Бунт против Томоса. К чему может привести раскольничество Филарета

Филарет (Денисенко) созывает 20 июня так называемый поместный собор УПЦ КП, на котором планируется не утверждать решение Объединительного собора, состоявшегося 15 декабря минувшего года. "Значит, он для нас не является обязательным, - объясняет Филарет. - Этим мы покажем, что Киевский патриархат был, есть и будет". В Православной церкви Украины увидели в таких действиях признаки раскола и заявили, что "самовольное и неуставное проведение собрания неопределенной группы неуполномоченных лиц с присвоением этому собранию названия "Собор" означает церковное разделение и отделение организаторов и участников таких собраний от Православной Церкви Украины со всеми каноническими и юридическими последствиями". Что происходит в украинском православии, и к чему это может привести?

Каковы претензии Филарета и правомерны ли они?

Главная из претензий – Филарет не принимает дар Константинополя, "потому что мы не знали содержания Томоса, который нам дали. Если бы мы знали содержание, то 15 декабря не голосовали бы за автокефалию. Потому что нам не нужно переходить из одной зависимости в другую".

Есть и "побочные". Была, мол, изначальная договоренность, гарантом которой выступал президент Порошенко. В соответствии с ней, Филарет должен был управлять создаваемой ПЦУ, а ее номинальный глава Епифаний - отвечать за внешние связи. Она была нарушена. А после проигрыша Порошенко на президентских выборах о всяческих обещаниях с его стороны вообще пришлось забыть.

Кроме того, по мнению Филарета, созданная ПЦУ не является канонической церковью, поскольку она не признана ни одним патриархатом либо поместной церковью, за исключением Константинополя.

В последнем своем утверждении Филарет прав. Но лишь отчасти (и если при этом не вспоминать, а кем же, собственно, является воскрешаемая им УПЦ КП). Действительно, украинская автокефалия пока никем практически не признана. Однако весь православный мир сейчас разделен на категорических ее противников – в основном это РПЦ и ее "сателлиты", - и тех, кто пока еще не принял решения. Например, Кипрская церковь придерживается того мнения, что "провозглашение автокефалии Церкви Украины со стороны Вселенского патриархата произошло с целью умиротворения и достижения единства тамошней Церкви. Мы не оспариваем эту цель, но она до сих пор не достигнута. Естественно, что должно пройти определенное время, чтобы был виден результат. Если цель не будет достигнута, мы ожидаем, что Вселенский патриарх, используя свою координирующую роль, которую ему обеспечивает его положение Первого в православном мире, созовет Всеправославный собор или синаксис предстоятелей для решения этого вопроса". То есть речь идет, с одной стороны, о позитивных результатах предоставленной автокефалии. А с другой – о том, чтобы такие вопросы решались не единоначально, а коллегиально. Если допустить, что из схизматической искры не возгорится пламя, то в перспективе нет ничего невозможного, чтобы Кипрская церковь и те, кто смотрит на происходящее в Украине подобным образом, признали ПЦУ. При этом у Епифания подчеркивают, что новая украинская церковь "не является "митрополией Константинопольского патриархата" и не подчиняется ему, сохраняя с Вселенским патриархатом ту же молитвенную и каноническую связь, что и остальные поместные церкви".

По поводу договоренностей с участием Порошенко можно лишь гадать, что там в реальности было. Никаких документов на этот счет Филарет не предъявляет.

Что же касается его реакции на Томос, то она, как минимум, кажется запоздалой. По крайней мере, к православному Рождеству, когда документ доставили в Киев, его содержание перестало быть тайной. И Филарет, по идее, должен был бы уже тогда поднять бунт против него. Однако вместо этого он предпочел вместе с Порошенко поучаствовать в "Томос-туре". В Житомире, например, "почетный патриарх" поблагодарил Господа за "условия, чтобы Варфоломей мужественно перенес скорби от Московского Патриархата и выполнил волю украинских епископов". Очевидно, "прозрение" Филарета наступило после фиаско Порошенко на выборах. Поэтому само обоснование его праведного гнева слегка напоминает передергивание колоды в сомнительной карточной игре.

• Читайте также: Церковь и мир. Архиепископ Евстратий (Зоря): "Кирилл приедет в Украину. Признать автокефалию"

Могло ли быть по-другому?

Возможно. Если бы Филарету предоставили всю полноту власти. О том, что это очень властолюбивый человек, свидетельствует его прошлое – то, как он стал патриархом УПЦ КП, никем в мире не признанной. В 1992 году дискуссия об украинской автокефалии были весьма оживленной. И вышло так, что не только патриарх РПЦ Алексий II, но и многие другие иерархи высказались за то, что Филарет – не та личность, которая способна объединить православных клириков и мирян в Украине. Они потребовали от него покинуть пост предстоятеля. Филарет дал архипастырское слово подать в отставку, но попросил предоставить украинскому епископату возможность провести выборы нового предстоятеля Украинской православной церкви в Киеве. Однако, вернувшись в Киев, объявил о том, что он не признает обвинений, выдвинутых против него, и намерен возглавлять УПЦ до конца своих дней, поскольку он "дан Богом украинскому православию". Сегодня он фактически произнес ту же клятву: "Борьба за УПЦ КП будет до конца, до смерти".

Есть ли у Филарета шанс реализовать свою задумку?

Частично - да. Его сейчас поддерживают от четырех до семи епископов, трое из которых – представляют епархии КП в России. На первый взгляд, это ничтожное количество. Но стоит вспомнить, что в 1992 году Филарет вышел из УПЦ всего с одним соратником, что не помешало ему создать свой патриархат.

