Удаль казацкая и гордость шляхетская. Почему украинцы умудряются ссориться с поляками в самое неудачное время

Польский сейм признал геноцидом так называемую Волынскую резню — этнический конфликт в конце Второй мировой войны между поляками и украинцами на "Кресах", восточных окраинах довоенной Речи Посполитой. Трудно сказать, кто больше виноват в событиях тех дней — правительство Юзефа Пилсудского, решившее, что принудительная полонизация это лучший способ избежать этнических конфликтов, или украинские националисты, посчитавшие, что украинские земли нужно очистить от поляков любой ценой.

А вот то, что сейм начал раздувать тему Волынской резни в самый неподходящий момент — это ясно. Именно сейчас, когда после Брексита Евросоюз "на ладан дышит", страны старой Европы не могут справиться с волной террора, Турция превращается в религиозное исламское государство, а российские танки у польских границ из воспоминаний вновь превратились в угрожающую реальность, идея создания Intermarinum, "Междуморья" — союза восточнославянских и балтийских государств Балтийско-Черноморского бассейна — актуальна как никогда и может принести всем участникам союза немалую выгоду.

Впрочем, вряд ли эта идея, по крайней мере в ближайшее время, сможет стать реальностью. Принятие закона о геноциде поляков вполне ожидаемо сопровождалось антиукраинскими настроениями. Политики правых партий, которые сейчас составляют в польском парламенте большинство, демонстративно кричали перед электоратом: "Украинцы нам не братья!". И теперь никакие потенциальные выгоды сотрудничества не позволят им переступить через пресловутую шляхетскую гордость.

Но поляков можно понять. В последнее время героизация украинских националистов идет такими темпами, что не отреагировать на это — опять-таки означает переступить через гордость. Невзирая на то, что большинство украинцев никогда не задумывалось, как увлечение "бандеровщиной" могут воспринять их соседи, и националистическая символика для них не более чем очередной способ самоидентификации как части молодой пассионарной нации, так же, как и селфи в вышиванке. Эдакий современный вариант казацкой вольницы.

К сожалению, борьба за независимость Украины в военные годы была не такой светлой, как это многим кажется сейчас. Появлению на свет я сам обязан непростым отношениям между украинцами и поляками в послевоенные годы.

Весной 1945 года в дом моих деда и бабки по материнской линии, этнических поляков, постучали люди в форме "ястребков" — отдела НКВД по борьбе с украинским национализмом. Когда моя бабка открыла дверь, гости спросили ее, нет ли в селе бандеровцев. Бабка сказала, что не видела их никогда. В ответ "ястребки" спросили, доложит ли она "куда надо", если они появятся. Всем понятно, чем бы в те времена закончился отказ от сотрудничества с органами. Ответ был предсказуемо утвердительным. Однако, услышав его, "ястребки" на чистом украинском сказали: "Дивись, мало того, що ляхи, то ще й наших москалям здають". Это оказались те самые бандеровцы, переодетые в форму НКВД.

Они не стали ни в чем разбираться и повели всех жителей дома вместе с моей четырехлетней матерью вглубь огорода, снимая карабины с предохранителей. К счастью, на шум прибежал сосед — украинец. Как выяснилось, он давно знал людей из националистического подполья и помогал им, так как среди боевиков были его родственники. Он как-то убедил пришедших в дом моего деда людей, что те ищут врагов, где их нет, и попросил оставить своих соседей в покое.

Подобных историй жители Нижней Силезии — западного региона Польши, куда после войны переселили "кресовян", могут рассказать сотни. Другое дело, что от немцев во времена Второй мировой поляки пострадали куда больше, чем от украинцев. Но при этом почему-то не переносят на нынешних жителей Германии ответственность за преступления, совершенные их предками.

Возможно дело в том, что за примирение поляков и немцев взялась католическая церковь — сразу после войны польские и немецкие епископы собрались вместе и выработали формулу примирения двух народов: "прощаем и просим прощения". С украинцами, естественно, такое было невозможно. И хотя официально Польша и Украина являлись братьями по социалистическому лагерю, на бытовом уровне в послевоенные годы антиукраинские настроения были крайне сильны.

Однако поздно — лучше чем никогда. И может сейчас, когда дружба и взаимопонимание нужны нам тоже как никогда, стоит отложить в сторону и гордость шляхетскую, и волюшку казацкую, которые так портили наши отношения на протяжении 400 лет соседства и в конце концов привели к тому, что и Украина, и Польша стали колониями России. Может быть, пора наконец друг друга простить и попросить прощения.

Начать, к примеру, можно на Лычаковском кладбище во Львове. На нем рядом лежат польские солдаты и украинские повстанцы. И те, кто боролся за независимость своей страны, и те, кто защищал свою землю. При этом никто не сомневается, что герои — и те, и другие.