Путин в отчаянии опасен вдвойне: чего ждать от России в 2026 году

Стратегическая ставка Кремля при избрании Трампа была ясна: новая администрация заставит Киев и европейские столицы принять мирное соглашение, закрепив территориальные завоевания России и раздробив единство Запада до того, как истечет время Москвы. А если этого не произойдет, США отзовут свою поддержку. Эта стратегия зашла в тупик. Вместо того чтобы смягчиться, позиции Украины и Европы укрепились и удержали свои "красные линии". Предложения этого года не разделили, а укрепили позиции. Даже публикация "Стратегии национальной безопасности" Трампа с ее поляризующей риторикой подчеркнула приверженность США НАТО и Украине через обязательство Гааги о выделении 5% на военные расходы, что в конечном итоге укрепило инвестиции в коллективную оборону и решимость союзников, которые Путин надеялся разделить.

С момента отступления из Киева в апреле 2022 года Россия потерпела неудачу в достижении четырех из пяти своих стратегических целей: политического подчинения, экономической устойчивости, стабильности режима и международного авторитета. Только в области территориального контроля она имеет пиррову победу. Но угасающая держава часто бывает опаснее, чем восходящая. Столкнувшись с экономическим спадом и истощением обычных вооруженных сил, Владимир Путин вступает в период максимальной опасности. Мы должны готовиться не к возрождению России, а к ее отчаянию: 2026 год станет годом гибридной эскалации. Эскалации, которая, по смелому заявлению министра иностранных дел Великобритании в декабре 2025 года, в 100-ю годовщину Локарнского соглашения, уже "явно заметна".

Чего хочет Путин в 2026 году? Наступление на трех фронтах

Ловушка, которую Путин сейчас создал для себя, является психологической: режим, который оправдывал свою авторитарную модель обещанием восстановить величие России, не может признать стратегическое поражение, не рискуя политическим коллапсом. Сформированный культурой КГБ и ставший свидетелем распада Советского Союза, Путин не может больше рассматривать в качестве политического варианта любое мирное соглашение, которое может быть воспринято иначе, чем полная "победа". Это лишило бы легитимности весь режим. Поэтому эскалация становится не выбором, а необходимостью.

Россия должна продемонстрировать своей внутренней аудитории и Западу, что она сохраняет инициативу и остается великой державой. В следующем году это проявится в трех конкретных направлениях гибридной войны.

Саботаж будет направлен на расширяющуюся инфраструктуру оборонного производства Европы и цепочки поставок в Украину. По мере наращивания мощностей континентальных заводов по производству боеприпасов и повышения видимости логистических сетей они становятся главными целями — как в случае взрыва на оружейном заводе в Кугире, Румыния, в прошлом году. Ожидаются атаки, направленные на задержку поставок оружия, увеличение расходов на безопасность и вынуждение правительств перенаправить ресурсы с поддержки Украины на внутреннюю защиту.

Подрывная деятельность, особенно информационная война, как это было в Молдове, резко усилится во время ключевых европейских выборов, включая выборы в Венгрии в начале 2026 года и промежуточные выборы в США. Пророссийские популистские партии уже лидируют в опросах общественного мнения в крупных европейских столицах. Каждый процентный пункт и каждое политическое послание, усиливающее их позиции, дает России надежду на ослабление санкций и политической решимости Запада.

Принуждение посредством демонстрации обычных военных сил будет усиливаться от спорадического до систематического. Ожидаются все более агрессивные нарушения воздушного пространства и морских границ, подобные 12-минутному "безрассудному" инциденту в Финском заливе, произошедшему в этом году. К тому же риторика в отношении ядерного оружия будет направлена на создание психологического давления. Предполагаемый посыл: поддержка Украины чревата прямой эскалацией конфликта с Россией, поэтому сдержанность — более разумное решение.

Три фактора, вызывающие гибридную эскалацию в 2026 году

1. Неустойчивая военная экономика

Финансовая математика России рассказывает историю, которую упускают из виду западные пессимисты. Хотя истинное финансовое положение России остается засекреченным, оно, несомненно, мрачно. Процентные ставки превышают 16%. МВФ недавно снизил свой прогноз роста до 0,6%, а конфиденциальные отчеты центральных банков предупреждают об инфляции в стиле 1990-х годов и надвигающемся обвале цен на нефть в стиле 1980-х годов. Страна израсходовала половину своего ликвидного суверенного фонда. Официальные военные расходы в 2025 году оцениваются в 15,5 трлн рублей — это в пять раз больше, чем в 2021 году. Официальные военные данные не учитывают дополнительные расходы, связанные с войной, в том числе десятки миллиардов на содержание оккупированных украинских территорий, поддержку приграничных регионов, подвергающихся нападениям, и выплаты компенсаций военнослужащим и их семьям.

