Мир стабилен и прекрасен. Просто от этого рано или поздно умираешь, — Сергей Жадан

КТО ОН

Украинский поэт и прозаик. Обладатель многочисленных литературных премий. Лидер рок-группы "Жадан и Собаки"

ПОЧЕМУ ОН

Человек, создающий поэзию и свободу. Как свою личную, так и свободу своей страны. Сам факт его существования в статусе нашего современника уже чудо и основание для надежды

Украинское пространство

Не возникает ли у тебя ощущение, что в Украине, независимо от нашего желания, в ближайшее время произойдут кардинальные изменения?

— Ты имеешь в виду, что мы обречены на изменения? Мне кажется, что объективно необходимость изменений очевидна, причем системных, коренных, таких, которые должны коснуться базовых вещей. Другое дело, что субъективно не всем из нас они нужны. Как это ни парадоксально звучит, но многих положение вещей, существующее сейчас, устраивает. В любом случае жизненные обстоятельства для части из нас не настолько невыносимы, чтобы рисковать всем и все менять. Я говорю не только о наших "политических или экономических элитах", конечно. Я говорю, в частности, и о "рядовых" украинцах, которые, выбирая между нищенской стабильностью и неизвестным будущим, упорно делают выбор в пользу стабильности, что бы они под этим ни понимали. А по большому счету, именно от этих "рядовых" украинцев и зависит,произойдут ли эти изменения. Поэтому у меня есть скорее ощущение того, что общество так и не определилось — обречено оно на кардинальные перемены или не обречено.

Еще год назад в одном из интервью ты уверенно говорил, что Украина движется в европейском направлении. Что произошло с этим движением сегодня?

— Ну, нас же, по большому счету, лишают других вариантов. Или сосед, который с нами воюет, или европейское направление. Сохранять нейтральность и внеблоковость в ситуации, когда на твоей территории оккупационные войска,как-то глупо. Насколько это направление является осознанным — вопрос риторический. Подозреваю, большинство наших сограждан, которые вышли зимой 2013-го на улицы, защищали не столько европейский вектор развития страны, сколько свое украинское пространство. Это оказалось важнее. Что, конечно, не отменяет автоматического движения в "европейском направлении".

Есть ли у тебя какие-то предчувствия накануне 2017-го года?

— Да, есть предчувствие, что после него будет 18-й. И что впереди у нас всех много работы, сделать которую мы в 17-м не успеем. Поэтому дальше "лупаєм сю скалу".

Что происходит с этим миром

Почти одновременно в Польше королем стал Иисус из Назарета, а в США победил Трамп. Нет ли ощущения, что это одно и то же событие, только по-разному освещенное в мировых СМИ?

— Слушай, давай я не буду комментировать сегодняшнюю деятельность Иисуса из Назарета.Думаю, существует много экспертов, которые это сделают более профессионально.Как они это уже сделали по отношению к Трампу. Меня куда больше волнует и тревожит деятельность моего президента. За которого я, кстати, голосовал. И чьи действия я все меньше понимаю. Вот его поступками я на нашем месте интересовался бы в первую очередь.

Но знаешь, такая штука, неделю назад мы общались с Анджеем Стасюком — писателем, который для меня лично является отражением Польши как таковой.Он говорил, что тоже не понимает, что произошло и как так получилось, откуда у Иисуса из Назарета такие позиции в польском обществе. Но все же ему, по крайней мере, хватает ума и открытости признавать, что он чего-то не понимает в происходящем. Большинству же — что в Польше, что в Украине — даже это не удается.

Что вообще происходит с этим миром?

— Кажется, за последние две тысячи лет ничего нового. Крестовые походы, охота на ведьм, сожжение на кострах — все как всегда. Мир стабилен и прекрасен. Просто от этого рано или поздно умираешь.

Есть выбор между религией и опиумом?

— Это синонимы, не забывай. Думаю, Иисус из Назарета это подтвердил бы.

Национальное и общечеловеческое

Есть правые и левые, к каким ты себя относишь и почему?

— Я себя отношу к тем, кому не так важно — левый ты или правый. Гораздо важнее — имеешь ли ты собственные взгляды или принимаешь взгляды тех, кто сегодня в большинстве. Мои взгляды заключаются в том, что ни одна идеология, ни высшая цель, ни правда агрессивного большинства не стоят достоинства и совести отдельного человека. Если понимание того, что нищета — зло и жадность — зло, является проявлением левой идеи,тогда я, конечно, левый.

Где проходит грань между национальным и общечеловеческим? Нужно ли украинцу различать эти вещи?

