Еще дружба не сгинела. Как манипуляции вокруг Волынской трагедии рассорили поляков и украинцев

Польский сейм принял резолюцию, в которой назвал Волынскую трагедию 1943 года геноцидом и объявил 11 июля Днем памяти поляков, погибших от рук украинских националистов. Для Украины новость неприятная: поляки считают представителей нашего народа ответственными за геноцид.

Ритуальные танцы

Такое решение сейма в целом было предсказуемым. Экс-евродепутат Павел Коваль называет перманентное обострение в общественно-исторической дискуссии между поляками и украинцами "ежегодными политическими танцами на костях Волыни". Раньше "волынская истерия" в Польше поднималась, как правило, накануне круглых дат трагического апогея этнического конфликта на Волыни — 11 июля 1943 года. В начале лета в Польше снова заговорили о Волынской трагедии как о геноциде поляков, но уже с большей категоричностью. Правящая партия "Право и справедливость" не могла дальше тянуть с реализацией давно обещанного своим правоконсервативным избирателям, а либеральная оппозиция не могла голосовать против резолюции в такой интерпретации, поскольку это было бы воспринято электоратом как надругательство над могилами поляков на Волыни.

В Украине многие понимали, что признание геноцида поляков на официальном уровне может серьезно испортить украинско-польские отношения, которые в последние годы только крепли, что позволяло Киеву и Варшаве сообща действовать на геополитическом фронте. Еще в июне бывшие президенты Леонид Кравчук и Виктор Ющенко, а также лидеры двух церквей решили сделать превентивный шаг — написать письмо полякам с использованием известной формы обращения польских епископов к немецким в 1965 году: "Прощаем (от рук поляков в разные исторические периоды погибли тысячи украинцев. — Фокус), просим прощения". Но украинское письмо не нашло должного отклика в польской среде, более того — даже подлило масла в огонь. "Нам не за что извиняться перед украинцами", — кипел польский сегмент интернета.

В Украине и сейчас, после принятия резолюции о геноциде поляков, убеждены, что обойти обоюдное взаимопрощение за трагические эпизоды в истории украинско-польских отношений невозможно. С польской стороны такую точку зрения, к примеру, отстаивает режиссер Кшиштоф Занусси, однако его позиция сейчас для поляков скорее исключение. Нынешняя Польша не готова использовать собственную христианскую формулу в отношении Волынской трагедии, так же как большинство украинцев не готовы использовать для определения тех событий термин "геноцид" (в польском варианте ludobоjstwo — "убийство людей").

История для поляков важнее, чем для большинства украинцев, которые к тому же часто имеют довольно разные взгляды на собственную. Уровень исторической дискуссии в многочисленных и многотиражных СМИ в Польше несравнимо выше, чем в Украине. Когда вы сядете дискутировать с поляком об истории, то будете поражены, как часто он использует слово "мы". Для многих украинцев это нехарактерно, и это различие вызвано польским положительным подходом к истории, в которой есть шляхта, гонор, цивилизационная миссия на Востоке, героические восстания против царизма, — в противовес видению своей истории украинцами, часто пораженческому. При этом полякам трудно принять, что и воины УПА для многих украинцев тоже были героями, воевавшими против советизации Западной Украины, теряя жизни и целые семьи, которые сотнями тысяч вывозили в Сибирь за связи с "хлопцами из леса".

В Польше все больше людей под влиянием отдельных политиков и СМИ считают, что в Украине целая историческая политика и формирование новой нации основываются на возвеличивании ОУН и УПА, якобы в противовес деятельности Симона Петлюры, который имел военный союз с поляками. "Вы переименовали проспект в Киеве на Бандеры, разве нельзя было хотя бы на Петлюры его переименовать?" — взывает польская журналистка Мария Пшеломец. О том, что в Киеве улица Петлюры у железнодорожного вокзала заменила Коминтерна еще перед Майданом, в Польше мало кто знает.

