Пожизненное за оборону Украины: как в России судят военнопленных и какие сроки дают

"Знаю, что мужчину судят, не знаю — за что"

Павел — солдат 501 отдельного батальона морской пехоты. На момент полномасштабного вторжения находился вблизи села Широкино на берегу Азовского моря, впоследствии подразделение передислоцировали в Мариуполь, где до начала апреля бойцы обороняли город.

"Где именно был мой муж, я точно не знала, он мне не рассказывал, — говорит Фокусу жена Павла Анна, — Но там положение было сложное — еды не было, боеприпасов тоже. 5 апреля через фейсбук я узнала, что батальон мужа попал в плен".

Куда именно — Анна также не знала. Лишь в конце 2022 года в одном из телеграм-каналов девушка увидела фамилию, имя, отчество своего мужа. "Там писали, что у него все хорошо, он в колонии. Как оказалось, это была колония в РФ в Тульской области в населенном пункте Донское. А потом со мной связался один из освобожденных и сообщил, что он уже в Мордовии, и его должны судить", — добавляет она.

О так называемом деле мужа Анна также знает немного, как и о месте дальнейшего пребывания. Предполагает, Павла могли вывезти из Мордовии, потому что там "суды" не проходят. Через один из российских ресурсов федеральной службы по исполнению наказаний она попыталась написать письмо мужу, и со временем получила ответ. Как оказалось, те, кому объявили обвинение официально, имеют в РФ право на переписку.

"Из письма я узнала, что у него значительно ухудшилось состояние здоровья. Усилился варикоз. Кожа поменяла цвет. По словам мужа, стала морковно-красного цвета. У всех там ребят, не только у моего, но и у других тоже, проблемы с зубами, у них зубы сыпятся. Еще писал, что у него пострадала правая рука, не сгибается два пальца — мизинец и безымянный", — рассказывает Анна, подглядывая в письмо от мужа.

О чем Анна говорит не очень охотно, так это о деле мужа — боится навредить. "Знаю, что мужа судят, не знаю — за что", — объясняет она. Но уточняет: вместе с ним проходят еще семеро парней. Их всех обвиняют в якобы нападении на объект гражданской инфраструктуры. Судить, вероятно, будут на оккупированной территории, поскольку этот объект находится в Донецкой области.

Без гарантии права на справедливый суд

После попадания в плен украинские военные подвергаются допросам. Российские следователи в каждом из них пытаются увидеть преступника, который якобы мог навредить гражданскому населению на оккупированной территории. В большинстве случаев, как свидетельствуют бывшие военнопленные, признания выбиваются избиением и пытками. Многих пытают, чтобы те придумали историю, которая могла бы стать основой уголовного дела, или бы наговорили на своего собрата. Когда же военнопленные берут на себя вину, начинается так называемые судебное разбирательство и судебный процесс.

В общем, по данным Следственного комитета России с начала полномасштабного вторжения и до 1 марта 2024 года более 200 украинских военнослужащих были уже "осуждены". И большинство таких процессе происходят именно на оккупированных территориях, а не в РФ. Например, в Донецке дела украинских военных рассматривает так называемый верховный суд — квазиправовое образование, которое не имеет никакой законной силы. Но и часть судов происходит на территории РФ — именно там судят военных подразделения "Азов".

Адвокат и эксперт по международному гуманитарному праву Андрей Яковлев объясняет Фокусу, что у каждого государства, действительно, есть обязательства по Женевским конвенциям проводить расследование нарушений законов и обычаев войны. И Россия — не исключение. Но в случае РФ можно утверждать, что она злоупотребляет этими обязательствами, ведь проводит расследование не для установления обстоятельств совершения возможного военного преступления, а для решения других задач.

"По тенденциям, по тем приговорам, которые становятся доступны публично, можем говорить, что судебные процессы происходят в такой среде, где невозможно постановить репрезентативное решение. То есть судебный процесс не отражает ту реальность. Фактически, российский суд выносит приговор, он может иметь какое-то громкое название, но в процессе не было ничего установлено, весь процесс — фейк", — утверждает он. И объясняет: судебные процессы должны проводиться по определенным принципам. И таких принципов всего несколько.

• Первый — суд, который проводит расследование, должен быть законно созданным, а судья, который слушает дело, независимым от всех — государства, сторон.
• Второй — сторона обвинения обычно пользуется правами и возможностями, которые им предоставляет государство, то есть это — сильная сторона. И, соответственно, этой сильной стороной должна овладеть защита, которая обладает определенными инструментами, защитными ресурсами для того, чтобы противостоять сильному государству в лице прокуратуры.

Но можно ли сказать, что в России существует защита, которая может противостоять обвинению?

"Нет, не можем, потому что как судьи, так и российские адвокаты зависимы от России настолько, что это исключает их беспристрастное отношение, — продолжает Яковлев, — Например, можно найти в прессе информацию, что адвокаты не хотят защищать в полную силу, потому что боятся стать и сами объектами преследования".