Кроме того, есть явное недовольство последствиями Томоса у большинства иерархов из зарубежных приходов. Они не хотят "идти под Константинополь", опасаясь потерять свои доходы. Так что здесь поддержка у Филарета, по-видимому, будет.

Что касается юридической стороны вопроса, то ни УПЦ КП, ни УАПЦ, возглавляемая митрополитом Макарием (Малетичем), не ликвидированы. Поскольку в Минюст были предоставлены лишь копии документов. А все, что было подписано этими иерархами 15 декабря на Объединительном соборе, по мнению Филарета, является "ситуативным и не имеющим юридической силы". Так что реставрация Киевского патриархата – дело вполне возможное. Другой вопрос – перспективы быть признанным и принятым в семью мирового православия здесь нулевые. Но Филарет как-то спокойно обходился без этих "формальностей" долгие десятилетия, так что вряд ли его этим можно шокировать сейчас.

Играет ли Филарет на стороне России?

По его личному замыслу и его амбициям – нет. У него своя игра. Но она так на руку Москве, что бывший ближайший соратник Филарета, архиепископ Черниговский и Нежинский Евстратий (Зоря), который сегодня является сторонником Епифания, вынужден был даже заявить: "Патриарх не работает в интересах Москвы и то, что он делает, он думает, что он таким образом спасает единство и идентичность украинской церкви". Тем не менее, легко понять, что лечение "единства и идентичности" в исполнении Филарета оказалось еще уже, чем сама болезнь. А рецепт прямо-таки кажется выписанным в Москве. В конце декабря минувшего года Священный синод РПЦ, в числе прочего, обращался к предстоятелям и Священным синодам поместных православных церквей с призывом "не признавать сообщество, учрежденное на так называемом "Объединительном соборе"… в качестве автокефальной Поместной Православной Церкви". Ну что тут скажешь – совпали.

• Читайте также: Искушение победой. Какие вызовы стоят перед новым митрополитом Киевским Епифанием

Грозит ли Филарету новая анафема?

Вряд ли. Будет странно смотреться, если спустя всего несколько месяцев после того, как Фанар снял с него проклятие, наложенное Архиерейским собором РПЦ в 1997 году, он вдруг отыграет все назад. Это больше повредит авторитету Варфоломея, чем послужит его укреплению. Кроме того, Филарета анафема не слишком пугает. Он иезуитски точно охарактеризовал ситуацию с ней, анализируя прошлое и перекидывая от него мостик в настоящее. "Хорошо, если Вселенский патриарх снял с меня анафему в 2018 году, снял, – рассуждает Филарет. – А до 2018 года я был под анафемой, или нет? Если я был под анафемой, то это означает, что все эти епископы (которые сейчас в ПЦУ – Фокус) недействительны. И Епифаний не только не является митрополитом – он даже не священник. Если Вселенский патриарх снял с меня анафему в 2018 году, то весь епископат – недействителен!" Он, действительно, очень прозорлив там, где можно указать на слабость построений, которые возводятся против него. Вероятно, отчасти и поэтому и в Константинополе, и в ПЦУ предпочли решать проблему Филарета малой кровью. Дабы не разбудить еще большего лиха, а заодно не сотворить из него жертвенную фигуру "мученика, страдающего за истинную веру". Несколько приходов в Украине, несколько за рубежом – это и будет карманной империей Филарета. При условии, что на его сторону не перейдут отечественные (а может, и зарубежные) олигархи. Поскольку церковные иерархи, чего бы он ни говорили, о вере, добре, Небесах и Христе, предпочитают служить там, где есть деньги.

Грозит ли это потерей Томоса для Украины?

В нынешних реалиях – нет. Но тут в продолжение "олигархической темы": если на сторону Филарета из денежных соображений переметнется значительное число иерархов, причем с приходами, тогда все может до крайности обостриться. В таком случае Фанар может пересмотреть условия автокефалии. И найти причину отобрать Томос. Прецеденты, хоть и не совсем похожие на ситуацию в Украине, были. Так в 19-м веке случилось в Румынии и Болгарии.

Должно ли государство вмешаться в затевающийся церковный раскол?

Случай с предоставлением Томоса показывает, что лучше бы этого вообще не делать. Известно, куда ведет дорога, вымощенная благими намерениями. А тем более – политическими. Без участия Порошенко, которому Томос понадобился для своей избирательной кампании, этот дар Константинополя вряд ли бы так скоро оказался в Украине. Однако проиграв выборы, тот умыл руки. И теперь ситуация в украинском православии на самом деле еще более запутанная и чреватая противостоянием, чем прежде.

Как бы она ни развивалась, нужно помнить о том, что в Европе, на которую мы не устаем указывать, как на некий образец, считается дурным тоном вмешиваться во внутренние дела церкви. Небольшой пример. Весной 2017-го в зарубежных СМИ появилась информация о том, что в Лондоне за последние двадцать лет закрылись 500 храмов и открылись 423 мечети. Исследователи из Gatestone Institute били тревогу: с упадком христианства Британия стала "приобретать все более исламское лицо". Однако в дела религиозных конфессий никто лезть не стал. Принялись думать о вопросах вполне светских – в частности, о миграционной политике. Это стало одной из составляющих, приведших к Brexit. Назвать его самым удачным решением для британцев, конечно, нельзя. По крайней мере, пока. Зато точно можно сказать, что государство на Туманном Альбионе занято своими непосредственными делами. Это при всех трудностях, по-видимому, и есть самая правильная его позиция: максимально отдалить/отделить от себя церковь. В том числе – в Украине.