Экспозиция-сенсация. Музей текущей войны: звезда из сапог, окна из мин, полмиллиона посетителей

К двухлетию широкомасштабного вторжения РФ в Украину нельзя не вспомнить одно знаковое событие в культурной сфере. В прошлом году впервые в истории страны культурное заведение было награждено "музейным Оскаром": экспозиция "Украина – Распятие" Национального Музея истории Украины во Второй мировой войне была отмечена международной премией Museum and Heritage Awards. Награду в Лондоне получил гендиректор музея Юрий Савчук. Выставка показала рекордные показатели: ее посетило в Киеве 500 тысяч человек за последние два года, в том числе множество дипломатов, иностранных делегаций и мировых медиа. Фокус расскажет, каким образом музей добился таких результатов.

Историк Юрий Савчук победил в конкурсе на должность гендиректора Музея войны и приступил к своим обязанностям в декабре 2021. Через два месяца началось полномасштабное вторжение РФ в Украину. Директор понял, что его Музей войны в боевое время приобретает иной смысл: война была не где-то за десятки лет в прошлом, нет — она бушевала здесь и сейчас — в настоящем.

"Я понял, что все, что сейчас происходит, надо фиксировать для новейшей истории, документировать события и факты текущей войны", — рассказывает Фокусу Юрий Константинович.

Первая экспедиция проходила с 5 по 16 апреля 2022: с разрешения военного штаба и лично главкома Валерия Залужного. За эти дни Савчук с сотрудниками сделали 2000 фотографий: Буча, Гостомель, Бородянка, Макаров, Чернигов. Собрали сотни артефактов. Первое — это амуниция оккупантов: мундиры, каски, сапоги. Второе — оружие, снаряды. Третье — фрагменты разрушенных школ и церквей. В коллекции появились полусгоревшие иконы, кресты, части куполов.

Директор, понимая, что сегодня актуальный язык музейных экспозиций — это язык метафоры, пригласил столичного художника Антона Логова, чтобы он сделал из привезенных артефактов арт-инсталляции, дабы придать собранному материалу символическое звучание. Через два месяца после вторжения, в мае 2022 года, в Музее войны открылся первый вариант экспозиции "Украина – Распятие". Наш музей стал первым в мире Музеем войны офлайн.

"Орда"

"Нас встречает красная звезда, сделанная из сапог российских оккупантов. Сапог оккупанта — это знакомый всем и понятный символ агрессии и насилия для любого народа, — говорит нам гендиректор. — Это пересечение не только государственных границ, но и пересечение границ человечности и морали". По авторской задумке, эти сапоги оккупантов вернули обратно за границу — внутрь красной звезды, как призрака советского прошлого.

"Сама экспозиция делится на две части — "Орда" и "Распятие", — рассказывает Савчук. — "Орда" связана с российской стороной. Здесь мы показываем быт оккупантов. Их оружие — инструмент, так сказать, при помощи которого они пытались достичь продвижения своего "русского мира". У музея не было ни денег, ни дополнительных витрин для новой экспозиции, и тогда мы придумали использовать пустые контейнеры от российских ракет "Бук". Оказалось, что и символически — это оптимальный вариант для демонстрации оккупационных артефактов".

Среди их продуктов мы видим куриные консервы с надписью: "От Zапада до Vостока своих не бросаем".

А рядом шевроны российских военных: "Zа победу". Те, кто готовил в РФ вторжение в Украину, по-разному обыгрывали эти две латинские буквы, каламбуря и играясь смыслами. Но скоро оккупантам станет не до игр.

Мы видим именной шлем российского пилота по фамилии Сафаргалеев — командира эскадрильи вертолетов, которые атаковали Гостомель в первый день полномасштабного вторжения. Он первым был сбит вместе с еще шестью вертолетами. "Шлем нам передали из Главного управления разведки", — заметил Савчук.

Особенно любопытен подарок музею Валерия Залужного — это российская карта оккупации Киева с маркированными инфраструктурными объектами . "Мы показываем только кусочек карты, нам ее полностью показывать пока запретили наши компетентные органы. Развернем уже после войны", — улыбнулся директор.

В другом зале масса российского оружия: части ракет и мин.

"Здесь ключевая инсталляция: крест из окон, в которых выложены мины 82 калибра, которые могли влетать в наши окна. Оккупанты убивали наших людей — детей, стариков. Их идеология — это идеология насилия, уничтожения, что и символизирует крест из мин, который они хотели поставить на нашей жизни, но не получилось", — замечает Савчук.

"Укрытие"

Украинская часть экспозиции включает в себя две площадки. Причем они точно психологически рассчитаны: первая вызывает подавленное настроение, а вторая воодушевляет и дает надежду.

