм последнее время стал как-то суше по сравнению с тем, чем он был раньше, католицизм стал более практичным. Православных на Западе не так много, но они есть во всех странах, хоть и ведут себя по-разному, но сохраняют веру. Поэтому западное православие определяется главным образом эмигрантами, приехавшими в поисках работы. Думаю, что как первая эмиграция посеяла семена православной веры в западных странах, так и нынешняя волна эмиграции сделает свое доброе дело.

— Ваше Блаженство, какая модель отношений государства и Церкви была бы наиболее полезна Украине?
— Я уверен, что никакой симфонии между государством и Церковью не может быть, потому что каждая сторона имеет свою область ответственности. Церковь призвана просвещать всех светом Христовым, государство должно иметь обязанность хранить свой народ, способствуя его процветанию, миру и спокойствию. В каждой стране свои обычаи, своя история. Лучше всего, думаю, чтобы государство и Церковь, уважая друг друга, понимали каждый свое положение и исполняли свои обязанности, не принимаясь за "чужое" дело.