Что произошло

Поляки хотят одностороннего покаяния, не углубляясь в довоенные причины конфликта на Волыни, а как раз они, как полагают украинские историки, повлияли на масштабы трагедии в 1943-м. Наиболее значимым, не считая самого факта проигрыша Украины в войне 1918 года и вхождения западноукраинских Галичины и Волыни под власть Варшавы, они называют переселение поляков с земель внутренней Польши на Волынь и раздачу им тамошней земли. Потом было ущемление православных — вплоть до ликвидации более ста храмов на Холмщине, пацификация украинских сел, сворачивание высшего образования на украинском языке и т. д.

Радикальных националистов, которые относятся к Украине плохо, в Польше очень немного. Но погоду сейчас делают именно они

Но даже самые либеральные историки в Польше стоят на том, что "антипольская акция на Волыни" (а это не только Волынская область в современных границах, но и Ровенская, а также православный север Тернопольской области) была не спонтанной, а спланированной в 1943 году северными отделами УПА под руководством Клима Савура (Дмитрия Клячкивского), и именно она вызвала дальнейшую эскалацию и перенос маховика конфликта в Галичину. В воскресенье 11 июля 43-го, отмечают поляки, украинцы напали на 99 польских поселений. Символом трагедии стало сожжение заживо поляков в костеле местечка Порицк, сейчас Павливка.

Наиболее "мягкое" существующее определение происшедшему — это "этнические чистки с элементами геноцида". Именно так звучали формулировки в прошлогоднем постановлении сейма, основанном на исторических трудах Гжегожа Мотыки, самого авторитетного историка в Польше в этой сфере. Тогда как украинские историки считают: если не найдено письменного доказательства приказа Савура, то и спланированной акции не было, а этнический конфликт является следствием политики межвоенной Польши по отношению к нацменьшинствам, плюс немаловажна роль "первых советов" и немцев, которые намеренно стравливали польский и украинский народы.

Впрочем, некоторые украинские историки не видят большой трагедии в резолюции сейма. "Пусть принимают, перестанут нас хотя бы ежегодно шантажировать", — говорит Павел Подобед из Украинского института национальной памяти.

Заробитчане-бандеровцы

Манипуляции вокруг Волынской трагедии не могли не сказаться на отношении рядовых поляков к украинцам. У многих из них красно-черный флаг, который во времена Второй мировой использовался ОУН и УПА, вызывает стойкое неприятие. Теперь даже черная вышиванка с красной вышивкой действует на многих поляков как тряпка на быка — доказано недавним религиозным шествием украинцев в Перемышле, во время которого польский молодчик разорвал на одном из участников такую сорочку.

Именно Перемышль, находящийся в нескольких километрах от границы с Львовщиной, стал центром наиболее выразительных примеров антиукраинских настроений и "мести за Волынь". 26 июня в Перемышле на религиозное шествие греко-католиков напали представители ONR — Национально-радикального лагеря. Молодые польские националисты были возмущены тем, что шествие имело целью помолиться на кладбище в перемышльском районе Пикуличи, где кроме интернированных воинов УНР (после подписания Рижского мира в Польше были разоружены войска Петлюры, воевавшие вместе с поляками против большевиков) лежат также несколько уповцев, перенесенных из Бирчи.

Организаторы из Объединения украинцев в Польше (ОУП) вынуждены были отменить ежегодный украинский фестиваль "Ночь на Ивана Купала", планировавшийся на 2 июля в Перемышле, — польские националисты угрожали его разогнать. Радикалам не понравилось, что на фестиваль едет ровенская группа Ot vinta, которая фотографируется на фоне памятников Бандере. А на следующий день, 3 июля, глава МВД Мариуш Блащак вообще запретил украинским музыкантам въезд на территорию Польши. В окрестностях Перемышля также участились случаи осквернения украинских памятников.

После проведенной Сталиным в 1944 году границы между СССР и Польшей в Перемышле оказалось очень много поляков — беженцев из Восточной Галичины, и сейчас там проживает немало их потомков — с 1939-го, когда Москва разделила Польшу вместе с Берлином, Перемышль по 1941-й год находился на украинской территории. "Перемышль есть часть Кресов [польское обозначение пограничья], где продолжают жить украинцы, поэтому именно они, по мнению новой/старой эндеции [по-польски нацио­нал-демократы межвоенного периода], должны нести ответственность за то, что в составе польского государства сейчас так мало именно Кресов; украинцы в Перемышле являются видным знаком исторической неудачи Польши на востоке Европы и выгодным полем возмездия", — объясняет украинец из Перемышля, историк и журналист Богдан Гук.