— Мне представляется, что национальное,если оно действительно общенациональное, а не отвечающее представлениям отдельных политических групп о нации, — неотъемлемая составляющая общечеловеческого, его естественное дополнение. Мне всегда казалось, что патриотизм, любовь к своей родине, к своей земле должны наделять тебя любовью и уверенностью, а не агрессией и истерикой. Возможно, я неверно трактую понятие "патриотизм".

В чем сейчас "украинская идея"?

— В том, что у нас есть страна, которую мы должны сохранить для наших детей. Желательно, конечно, чтобы нашим детям было в ней безопасно и комфортно. И еще важно, чтобы для наших детей естественно и привычно было эту — нашу и их — страну любить и защищать.

Долго еще нам "лупати сю скалу"?

— Согласно наставлениям Иисуса из Назарета, работа с этой скалой является занятием перманентным. И осознание этого факта должно придавать сил, а не отчаяния. А если серьезно — быть человеком следует всегда, а не только в день, скажем, президентских выборов. И реагировать на несправедливость тоже следует всегда. И пытаться чем-то помочь тому, кто в твоей помощи нуждается, — следует всегда. Иначе говоря,"лупання" этой скалы должно составлять смысл существования человека, у которого остались хотя бы остатки совести.

Одиночество, язык и слух

Когда ты понял, что ты и есть тот самый "наш Жадан"? Не удивил ли тебя этот факт?

— Слушай, ну я себя для себя никогда по фамилии не называю. Мне кажется, думать и говорить о себе в третьем лице — не слишком хороший тон.

Как относятся к этому феномену твои родители?

— Мои родители любят меня, потому что я их сын. И я их люблю за то, что они мои родители. Мне кажется, это весьма естественная ситуация. У нас с ними по-своему гармоничные отношения, которые держатся на любви и взаимоуважении. Причем это взаимоуважение существовало всегда, по крайней мере, я его чувствовал с детства, за что им очень благодарен. Даже те споры, которые между нами возникали (скажем, в конце восьмидесятых, когда мой отец был членом компартии, а я вывешивал на сельсоветах Луганщины желто-синие флаги), не давали оснований сомневаться в том, что мы семья, и главным является именно это, а не идеологические разногласия.

Насколько тебе присуще чувство одиночества?

— Нормальное чувство, которое может стимулировать и вдохновлять. Дело в том, что даже у самого одинокого человека остаются его язык и слух. Дальше все зависит от него.

Что тебе больше всего не нравится в людях?

— Самовлюбленность и страх. Все зло от них. Человек, который не замечает, не слышит и не понимает других, рано или поздно начинает этих других топить. В прямом или переносном смысле. Лучше, конечно, в переносном. А страх — он вообще ломает, лишает нас нашей идентичности, лишает свободы.

Какого человека ты можешь назвать своим?

— Человека, который уступит место в общественном транспорте. Даже если ему далеко ехать и он очень устал.

Документальность как основа

Заставляет ли война, которая идет сейчас, менять стиль?

— Да, конечно. И стиль, и интонации, и ритм. Война меняет язык. Пусть не в корне, пусть незаметно, но меняет. Поскольку совсем другими голосами начинают говорить герои — те, кто непосредственно оказался в зоне войны.

Как изменился твой герой?

— Ему приходится отвечать на много неудобных вопросов. До войны он мог эти вопросы игнорировать, теперь — не получается.

Ты не пишешь портреты, но твои стихи — примеры очень точного мышления и выстраивания характера. Как много в них документального? Что именно ты берешь из жизни и в какую сторону этот материал развиваешь, выстраиваешь?

— Документальность является основой. Особенно когда пишешь о серьезных и болезненных вещах — о смерти, крови, об утратах. Как-то даже в голову не приходит что-то в этом случае выдумывать, фантазировать, "создавать художественные миры".

• Читайте также: Украина слишком долго была в тени других стран, — Олег Коцарев

Кроме творчества, что тебе помогает справляться с болью настоящего и превращать ее в смысл?

— Люди помогают. Те, для кого пишешь.Те, с кем общаешься.Те, кому помогаешь.Те, кто помогает тебе. Они и являются носителями всех возможных смыслов.

Кто твой любимый философ, если есть такой? Каков твой выбор между Аристотелем и Платоном?

— Сковорода.

• Читайте также: Другой Издрык. Почему классик сучукрлита ушел в сеть и все реже пишет о любви

Почему поэту твоего уровня так важно сотрудничество с "Собаками в космосе"? Тебе недостаточно космоса собственных стихов и прозы?

— Есть вещи, энергичнее стихов и короче прозы. Они требуют выхода и реализации. Кроме того, я с детства люблю рок-н-ролл.