Живущий в Сан-Франциско поэт и композитор Семен Бокман рассказал Фокусу о силе воздействия слова, о том, как этическая сторона творца влияет на его творчество и почему поэт не должен искать любви у власть имущих
КТО ОН
Родился в Киеве. Живет в Сан-Франциско (штат Калифорния, США). Поэт, композитор, член Всеамериканской композиторской ассоциации (NACUSA)
ПОЧЕМУ ОН
Автор книги "На окраине Вселенной", поэтических сборников, исследования "Вариации на тему "Галина Уствольская" (англ.), публиковался в российских и американских СМИ. В русско-американской газете "Запад-Восток" выходили его "Разговоры с Соломоном Волковым о русской культуре", а также книга "Жить не умирая" о жизни, смерти и бессмертии
В своем очерке на Facebook вы написали, что искусство должно меняться. Почему вы считаете, что современному искусству требуется обновление?
— В текстах литераторов, в театральных постановках и в фильмах модной стала нецензурщина. Это опасно. Каждая мысль произнесенная, наговоренная или воображаемая имеет свой тонкий прообраз. Он живой. И мысли живые. Словом можно исцелить, возвысить, придать человеку сил и им же можно убить. И когда человек неконтролируемо произносит бранные слова, он поражает и травмирует ими другого человека. Любое слово несет определенный заряд, и нехорошее слово, даже в шуточном контексте, воздействует отрицательно. И, конечно, такими словами человек разрушает себя самого.
Если человек действительно поймет силу воздействия мысли и слова, тексты будут другие. Некоторые поэты, может, и не понимая, делали потрясающие открытия. У Маршака есть стихотворение "Пожелание друзьям":
Пусть каждый день и каждый час
Вам новое добудет.
Пусть добрым будет ум у вас,
А сердце умным будет.
Он, вероятно, отнесся к своему открытию, как к метафоре. Но сердце на самом деле — это орган интуиции, орган истинно думающий. Нас приучили считать, что сердце — такой насос, который снабжает организм кровью. Но в действительности помимо кровоснабжения и другие функции сердца бесценны, а мозг — диспетчер, который осуществляет функцию передатчика. Так вот, фраза "пусть добрым будет ум у вас, а сердце умным будет" — прекрасное мудрое наставление. Это то, что в восточных учениях называют синтезом чувствознания и духоразумения, то есть синтезом разума (интеллекта) и чувства (интуиции). Это значит, что сердце и мозг должны действовать сообща, но истинно думающий орган — как раз сердце. Сердце определяет направление наших действий. Мы это чувствуем и утверждаем в выражениях "я это сердцем чувствую", "у него сердце деревянное (каменное и т. д.)", "бессердечный человек" или, наоборот, — "сердечный".
Сейчас искусство разобщено в сознании, но в древности поэзия, музыка, религия и танцевальное искусство всегда были неразрывными. Мистерии происходили в сопровождении музыки, там были ритмизованные тексты, танцы — все было едино, потому что являлось функциональным. Вероятно, наступит эпоха, а может, и началась, когда искусство вновь обретет единство.
Семен Бокман: "В приоритете жизни должно быть искусство. Особенно сейчас, когда искусство в загоне, такое жалкое и невостребованное. Но каково время, такая и культура. А должно быть наоборот — какая культура, такое и время"
Об этической стороне творца. Как быть, например, с режиссером Никитой Михалковым, снимавшем талантливые фильмы, при этом умеющим быть лояльным любой власти. Сходит ли на нет дар творца в таких случаях? Или талант остается?
— Талант и личность не всегда совмещаются. Например, Рихард Вагнер — потрясающий композитор, я восхищаюсь его творчеством. Как композитор я понимаю всю мощь его мастерства: и в оркестре, и во владении формой, и в художественных открытиях, но человек он был очень плохой. Он был брюзжащим и закоренелым антисемитом. Когда его музыкой по стечению обстоятельств должен был дирижировать еврей, Вагнер поставил условие, чтобы тот с ним не общался, и обращался к нему только через посредников. И эта злобность, разрушающая человека изнутри, где-то запечатлелась в его музыке. Все это там есть и когда-нибудь будет проявлено. Может быть, не скоро, но наше восприятие все время утончается, и это лишь вопрос времени.
