Грушевский, Петлюра, Зеленский, Залужный. Почему Украина-2023 так похожа на УНР

Мне наша нынешняя ситуация очень сильно напоминает УНР и события 100-летней давности. УНР хоть и кажется кому-то сегодня музейным реликтом, однако теперь мы можем понять, с чем имели дело Грушевский и Петлюра — ты вот упорно хочешь выиграть войну, отвоевать территории, у тебя героическая армия, но ты реально погряз в проблемах и хлопотах.

В армии УНР были ровно те же проблемы — нехватка оружия, невысокая зарплата, вовлеченность в сложные участки фронта, споры на уровне военно-политического руководства. Запад вроде как сочувствовал абстрактной идее "освобождения народов" или "борьбы за национальную свободу", однако имел свою собственную повестку дня, прорваться в которую было очень сложно.

УНР как раз и столкнулась с проблемой затяжной войны. Такая война в какой-то момент резко теряет поддержку населения, истощает ресурсы и держится преимущественно на личном доверии солдат к офицерам, к генералам. УНР посылала дипломатические миссии в очень многие страны, прося о поддержке, пока ее солдаты пытались хоть что-то сделать против нашествия с востока. УНР не имела порядка в тылу — мало кто из украинцев и украинок понимал, куда движется страна. Государственное финансирование шло преимущественно на нужды войны, полноценно работал разве что аграрный цикл — и то по той причине, что украинские крестьяне просто не представляют иной жизни, чем сев и жатва, выполненные вовремя.

По своей сложности наша нынешняя ситуация мало отличается от ситуации в УНР. Основная проблема УНР заключалась в том, что она всегда опаздывала. Сначала она опоздала с оценкой того, насколько агрессивным является правительство Ленина. Затем она опоздала с объяснением своей позиции по социально-экономическим вопросам для населения. В конце концов, она слишком долго размышляла, провозглашать ли полную независимость от России. Все казалось слишком радикальным, а критиков хватало.

Затянувшаяся война — это проблема сама по себе. Не хочу показаться пессимистом, но люди уже привыкают к линии фронта как к такой, с которой мы будем жить и год, и два, и дольше. Украина имеет определенный резерв ресурсов — экономических и человеческих — однако дальнейшее их использование для военных нужд будет иметь свою немаленькую цену для нашей внутренней ситуации. Чем закончилась массированная американская мобилизация для операции во Вьетнаме? Тем, что Генри Киссинджер предложил просто вывести из Вьетнама американские войска.

Вполне понятна потребность ВСУ в закрытии вакантных позиций, потребность в людях. Однако политически здесь кроется такой большой-большой кризис, который в свое время напугал даже Киссинджера. Заметно, что говорят бойцы, бойчини из ВСУ: "Не сидите дома, мобилизуйтесь". И они — наши герои и героини, которые совершают ежедневно огромный подвиг. Этот подвиг никто не имеет права преуменьшать. Накал этих страстей, судя по сообщениям, падает на посетителей городских спортзалов и ресторанов. "Почему мы на фронте, а вы — нет?" — слышится аргумент из соцсетей и блогов. Пожалуй, можно было бы всем этим людям раздать повестки, но не факт, что армия станет от этого сильнее. А вот до политического кризиса можно доиграться.

Затянувшаяся война — это история о недовольстве и жалобах о том, что пошло не так. Всегда же как бывает — начнешь жаловаться на что-то одно, потом на другое, а в конце концов уже не можешь остановиться. Уже заметно, что к разговорам о войне привносятся партийные признаки — и это, мне кажется, больше от непонимания сложности нашей ситуации и немножко от непонимания политики военного времени. Мы в очень, очень сложной ситуации — и я не думаю, что чем-то могут помочь командировки Порошенко за границу или анонимные инсайды от участников дискуссий в ОП. Это все — атрибуты нашей привычной политики, однако это никак не помогает нам в войне. Почти два года войны подействовали как-то так, что начали просыпаться старые инстинкты к власти и популярности — а вот еще рано. У каждого и каждой начинает воскресать прежнее чувство нормальности, однако места для этого еще нет. Каждый мужчина может завтра оказаться на фронте, а каждая женщина может стать вдовой. На фоне этого мелочность политических игр — это просто наша общая большая-пребольшая боль.