Перемышль действительно считается одной из столиц украинства в Польше. До Второй мировой войны там было чуть ли не больше украинских организаций, чем во Львове, а в окрестностях большую часть населения сел составляли украинцы, депортированные потом в рамках "обмена населением" 1944–1946 годов на территорию Украины и операции "Висла" 1947 года, которая подчистила оставшихся, расселяя их на севере и западе Польши.

Но не только героизация украинцами УПА и Бандеры сейчас не нравится полякам — многих в Польше начинает раздражать и все большее присутствие в их стране украинцев. Кроме местной общины этнических украинцев (их количество ориентировочно 50 тыс. человек), за Бугом сейчас живет, учится и работает до миллиона наших соотечественников. Причем все больше украинцев находит работу в "умных" сферах: переводчики, учителя, IT-сектор, врачи, а не так как представляет польский сериал "Девчата со Львова" (украинское название "Наші пані у Варшаві") — поголовно уборщицы. Многие поляки убеждены, что искатели долгого злотого из Украины отбирают его у местных. Зафиксировано уже несколько нападений на украинских гастарбайтеров в местах их компактного проживания.

Большое количество студентов из Украины, отмечают местные социологи, сначала нравилось (особенно руководству польских вузов, поскольку украинцы платят за учебу при общем демографическом снижении в Польше), сейчас же их почти повсеместное присутствие также раздражает. Исторические дискуссии в данном контексте только подогревают градус напряжения: мол, почему мы должны помогать сторонникам "бандеризма" или "почему он здесь учится, вместо того чтобы воевать на востоке?"

Из адвокатов в прокуроры?

Немало усилий, чтобы антиукраинские дискуссии в Польше не угасали, прилагает Россия. От финансирования польскоязычных троллей в соцсетях и научных деятелей до приглашения отдельных известных политиков, "борцов с бандеризмом" в Крым (кстати, до Майдана одним из главных идеологов раскручивания темы Волынской трагедии был бывший депутат Партии регионов Вадим Колесниченко, который сейчас трудится в оккупированном Крыму). Однако украинец-автохтон из Перемышля Богдан Гук считает, что искать российский след в нынешних антиукраинских акциях в Польше не стоит: "Нет существенной разницы в отношении к Украине между польскими и российскими правыми, которые думают насильственными государственными, а не демократическими категориями". Активизация движений польских скинов и радикалов, которые имеют также немало сторонников в среде рок- и рэп-музыкантов Польши, тому подтверждение.

• Читайте также: Удаль казацкая и гордость шляхетская. Почему украинцы умудряются ссориться с поляками в самое неудачное время

Но есть и хорошая новость: геополитические факторы и угрозы со стороны России действуют на польские власти отрезвляюще. "Сейчас пытаются в очередной раз спровоцировать какое-то польско-украинское противостояние, не получалось до сих пор и не выйдет в этот раз. Сегодня происходят очень важные стратегические шаги в польско-украинском сотрудничестве в военной сфере, удается церковный диалог. В конце концов, Польша поддержала Джамалу на 10 баллов — как общество, так и жюри", — отмечает организатор большого количества акций, способствовавших польско-украинскому сближению на пограничье, греко-католический священник из Люблина Стефан Батрух. По его наблюдениям, тех, кто относится к Украине негативно, в Польше очень незначительный процент; тех, кто готов поддерживать различными способами, намного больше, и есть значительная часть населения, которая не имеет сложившегося мнения о прошлом и настоящем Украины. Вопрос в том, к кому будут склоняться неопределившиеся, ведь польский политикум в последнее время считается с мнением большинства. В любом случае официальный Киев не должен играть роль пассивного наблюдателя, если не хочет, чтобы Польша превратилась из нашего адвоката на Западе в прокуроры.