Также нельзя говорить, что та информация, которая заявляется обвиняемым, когда он признает вину, или частично признает вину, правдива. Ведь даже из отчетов ООН мы знаем, что Россия применяет пытки, а беспристрастный наблюдатель может увидеть, в каком состоянии возвращаются военнопленные после обменов — они достаточно слабые, ведь не получали питания. Поэтому можно предположить, что обращение с ними было по меньшей мере бесчеловечное.

Таким образом судебный процесс, который проводится в РФ, не представляет правдивую информацию.

С политической целесообразностью

Так с какой целью РФ проводит подобные суды, которые не признает мир. Один из возможных ответов: тезис, что украинские воины нарушали законы и обычаи войны, совершали военное преступление, можно в дальнейшем использовать как аргумент во время переговоров с Украиной, чтобы нивелировать преступления РФ.

"РФ стремится отвечать на те обвинения, которые звучат в ее адрес на международном уровне. А также она играет с теми политическими силами на Западе, которые имеют на ее взгляд такую точку опоры, что, мол, смотрите, не все так однозначно — Украина также нарушительница, ее солдаты убивают мирное население, — предполагает эксперт по международному праву, — И некоторые политические силы в Европе и США в дальнейшем могут использовать эту аргументацию. Да и уже используют. Некоторые высокопоставленные чиновники в Вашингтоне уже выдают определенную информацию, которую ранее заявляла РФ. Поэтому массовое преследование, которое Россия объявляет, может быть связано с тем, чтобы достичь политических целей, дискредитировать Украину".

Недавно аналитики американского Института изучения войны (ISW) в своем очередном обзоре проанализировали мотивы действий властей России по заочному преследованию украинских военных и должностных лиц по законам РФ — хотя формально эти люди находятся за пределами российской юрисдикции. Они заявили: "Преследование Кремлем украинских военнослужащих и политического руководства, которые ведут вполне законную оборонительную войну против вторжения иностранного государства, способом, подобным внутренним террористам, подчеркивает постоянное убеждение России, что украинское государство не существует и не должно существовать как политическое образование, отделенное от России".

А чтобы в случае необходимости иметь, так сказать, возможность для маневров, используют для таких "судебных процессов" именно оккупированные территории. То есть в случае необходимости скажут, мол, такие "приговоры" — дело не российских судей, а украинских, которые изменили присяге.

"Оккупированные территории используются не только потому, что пленных там удерживают, или "следователи" исследуют эпизоды, которые произошли там, но, очевидно, что на оккупированных территориях судьи более погружены в систему конфликта, и они там выносили такие приговоры и раньше. В таких "судах" и "прокуратурах" часто работают бывшие украинские граждане, которые, нарушая соображения совести, как записано в Женевской конвенции, согласились занять такие должности, — объясняет Андрей Яковлев" — И это говорит о том, что они нарушили правила лояльности к своему государству и получив российское гражданство, фактически стали зависимыми. И очевидно, что в таких ситуациях России наверняка более будет прогнозируемое решение".

К тому же на оккупированные территории существует ограниченный доступ, в частности, даже для слабых адвокатов. И, соответственно, такие люди не просто находятся без защиты, но и без контакта с внешним миром. РФ таким образом пытается скрыть то, что происходит в оккупации.

Что касается сроков заключения, то они достаточно велики. Известны случаи вынесения пожизненных.

Формально это может быть связано с тем, что военные преступления — самые страшные, и за них может быть достаточно суровое наказание. Однако, если проанализировать суть обвинения, можно сказать, что в них не говорится о военных преступлениях. Известны случаи, когда применяется обвинение за участие в боевых действиях. Как в примере процессов над "Азовом". Или применяется коллективная ответственность: когда представителей подразделения привлекают к ответственности только за то, что он принадлежал в прошлом к нему. И по мнению "обвинения" в определенный период мог были в определенном месте, где совершалось преступление.

Но по международному праву комбатант не может привлекаться к ответственности, поскольку он имеет специальный иммунитет — военнослужащего запрещено судить за участие в войне.

Россия же, устраивая такие процессы, еще и скрывает за квалификацией свое намерение наказать украинских военных за сопротивление. А вынося жестокие и большие приговоры — стремится влиять еще и на украинское общество, Вооруженные силы Украины, чтобы продемонстрировать: продолжение борьбы и плен будет обозначать суровые сроки наказания, чтобы семьи пленных давили на украинскую власть, чтобы заканчивать войну. В противном случае тысячи украинских граждан будут "отбывать наказание" где-то в колониях для пожизненно заключенных с жестокими условиями содержания. И для этого РФ также может использовать еще одну манипуляцию-злоупотребление: по международному гуманитарному праву лицо, находящееся в плену, может законно получаться до завершения боевых действий, а в случае наличия приговора за военное преступление — да завершения сроков отбывания наказания. То есть пожизненно.