Помоги себе сам. Как массовое обучение первой помощи поможет украинской медицине

Все случилось в считаные секунды. Не глядя, я шарила рукой во внутреннем кармане сумочки, совершенно забыв, что, помимо нужной мне в тот момент банковской карты, там лежит бритвенный станок, и уж точно не зная, что с бритвы слетела пластиковая заглушка. Одно неосторожное движение — и из моей руки уже хлещет кровь.

Толпа советчиков 

Опрометью выбежав из отделения банка, я бросилась к торговому центру в ближайшую аптеку. Показала стоявшим за прилавком девушкам руку, спросила, могут ли они помочь. Одна из них тут же принесла большую упаковку ваты и бутылку хлоргексидина. Дезинфицировать рану — идея, в общем, хорошая, но мне для начала нужно было как-то остановить кровь. Она струей заливала запястье и очень быстро насквозь пропитывала вату с антисептиком. Уже через несколько минут в крови были одежда, сумка, и пол рядом со мной покрылся темно-красными пятнами. Ноги подкашивались, благо нашелся стул. Уже не на шутку испугавшись, я громко спросила, знает ли кто-то, как остановить кровотечение, адресуя вопрос не только сотрудникам аптеки, но и посетителям. 

Фармацевты разводили руками. Интеллигентного вида пенсионерка, стоявшая в очереди к кассе, посоветовала поднять руку повыше. Дельный совет. Поток крови хоть и не остановился, но ослабел. Только, к сожалению, сама рука тоже заметно слабела, поэтому держать ее поднятой я могла недолго. Перед глазами замелькали зеленые блики. Я понимала, что если ничего не предприму, недолго смогу оставаться в сознании. В эту минуту ко мне подбежал молодой человек, которого я уже не могла толком рассмотреть, сказал, что рану надо закрыть пластырем. Помогло — кровь как будто прекратила струиться. В ушах зазвенело. Прежде чем отключиться, я успела громко произнести, что, кажется, теряю сознание — нужна помощь, и услышать, как люди в очереди заспорили о том, нужно ли вызывать скорую.

Для начала — придавить

В чувство меня привел запах нашатыря — резкий, как удар в нос. Позже я узнала, что одно из самых распространенных на постсоветском пространстве заблуждений относительно первой доврачебной помощи как раз и заключается в том, что отключившегося человека якобы нужно сразу привести в сознание. На самом деле основная задача тех, кто оказывает помощь, — убедиться в том, что пострадавший вне опасности, а в сознание он должен прийти сам. 

Придя в себя, я тут же отправилась домой. Там отклеила пластырь и обнаружила, что кровь заструилась снова. Я вызвала скорую. Неотложка не приехала, но звонок все-таки принес пользу. Диспетчер переключила на дежурного врача, а та объяснила, что любое кровотечение можно остановить, сильно надавив на рану. Проблема изначально была пустяковой и усугубилась исключительно потому, что ни у меня, ни у тех, кто оказался рядом, не было навыков оказания доврачебной помощи. По оценкам Василия Кашубы, директора курсов первой доврачебной помощи, количество украинцев, хорошо подготовленных к подобным ситуациям, составляет примерно 1% взрослого населения страны. Для сравнения, в США таких около 70%. 

Заокеанское происшествие

К слову, опыт получения первой помощи в Соединенных Штатах у меня тоже был. Несколько лет назад в жаркий июльский день мне случилось потерять сознание на улице в Лас-Вегасе. Летом в расположенной в пустыне игорной столице США погода меняется несколько раз в сутки. Утром вполне комфортно, температура кажется подходящей для приятной прогулки, в полдень уже испепеляюще жарко, после захода солнца жара сменяется прохладой, а ночью бывает довольно холодно. Если не знать, что климатические условия пустыни многократно увеличивают риск обезвоживания, и выйти из дому без бутылки с водой, можно получить тепловой удар, что со мной и произошло. 

Первым, что я увидела, придя в себя, было лицо дородной афроамериканки лет сорока. Она приподняла мою голову, поддерживая за затылок, и смачивала мне губы водой из маленькой бутылки. Женщина сразу распознала признаки обезвоживания и теплового удара, но на всякий случай хотела убедиться, что у меня нет диабета или признаков инфаркта. Сосчитав пульс, указала на стоявший рядом автомобиль и коротко сказала: "Поехали, я вас подвезу".  

Держалась она очень уверенно, явно зная, что делает, поэтому уже в машине, когда ко мне вернулись силы и любознательность, я спросила:

— Вы врач или медсестра?

Женщина посмотрела на меня с удивлением:

— Я юрист.

— А откуда вы столько знаете про тепловой удар, обезвоживание, диабет, давление? И еще, когда приводили меня в чувство, вы нажимали на какие-то точки между костяшками пальцев руки. Этому же нужно было научиться.

— Ну да, была на курсах первой помощи в школе и в студенческие годы. Два года назад, когда переехала из Нью-Йорка в Неваду, прошла еще один курс. Видите, какая здесь жара, другие условия жизни, другие правила. 

Мы приехали в аптеку, оказалось, что во многих из них есть бесплатные пункты первой помощи. Медсестра быстро осмотрела меня, чтобы убедиться в том, что госпитализация не требуется. 

Новая знакомая вызвалась подвезти меня до гостиницы. 

— Кто финансирует работу таких пунктов? — спросила я по дороге.

— Частично штат, частично — сама аптечная сеть, которая получает за это налоговые льготы. Государство мотивирует бизнес вкладываться в медпункты, чтобы разгрузить больницы. Туда должны обращаться только те, кому действительно необходим врач, а во многих случаях помочь может и медсестра. 

Революция первой помощи

Когда система здравоохранения явно не справляется с наплывом пациентов, массовая подготовка гражданского населения к оказанию доврачебной помощи была бы особенно кстати. Впрочем, о массовости у нас говорить пока не приходится. Судя по наблюдениям Василия Кашубы, 70% из числа проходящих такие курсы составляют женщины от 25 до 35 лет, в основном это молодые мамы, озаботившиеся здоровьем и безопасностью собственных детей. В стране функционирует от силы 30 лицензированных школ доврачебной помощи, причем их количество утроилось за последние два года. С 2018 года Европейский союз реанимации заключил договор о сотрудничестве с общественной организацией "Всеукраинский совет реанимации", и здесь запустили несколько новых программ подготовки инструкторов. До этого они, как правило, ездили на обучение за границу, к примеру, тот же Кашуба учился в Польше. 

Во время Революции достоинства почти все крупные западные организации, занимающиеся подготовкой инструкторов доврачебной помощи, отправляли в Украину своих специалистов. Тогда участники Евромайдана самоорганизовались в импровизированную школу, которая вскоре превратилась в полноценный учебный центр, работавший по американским протоколам.

"К сожалению, ту программу, по которой работают в нашей стране, нельзя сравнивать с американской, — сетует Кашуба. — Там взрослые люди приходят на курсы, как правило, уже с базовой подготовкой, полученной в школе или какой-нибудь студенческой организации. А у нас обучать нужно даже не с нуля, а с минуса, начиная с развенчивания мифов о первой помощи. Среди наших соотечественников распространены очень опасные заблуждения о том, что нужно и чего не нужно делать, если кто-то рядом потерял сознание или получил травму. Зачастую люди пытаются повторить то, что видели в кино, и это может плохо закончиться".