Обучение, логистика, унификация. Чего не хватает армии Украины в ее войне за независимость

Все войны человечества похожи, но вместе с тем, все войны абсолютно разные. Самые отчаянные и жестокие – это или гражданские войны, или войны за независимость. Потому что та сторона, которая борется за свое будущее, понимает, что в случае поражения она просто перестанет существовать. В новом времени такими были все подобные конфликты, от войны за независимость США до арабо-израильских войн. Сегодня факел борьбы за право быть независимым и суверенным государством несет сражающаяся Украина, пусть эта война и является "опоздавшей" на несколько десятков лет.

События на фронте – чего Украине не хватает для победы и как это исправить

За полтора года боевых действий украинская армия смогла освободить больше половины захваченных РФ территорий. Украинские защитники в борьбе с оккупантами выбили врага:

• из Киевской, Черниговской и Сумской областей;
• с острова Змеиный;
• практически из всей Харьковской области;
• освободили Херсон;
• начали наступательную кампанию на юге и востоке Украины.

РФ учла свои ошибки, поэтому заминировала огромные территории и построила сотни километров окопов — дальнейшее продвижение Силам обороны дается сложно. Фокус пообщался с несколькими украинскими бойцами и офицерами на передовой, чтобы узнать, чего не хватает для победы Украины. По соображениям безопасности, имена некоторых собеседников изменены.

Военнослужащие выделили несколько основных проблем:

• обучение;
• логистика;
• институт званий и структура армии;
• связь между подразделениями;
• качество боеприпасов;
• унификация.

Офицер ВСУ Александр К. (имя изменено) считает, что в украинской армии нужно реформировать систему званий и должностей. По его словам, часто бывают случаи, когда сержанты тянут на себе батальоны, а подполковники не выполняют своих обязанностей.

"Нет тенденции к воплощению процессов НАТО и поощрения экспериментов в армии. Они происходят на нижних уровнях, а вертикаль смотрит на это: "Ну, пацаны балуются". Плюс, нет никакой профориентации при приеме на должность. Когда я был на ППЛС (пункт приема личного состава — Ред.), я, как менеджер проектов, увидел чувака, который — ну, я вижу, что он айтишник: сумбурный вид, потерянные глаза и п***ц. Говорю: "Ты айтишник? Я тебя забираю". А он спрашивает: "А как ты понял?". Говорю: "Дуру не гони, пошли оформляться". А при этом у него стоит профессия — механик-водитель МТ-ЛБ. И мне строевая часть говорит, что мы не можем его поставить на другую специальность, потому что у него уже эта есть", – говорит офицер.

Военный продолжает: отдельной проблемой является инертность украинской армии, командование недостаточно тратит усилий на поиск талантов, чтобы максимально эффективно использовать человеческий ресурс.

Отдельный вопрос – трансляция аэроразведки. Для демонстрации могут использоваться самые разные программы: Discord, Skype, Google Meet или вообще Raven или Zoom.

"Нет единой системы управления ни в чем, вообще. Это больше всего раздражает", – с огорчением резюмирует Александр в комментарии для Фокуса.

Начальник мастерской стрелкового вооружения старший сержант Савельев служит в одной из механизированных бригад ВСУ. Он называет еще одну проблему – это логистика и подготовка личного состава. По его словам, оружия, патронов, снарядов – достаточно. Мины 120-е есть, заряды для СПГ тоже есть, пулеметы и минометы. Проблема только в том, что подготовка расчетов, наводчиков, мехводов была, мягко говоря, формализована. В том числе западными партнерами. По словам старшего сержанта, западные специалисты привыкли работать с "не самыми умными военными" в Сирии или Курдистане, которые если погибнут, то и "черт с ними".

При этом он добавляет, что при обратной связи со стороны украинских военных обнаруживаются недостатки западной техники, однако никто не понимает, что с ними делать.

"Они хорошо подготовили узких специалистов: артиллерию, ПЗРК, ПТРК и танкистов. Подготовка пехоты — минус, там люди, которые не были в настоящем бою. Но чтобы из любой обезьяны сделать нормального пехотинца достаточно и четырех месяцев подготовки", – продолжает сержант.

Спасает в этой ситуации то, что суть конфликта и задачи понятны, также слабую обученность наши командиры купируют тактическими приемами. Вдобавок, четверть армии имеет боевой опыт. А это большой плюс. В итоге собеседник Фокуса заключает, что пока инструкторы на Западе сами не побывают в боевых условиях, толку от них будет мало.

Проблему подготовки личного состава поддерживает и аэроразведчик Остап М. (имя изменено) из 35-й отдельной бригады морской пехоты.

"Подготовка пехоты должна быть дольше, нежели месяц, чтобы адекватно соответствовать нынешней ситуации на фронте. Это касается и подготовки офицеров, особенно среднего звена, например, комбатов. Хорошо бы выдергивать тех, кого собираются ставить командовать батальонами, и прогонять через единые командные курсы", – рассуждает боец.

Будучи аэроразведчиком, он говорит, что нужно очень много дронов на фронте, именно армейских, с защищенной связью, а не гражданские "Мавики" – это тоже глобальная проблема.

Вопрос транспорта не менее остро стоит – нужны джипы, пикапы и другие транспортные средства. Сейчас эти вопросы "закрываются" волонтерами. Но армия должна быть максимально моторизована, и это должно делать государство. Закупки джипов и пикапов должны быть не менее значимы, чем закупки дронов или боеприпасов.

Офицер территориальной обороны Тарас Д. (имя изменено) ныне воюет на Лиманском направлении. По его словам, огромной проблемой является отсутствие коммуникации между подразделениями.

