Нельзя, но сильно хочется. Почему игры с сексистскими мотивами нравятся и мужчинам, и женщинам

Красивая девушка в роскошном наряде в духе сказок "Тысячи и одной ночи" стоит перед вами, склонив голову. На свое усмотрение вы можете сделать ее наложницей или горничной. Первое считается повышением, а второе — понижением статуса. Это сюжет популярной видеоигры Game of Sultans (в русскоязычной версии — "Великий султан"), разработанной Mechanist Internet Technologies.

Почти два года она держится в топе по количеству скачиваний App Store, в Google Play число пользователей давно перевалило за 5 млн, притом что почти сразу после релиза "Великий султан" стал объектом общественного возмущения. Шквал критики вызвала даже не сама игра — по сути, это обычная стратегия-войнушка, — а сюжетные элементы, связанные с женскими персонажами. Статус женщины в игре зависит исключительно от доступа к султану и от того, как этот султан оценивает ее привлекательность. По существу, женская линия в игре сводится к конкуренции за мужчин. Причем конкурируют они порой весьма неблаговидными методами.

Игра в патриархат

Предсказуемо, что такой подход к построению игрового сюжета вызвал нарекания со стороны женских и правозащитных организаций. Поскольку создатели Game of Sultans указали, что играть в нее можно с девяти лет, на появление игры среагировали несколько родительских ассоциаций. Их особенно задела рекламная картинка с текстовым дополнением, на которой мужской персонаж заявляет, что не любит больше женщину из-за того, что она родила ему урода, и та сюжетная линия, в которой мужчина может управлять внешностью своих игровых детей.

Как выразилась Мария Дмитриева, активистка украинского феминистского движения, реклама этой игры предлагает морально терроризировать женщину и даже подвергать физическому насилию, сводит ее ценность к сексуальной привлекательности и вообще выглядит так, будто те, кто ее продвигает, хотят, чтобы ни одна женщина к ней не прикоснулась. Но вот парадокс, Game of Sultans скачивают игроки обоих полов, женскими персонажами активно пользуются, хотя они мало значат для основной линии игры — военной стратегии.

Несмотря на многочисленные жалобы по поводу сексистского, дискриминационного и потенциально травмирующего содержания игра не теряет популярности. Вероятно, отчасти это объясняется тем, что она доступна на четырех языках: английском, русском, арабском и турецком. Однако даже в англо­язычных странах, где сильны женские и правозащитные движения, у Game of Sultans предостаточно пользователей, их число продолжает расти.

Не по классике

Психотерапевт Елена Рыхальская объясняет притягательность "Великого султана" и других игр с похожими сюжетами тем, что их создатели пользуются несложными техниками психологического манипулирования. "Речь идет о манипуляции, рассчитанной на людей, для которых отношения с противоположным полом — проблемная зона, — говорит Рыхальская. — Их в наши дни, к сожалению, великое множество. Это огромный рынок, который кормит не только производителей игр, но и авторов тренингов, вебинаров, "гуру" личностного роста разного масштаба. Очень выгодное позиционирование — зарабатывать на тех, кому не удается сделать свою личную жизнь счастливой и гармоничной. Но если вы пользователь такого продукта, важно понимать, что его разработчики не заинтересованы в том, чтобы у вас все устроилось. Зачастую они поощряют инфантилизм, нежелание развиваться".

Игра в наложницу. Парадокс в том, что многие женщины не имеют ничего против навязанных популярной культурой сексистских стереотипов

Психотерапевт подчеркивает, что похожими на Game of Sultans играми особенно легко увлекаются женщины, которые верят в возможность наладить свою жизнь за счет мужчины. Они же обычно участвуют в тренингах и семинарах из серии "как стать желанной", "как привлечь успешного мужчину", покупают книги, написанные на эти темы. Словом, ищут простые рецепты исключительной женской привлекательности, которая без особых усилий обеспечит им материальное благополучие и защищенность.