Что касается Никиты Сергеевича, вероятно, он просто вошел в эту роль. Привязка себя к сильным мира сего всегда заканчивается большой неудачей потому, что политика на эволюцию никакого влияния не имеет. Эволюцию нельзя строить или создавать. К ней можно только приобщиться. И сделать это лучше через культуру и искусство. Через политику невозможно.
В приоритете жизни должно быть искусство. Особенно сейчас, когда искусство в загоне, такое жалкое и невостребованное. Но каково время, такая и культура. А должно быть наоборот — какая культура, такое и время. Золотой эрой в искусстве можно считать европейское искусство 17-18 веков. Вся музыка того времени — Баха, Гайдна, Моцарта, Бетховена — была заказной. Можете себе представить такое? То есть они на заказ писали великую музыку. А кто же были заказчики? А заказчики сами играли на музыкальных инструментах. Некоторые даже музыку сочиняли, писали картины. Король Фридрих играл на флейте и выступал, Людовик XIV основал первую в мире балетную школу. Он был выдающийся танцовщик, и для его балетов сочиняли музыку крупные композиторы. А Бах играл свои сложные органные произведения, сочинял и разучивал кантаты, каждую неделю новую, и все это исполнял для немецких крестьян, которые шли к нему в церковь со всей округи, чтобы послушать его музыку. Прихожане понимали, что идут в церковь именно за этим: приобщиться к Богу, и Бах им в этом помогал. Его музыка создавала необходимый молитвенный настрой.
Семен Бокман: "Гениальный художник не опережает время, а дает направление, он думает, каким должно быть будущее. Он не опережает, а зовет. Вот что такое гениальность"
Вы упомянули, что творческие люди являются продуктами своей эпохи, но как быть с теми, про которых говорят, что они опередили свое время? Все-таки гений — это про завтра или про сегодня?
— Гениальный художник не опережает время, а дает направление. Он живет в пике эпохи и не может, каким бы ни был гениальным, выйти из своего времени, но, находясь здесь и сейчас, он думает, каким должно быть будущее. Он не опережает, а зовет. Вот что такое гениальность.
Творчество всегда соединяет как физическое воплощение, так и внутреннее сотворение. На выходе у вас как поэта и композитора всегда получается то, что вы задумывали изначально?
— Блок в своих записных книжках пишет, что сочинению стихов предшествует музыкальное настроение. Он это так называет. А я это называю экстатическим настроением. Однако когда пишу стихи, я музыку сочинять не могу, потому что в тот момент у меня совсем другой настрой. Сказать, что внешний продукт совпадает с тем, что творец чувствует внутри, это будет, наверное, неправда. Потому что физическое выражение нотами и словами — это только способность. Все люди что-то чувствуют, а поэт обладает способностью это выразить. Но как бы гениален ни был поэт, дойти до дна он все равно не сможет. Часто мы поражаемся: "Надо же, как схвачено, я тоже так чувствую, но так сказать не могу, а он сумел". Вот в этом гармония соотнесения, и мы все время, каждый на своем месте этим занимаемся. Это есть преобразование хаоса в какие-то осязаемые, упорядоченные формы. Это вообще очень важный процесс. Все в космосе — это преобразование хаоса. Так и в творчестве. А как это происходит, я не берусь сказать. Наверно, это сотрудничество с Высшим.
Что для вас идеал творца?
— Идеал — это формула человека, который понимает, что еще ничего не сделал и не достиг. Нормальный человек все время ищет. "Идеальный творец" — это несуществующее определение, такое же, как "идеальный человек". Таких не существует. При этом мы должны понять, что все мы — часть Бога.