Доходы от энергетики, составляющие 50% государственных доходов, столь же катастрофичны: доходы России от нефти и газа в ноябре 2025 года упали на 34% по сравнению с предыдущим годом, что вынудило резко увеличить годовые заимствования. С учетом скрытых затрат, распределенных по нескольким бюджетам, реальная военная нагрузка, вероятно, превышает 9% ВВП — уровень, приближающийся к расходам позднего советского периода. СССР в Афганистане тратил всего 2-3% на конфликт, который также оказался неустойчивым. Поскольку традиционные военные варианты все больше ограничиваются этими экономическими ограничениями, менее затратная гибридная война становится единственным доступным для России инструментом эскалации.

2. Структурные проблемы: традиционные военные варианты исчерпаны

Традиционная слабость Кремля вынуждает его в большей степени полагаться на гибридные тактики в качестве замены военного потенциала, которым он больше не обладает. Россия тратит миллиарды на "продвижение" на поле боя на 50 м в день в таких районах, как Харьков, что медленнее, чем наступление на Сомме. За два года они захватили в общей сложности чуть более 2% дополнительной территории. По оценкам, Россия понесла 1,4 миллиона человеческих потерь и исчерпывает свои запасы оборудования советских времен. Утечка информации из оборонных кругов показывает, что Москве приходится создавать 10-летнюю производственную линию для 2600 танков, чтобы заменить 4000 танков, уничтоженных в ходе войны.

При текущих темпах износа восстанавливаемое оборудование будет исчерпано к концу 2026 или началу 2027 года — в тот же период, когда ожидается финансовый кризис. Военные поставки из Северной Кореи и Китая также не могут восполнить растущий дефицит техники и боеприпасов. В условиях быстрого сокращения арсенала обычных вооружений и наращивания производственных мощностей Запада гибридная война становится не только доступной, но и необходимой — единственным реальным инструментом Москвы для нанесения ущерба и поддержания иллюзии наступательной способности.

3. Европа пока не внедрила гибридное сдерживание

Европа медленно создает надежное гибридное сдерживание — способность, которую она только сейчас признает и хочет реализовать. Ее неспособность установить четкие пороги для атак в "серой зоне" создала пробел: случаи саботажа, кибератак и информационных операций по-прежнему в основном рассматриваются как единичные преступления, а не как элементы хорошо сформированной российской гибридной доктрины. НАТО наконец-то начинает действовать — ее верховный командующий и генеральный секретарь обозначили изменения в политике — и здесь тоже окно возможностей для Путина закрывается.

Но, несмотря на эти сигналы, Европа все же вступает в 2026 год с потенциально ослабленной решимостью сдерживать конкретные гибридные действия. Политически крайне правые партии — часто с пророссийскими симпатиями — лидируют в опросах общественного мнения в год важных выборов на континенте. В экономическом плане правительства стран ЕС сдерживаются медленным ростом, устойчивой инфляцией и неопределенностью в области энергоснабжения. В военном плане многие из них только начинают цикл перевооружения. Все это в совокупности ограничивает их способность принять решительные гибридные меры реагирования, особенно в 2026 году, укрепляя уверенность Кремля в том, что эти тактики могут принести успех в предстоящем году.

Стратегический выбор Европы на 2026 год

Фундаментальный стратегический выбор прост: удвоить ставку. Факты доказывают, что нынешняя стратегия Запада — вооружение Украины, введение санкций, укрепление критически важной инфраструктуры — разрушает военную, экономическую и политическую сплоченность России. Даже если это происходит мучительно медленно и с ужасающими человеческими жертвами в Украине.

Удвоить ставки означает не только сохранить текущую поддержку Украины. Европа должна выполнить свое недавнее заявление о создании надежного сдерживающего фактора против гибридной войны или наблюдать, как Путин пытается раздробить единство Запада тысячами мелких ударов. Текущий подход — рассматривать каждый инцидент как отдельный случай — создает вакуум, который Москва не только может, но и должна использовать.

Путин делает ставку на то, что Европе не хватает решимости наложить значимые санкции, не достигающие порога, установленного статьей 5. Факты свидетельствуют о том, что он прав: ни один российский чиновник не понес ответственности за загадочные взрывы на оружейных заводах, перерезание кабелей в Балтийском море или кампанию по отправке посылок с бомбами. Но чтобы доказать его неправоту, не нужно сравниваться с Россией по силе обычных вооружений — нужно четко обозначить, что Запад не будет терпеть. 2026 год покажет, усвоила ли Европа этот урок или же Путину удастся разрушить то, чего не смогла разрушить его военная инвазия.

Автор выражает личное мнение, которое может не совпадать с позицией редакции. Ответственность за опубликованные данные в рубрике "Мнения" несет автор.

Источник