"Укрытие" — это реконструкция бомбоубежища в Гостомеле. Мы спускаемся в подвальное помещение, где холод и полумрак. "Это точно воспроизведенное укрытие возле аэродрома Антонова в Гостомеле. Там старый советский военный городок, где уже давно жили гражданские лица — работники завода Антонова. Для них война началась в первый день: высадка десанта и атака Киева. Здесь решался ключевой вопрос обороны столицы, — говорит Савчук. — В первый день войны до 11 утра там ходили маршрутки, хотя уже с восьми российские вертолеты обстреливали территории. Это парадокс объясняет внезапность произошедшего. В укрытии было 200 человек — все они стали заложниками ситуации. 80 человек депортировали в Беларусь: у кого там были родственники или по желанию. Потом они через Польшу вернулись в Украину. Тут пятнадцать минут побудешь и холодок пробирает — сырость, темнота. Эти 120 человек — в основном женщины, пожилые люди и дети — в возрасте до 10 лет. Поэтому тут рисунки — чем-то ребят нужно было занимать. Иконы на стенах. А внизу вот — игральные карты, шахматы. Тут в бомбоубежище жили незнакомые и малознакомые друг с другом семьи 37 дней. Этажерка с консервами и банками-закрутками: что-то из дома принесенное, что-то утащенное из супермаркетов. Дети играли с игрушечными танками, пока настоящие сверху ездили", — рассказывает гендиректор.

Мы подходим к мемориальной табличке на полу. "Тут два трупа пребывали какое-то время. Одна женщина по фамилии Гриценко умерла. Она родилась во время Второй мировой войны, а умерла во время этой. Ей муж, уже вдовец, сделал такую мемориальную табличку. Женщина была похоронена прямо перед входом в бомбоубежище. Все люди, находящиеся тут, контролировались кадыровцами. Борьба наверху все эти 37 дней ада не прекращалась", — повествует Савчук, сопровождая нас по полутемному подвальному помещению.

В тусклом свете обрывков светодиодных трубок различаются продавленные матрасы и коробки. Конечно, любой украинец сразу вспоминает часы, проведенные в подобных местах, потому что зачастую укрытиями в первые дни вторжения служили обычные технические помещения: подвалы девятиэтажек, пятиэтажек, школ и детских садиков.

"Укрытие — слово, которое знакомо каждому украинцу — и военному, и гражданскому, — продолжает директор. — Я застал 6 апреля в гостомельском укрытии двух–трех человек. Их пока не забрали родственники или знакомые. Некоторым некуда было ехать, как одной одинокой пожилой женщине. А в Гостомеле тогда были очереди людей, которые хотели вернуться в свои дома — наши военные проверяли не только заминированные двери, но и территории, квартиры. А когда жильцы, наконец, попадали в свои дома и квартиры, те после оккупантов были заплеванными, с кучами экскрементов. Люди были в шоке… Мы попросили вот эти матрасы у жителей — для экспозиции. Сначала люди не понимали: "Какой там музей?". А потом уже стали нам помогать, приехали на открытие и даже поделились с ТВ своими историями, за что мы им очень благодарны".

В "Укрытии" на двух экранах шли исповеди этих людей.

Здесь побывало немало послов и представителей иностранных медиа. И, по словам директора, какой бы высокий статус ни был у гостей, они сразу проникались тем настроением, которое вызывает пребывание в таких кошмарных условиях.

"Сюда мы водили иностранные делегации. Наиболее сильная реакция, помню, была у одного высокопоставленного зарубежного чиновника, — продолжает экскурсию Юрий Константинович. — Они подъехали таким важным эскортом. Он зашел сюда, а потом… вышел другим человеком".

"Распятие"

Но вот мы поднимаемся по лестнице в зал, где экспозиция "Распятие". Встречают нас входные ворота Церкви Рождества Пресвятой Богородицы (с. Перемога) — они в рваных дырах от осколков снарядов.

Прямо посреди центра зала на тросах висит поврежденная огромная икона "Снятие с креста" из разрушенного оккупантами Храма Святого Димитрия Ростовского ( пгт Макаров).

Под ней — стеклянная витрина с оплавленными от пожара окладами икон Христа и Богоматери с Младенцем из деревянного Храма Вознесения Господнего из села Лукьяновка Киевской области. "Церковь была деревянная — она сгорела до пепла. И в этом пепле мы нашли иконы", — вздыхая, говорит Савчук.

А под потолком — кажется, что парит купол с крестом Храма Вознесения Господнего.

Недалеко от него изуродованный каркас, на котором висели картины известной художницы Марии Примаченко из сожженного Иванковского историко-краеведческого музея. Мы наблюдаем проецируемое изображение картины Марии Примаченко "Атомная война — будь проклятая она" (1978): чудовище, из пасти которого вырывается язык в виде двух змей. "Сегодня эта работа как никогда актуальна — в свете российских ядерных угроз", — замечает Савчук.

"Все, к счастью, после освобождения меняется буквально за одну–две недели, — заканчивает экскурсию гендиректор. — Мы ездили еще в несколько экспедиций на освобожденные территории — там волонтеры убирали. Мы появлялись для сбора артефактов буквально на третий день после освобождения. Меня поразила Балаклея. Мы ездили в Изюм — туда войска 25 бригады зашли. Едем и видим: возле Балаклеи наши дорожники уже асфальт кладут".

Стоим возле центральной инсталляции с "парящей" иконой "Снятия с Креста" и куполом Храма Вознесения Господнего, и возникает стойкое чувство, что все в Украине будет восстановлено. А парящая икона и церковный купол — словно проводники света нашей Победы и воскрешения.