Война уже перестала быть линейной. Примерно полтора года она такой была, наша армия продвигалась — и говорить о вере в победу было популярно, было круто. Сейчас в ответ на такой разговор ты получаешь ответ: "Чувак, ты что, обсмотрелся телемарафона и не знаешь, как все у нас плохо?". Вот этот тон набирает опасные обороты. И это — уже проблема скорее даже не реальности фронтов, как затяжной войны как таковой. Затяжная война другой, наверное, и не бывает. Начинают появляться и неприятные разговоры, и неприятные предположения с прогнозами.

В вот этой трясине, где мы ежедневно читаем о спорах между президентом Зеленским и главкомом Залужным, обществу живется крайне тяжело. Это когда-то давно читать о политических конфликтах было историей о "запасись поп-корном" — сейчас у нас история о другом. У нас история о человеческих жизнях и судьбе страны. В газете Financial Times уже вышла статья о наших внутренних политических ссорах — где Кличко с Порошенко обвиняют Зеленского, который конфликтует с Залужным. Ад какой-то. Люди на Западе почитают и просто себе подумают: "Ну, Украина как всегда — она всегда такой была". Вот что такое затяжная война.

Если в дипломатическом языке есть слово "SOS", то это слово уже следует употреблять в разговорах с Западом. Мы увязли. А при этом мы не можем позволить себе иметь затяжную войну. Пусть хоть тысяча аналитиков и колумнистов ежедневно прогнозируют, как долго мы будем воевать — мы просто не можем себе это позволить. Дело не в слабости Украины — думаю, все мы уже представляли себе свою гибель. Дело вместо этого в том, чтобы мы не рассыпались политически, где отдельно останутся наши героические ВСУ, все остальные будут с чувством вины ходить на работу в тылу с клеймом "малопотребный цивил", а чуваки из городских спортзалов будут искать в гугле самые инновационные попытки уклонизма с возможностью выехать за границу с ксивой "волонтера". Такая ситуация была бы полным-полным адом.

Власти надо найти правильные слова и объяснить Западу, что от затяжной войны ситуация в Украине лучше не становится. Новые риски возникают каждый день. Слава Всевышнему, мы — не совсем УНР, о которой никто ничего не знает и не понимает. Мы — Украина, которая имеет свое место в Европе, свою роль, свой статус и свое ограниченное количество ресурсов. Мы живем в ситуации, когда не имеем ответов на большинство вопросов о будущем. Мы ежедневно проверяем новости, иногда ежечасно — и больше ничего не значит. Продвинулись ли наши? Не продвинулись? Какая статистика от Генштаба? Вот и все. Больше уже ничего не хочется.

Главный наш риск — это не проигрыш в войне. Войну мы не проиграем. Но мы, судя по текущим событиям, можем крепко увязнуть в нынешней ситуации, потому что везде активно началась политика. Поддержание интенсивности защиты на линии разграничения во времена АТО-ООС обходилось нам в 5-6% ВВП в год. С нынешней линией фронта и интенсивностью боевых действий мы отдаем на фронт все наши налоги. Какой еще аргумент использовать о том, что из нынешней ситуации нужно найти выход? За победу в войне — суровая правда — ты платишь или людьми, или деньгами. Путин решил платить свою цену людьми. Давайте не будем как Путин — давайте выберем инвестиции в защиту, в обороноспособность. В мире — немало денег, но их надо привлечь. Суметь привлечь. Ясно, что это нелегко — но если отвлекаться на непонятные политические маневры, если тратить время на раздувание внутренней поляризации, то деньги на войну будет найти еще труднее. Каждая политическая ошибка сейчас имеет огромную, гигантскую цену. Давайте их не совершать.

Автор выражает личное мнение, которое может не совпадать с позицией редакции. Ответственность за опубликованные данные в рубрике "Мнения" несет автор.

Источник