"Система управления боем в основном фрагментирована. Пехота живет в своем измерении – артиллерия в своем. И если в пределах одного подразделения это еще утрясается во время первых боев, то когда мы встречаемся с винегретом различных подразделений (а на самых горячих направлениях так оно и есть), то случаи дружеского огня по своим же дронам являются регулярными и систематическим", – озвучил проблему Фокусу Тарас Д.

Решить этот вопрос офицер предлагает путем проведения боевого слаживания рот и батальонов из разных бригад, чтобы синхронизировать действия многих, не родственных друг другу подразделений. Вместе с тем военнослужащий обращает внимание на еще одну проблему – качество боеприпасов.

"Когда у вас каждая вторая мина из партии бракованная – это беда. Какой смысл в десятках и сотнях мин, если их использование фактически блокирует работу минометного расчета? Но проблема со снарядами глобальная, и тут сложно сказать, как это решить, ведь боеприпасы идут в Украину из совершенно разных стран, никакой стандартизации качества нет и близко", – говорит Тарас.

Российский режим – террористический. Дипломатические успехи Украины

Массированные обстрелы Украины и террор против мирного населения с начала полномасштабного вторжения года вновь подняли вопрос признания России террористическим государством. За время полномасштабной войны Украина достигла определенных успехов в том, чтобы российский режим в мире признали террористическим. В частности, это уже сделали:

• Литва;
• Латвия;
• Эстония;
• Чехия;
• Нидерланды;
• Польша;
• Словакия.

ПАСЕ, НАТО, ОБСЕ и Европарламент проголосовали за признание российского режима террористическим. Верховная Рада также признала РФ террористическим государством, запретила символику "V" и "Z", а также было принято постановление "Об использовании политическим режимом Российской Федерации идеологии рашизма, осуждения принципов и практик рашизма как тоталитарных и человеконенавистнических".

Кроме этого ведется работа над тем, чтобы в мире признавали наемников из ЧВК "Вагнер" участниками террористической организации. Такие дискуссии ведутся в разных странах, в частности, в Великобритании и США. На данный момент ЧВК "Вагнер" признали террористической организацией только Парламентская ассамблея ОБСЕ. Европейский Союз, Штаты и Япония внесли "вагнеровцев" в санкционный список. А Министерство финансов США признало ее транснациональной преступной организацией.

Фокус поговорил с адвокатом и правозащитником Юрием Белоусом, который занимается документированием военных преступлений и защитой потерпевших от военных преступлений РФ в судах.

Основная проблема, которая существует в документировании преступлений — это, в первую очередь, огромное количество самих злодеяний и ограниченный ресурс тех, кто занимается такой работой. Конечно, есть определенные проблемы и с последующими судебными процессами, многие из которых заочные, то есть, без присутствия российских военных на скамье подсудимых. По последним данным, уже зарегистрировано 98 тысяч военных преступлений, поэтому чисто физически невозможно тщательно документировать каждое новое преступление и расследовать уже зарегистрированные.

"Любое такое преступление — это чья-то индивидуальная вина, стандарт по доказыванию которой высок вне зависимости от того, что война против нашей страны явно незаконна и мы находимся на стороне справедливости", – объясняет Белоус.

В судебной системе многие проблемы те же, какие были и до этого — дефицит судей, еще больший дефицит тех, которые понимают, что такое Женевские конвенции и как их применять. По словам Белоуса, в 2020-2021 гг. на рассмотрении в украинских судах находилось лишь 11 дел по военным преступлениям. Несмотря на это, система ищет выход из ситуации и государство учится на ходу, утверждает адвокат.

Удары по Крымскому мосту и эпоха морских дронов

Недавно глава СБУ генерал-майор Василий Малюк объявил, что Служба безопасности стоит за ударами по Крымскому мосту, а также показал уникальные видео с внешним видом морского дрона-камикадзе Sea Baby. По сути, Украине удалось создать уникальную разработку, которая позволяет атаковать важные военные объекты оккупантов в Черноморском регионе.

Фокус обратился к эксперту по вопросам флота и автору книги "Військово-морська міць та її межі" Максиму Паламарчуку, чтобы узнать, как можно повысить эффективность применения морских дронов. В комментарии Фокусу эксперт отметил, что, как и с любым другим видом оружия нужно искать пути и тактики для повышения его эффективности. Тем более, что враг также ищет новые пути для противодействия.

"Для увеличения вероятности поражения кораблей противника, а желательно, и их уничтожения, требуется улучшить возможности морских дронов. Мне видится очень плодотворной идея капитана первого ранга в запасе Андрея Рыженко относительно оснащения дронов противокорабельными ракетами", – сказал Фокусу Паламарчук.

Эксперт отмечает, что нужно найти технически менее сложные, а также не настолько политически чувствительные для союзников Украины пути усовершенствования морских дронов, такие как возможность запускать во время атаки противотанковые ракеты или даже легкие торпеды.

"Еще один вариант – дать им возможность погружаться на этапе атаки, что, с одной стороны, должно усложнить возможность их поражения кораблем противника, а с другой — увеличить серьезность повреждений при поражении подводной части корабля. Ну, и конечно, важна не только эффективность оружия, а также масштабы его применения, чтобы увеличить время, когда корабли государства-агрессора находятся под угрозой", – резюмирует Максим Паламарчук.

Уничтожение Черноморского флота ВМФ России — это важный этап в борьбе Украины за свое будущее, так как Черное море не должно превращаться в море исключительно российское.

Важно

Контрнаступление ВСУ: что происходит на линии фронта, где идут сражения (карты)