Авторы таких рецептов обычно ссылаются на классическое распределение гендерных ролей: мужчина — добытчик, женщина — хранительница очага. Однако в действительности вовсе ему не следуют, а предлагают нечто противоположное. "Ситуация, когда женщина начинает охотиться на мужчин, пускай даже богатых и успешных, сама по себе не естественна. Это нарушение гендерных правил психики, те самые сильные и уверенные в себе потенциальные партнеры, ради привлечения которых она старается, будут либо расставаться с ней очень быстро, либо вовсе избегать, — объясняет Елена Рыхальская. — Современная массовая культура тиражирует нездоровую идею женской конкуренции за мужчин. Ее эксплуатируют в рекламе потребительских товаров, ориентированных на женскую аудиторию, в реалити-шоу формата "Холостяк" и ему подобных, она же явственно прослеживается в сюжете Game of Sultans. В действительности, следуя этому шаблону, нельзя построить стабильные отношения с психически здоровым человеком".

Параллельные миры

Ирония в том, что отказ от сексистских мотивов в видеоиграх часто ведет к снижению их популярности. Причем это касается не только мотива охоты на мужчин, но и эротизированных женских персонажей. В прошлом году, например, геймеры раскритиковали новую версию Mortal Kombat не в последнюю очередь из-за антисексистской политики издателя игры Warner Bros. Interactive Entertainment. Женских персонажей, которые в предыдущих релизах изображали в очень откровенных нарядах, с пышными формами, одели в гораздо более закрытые костюмы и сделали менее сексапильными. Пользователей эти перемены не вдохновили.

Социальный психолог Британи Мур, комментируя возмущение геймеров, отмечает, что в видеоиграх большинство людей ищут отражение своих фрустрированных психологических потребностей, поэтому меньше всего хотят видеть то, что социум считает правильным и позитивным. "Игра — параллельный мир, в котором можно позволить себе все то, что порицаемо или просто недоступно в реальном, — говорит Британи Мур. — Гендерная корректность для геймеров так же скучна, как идея взаимопомощи, толерантности и мира во всем мире. Они хотят видеть откровенный эротизм, агрессию, хотят того, что запретно. Это, в общем, неплохо, потому что дает эффект разрядки. Снимает напряжение, которое в противном случае могло бы вылиться в реальные действия, нарушающие общественные устои, или стать причиной медицинских проблем".

По словам психиатра Александра Иванова, параллельный мир, созданный современными видеоиграми, стал настолько ярким и привлекательным, что реальность по сравнению с ним кажется серой и обыденной. Это побуждает геймера поскорее вернуться к игре и увеличивает риск формирования зависимости, если у него есть склонность к депрессии или уже выраженное депрессивное расстройство. Помимо прочего, игра — всегда поле сильных эмоций, а большинство современных людей страдают от эмоционального голода. "Эта проблема возникает еще в детстве, — подчеркивает психиатр. — На хорошие поступки ребенка родители обычно реагируют спокойно, без особого энтузиазма, зато плохие вызывают очень яркую эмоциональную реакцию, а дети ведь остро нуждаются в наших эмоциях. Когда хвалим вяло, а ругаем бурно, мы, по сути, мотивируем детей поступать плохо, а еще создаем ассоциативную связь между негативными линиями поведения и сильными чувствами, которая сохраняется на всю жизнь. Поэтому хитами становятся игры, где в центре внимания разрушения, стрельба, драки и порицаемые поступки. Судите сами, существует игра "Достань соседа", а игр о том, как помочь соседу, нет, и вряд ли они появятся. Нет игр о здоровом образе жизни, помощи ближним — словом, о том, что общество считает правильным и позитивным. Это происходит не в последнюю очередь потому, что детский опыт большинства людей подсказывает: хорошими поступками сильных эмоций не вызовешь".

Как отмечает Елена Рыхальская, подмена реальных впечатлений виртуальными — серьезный риск для психического здоровья. Помимо прочего это может катализировать развитие шизофрении, если к ней есть предрасположенность. Соблазн такой подмены особенно велик для человека, который по каким-то причинам не может позволить себе жить, как ему хочется. Чрезвычайно опасно увлечение видеоиграми для детей и подростков, у которых из-за инфантильности родителей не оказывается перед глазами адекватных примеров поведения. Они просто усваивают предложенные игрой шаблоны, иногда даже не отдавая себе отчета в их деструктивности.