Тайные операции или вторжение: как США могут остановить ядерную программу Ирана

Неспособность Америки обуздать ядерную программу Тегерана после выхода из ядерной сделки 2015 года, остановив накопление ядерных материалов Исламской Республикой и заключив "более долгосрочное и надежное" соглашение, должна заставить Вашингтон пересмотреть свою иранскую политику. При этом следует признать, что Соединенные Штаты никогда не использовали все имеющиеся в их арсенале средства для сдерживания ядерных амбиций Ирана, а те инструменты, на которые они обычно полагались — дипломатия, санкции и (в гораздо меньшей степени) угроза применения силы, — сегодня менее эффективны в силу меняющегося геополитического ландшафта.

Фокус перевел статью Майкла Айзенштадта о том, почему США стоит изменить курс в отношениях с Ираном.

На данный момент неясно, сможет ли продолжающаяся дипломатическая работа по достижению неформальных договоренностей с иранским руководством в отсутствие официального соглашения заставить Исламскую Республику на неопределенное время ограничить накопление ядерных материалов в обмен на ослабление санкций на экспорт нефти. Кроме того, война между Израилем и ХАМАСом в Газе почти наверняка будет занимать внимание американских политиков еще несколько месяцев. Тем не менее, политикам необходимо сосредоточиться на прекращении наращивания Ираном ядерных материалов и одновременно предпринять долгосрочные усилия, используя более широкий набор инструментов, чтобы повлиять на оценку Тегераном рисков, затрат и целесообразности ядерного оружия. Конечная цель должна заключаться в том, чтобы отговорить и удержать Иран от создания бомбы, тем самым заставив его отложить свои планы в долгий ящик.

Поскольку для создания Ираном ядерного оружия не существует непреодолимых технических препятствий, формирование расчетов распространения является ключевым фактором влияния на траекторию развития его ядерной программы. Более того, со "стратегией формирования", направленной на то, чтобы избежать появления у Ирана ядерного оружия, должны согласиться практически все участники зачастую ожесточенных дискуссий по иранской политике — будь то "вовлеченные", "воздержавшиеся" или "сторонники смены режима".

Устаревшие предположения американской политики

Многие предположения, лежащие в основе американских, европейских и израильских политических подходов к ядерной программе Ирана, уже неактуальны. Подход США (и в некоторой степени Европы) лучше всего сформулировал госсекретарь Энтони Блинкен, заявив, что "дипломатия – это лучший способ верифицировать, эффективно и устойчиво предотвратить получение Ираном ядерного оружия", хотя, если "Иран отвергнет этот путь… все варианты становятся возможными". Однако Иран неоднократно отвергал возможность договориться о более длительном и прочном соглашении, и если дело дойдет до конфликта, то неясно, действительно ли "возможны все варианты" — включая возможность, что президент США отдаст приказ о нанесении военного удара по иранской ядерной программе.

Напротив, премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху утверждает, что "единственное, что… удержало страны-изгои [такие, как Иран] от разработки ядерного оружия, — это убедительная военная угроза или … военные действия. …Чем дольше вы ждете, тем сложнее это сделать". Однако доверие к Израилю было подорвано его неспособностью обеспечить соблюдение собственных "красных линий" в ядерной сфере или должным образом подготовиться к последствиям выхода США из ядерного соглашения 2015 года, после того, как он призвал Вашингтон отказаться от сделки.

Более того, полагаться на Израиль — не выход, поскольку Иран — слишком большая проблема для Израиля, чтобы справиться с ней самостоятельно.

Подходы, в которых успех достигается за счет какого-то одного фактора, будь то дипломатия (США и Европа) или угроза применения силы (Израиль), скорее всего, приведут к несбалансированной политике, зависящей от одной точки приложения усилий. Напротив, более целостный подход, использующий все инструменты государственной власти (санкции, дипломатию, тайные действия, угрозу применения силы и влияние), с большей вероятностью позволит выработать надежную и устойчивую политику сдерживания, устрашения и замедления. Такой подход с большей вероятностью позволит сформировать у Тегерана представление о потенциальных рисках, затратности и выгодности ядерного оружия, а также отговорить его от создания бомбы. Пока что американские политики, похоже, не признают, что многие из политических инструментов, на которые США и их союзники традиционно опирались для сдерживания ядерных амбиций Ирана, уже не так полезны, как в прошлом.

Санкции против Ирана

Способность Вашингтона применять санкции в отношении нефтяного сектора Тегерана часто ограничивалась желанием избежать ценовых шоков и ограничить напряженность в отношениях с Китаем, который в настоящее время является его основным потребителем. А усилия Ирана по созданию более диверсифицированной и самодостаточной "экономики сопротивления" будут все больше ограничивать эффективность санкций; сегодня доля продаж нефти и газа в общем объеме экспорта и государственных доходов составляет лишь малую часть от того, что было десять лет назад.

И если Соединенные Штаты вновь начнут кампанию "максимального давления", Исламская Республика может ответить, как в 2019 году, атаками на нефтяной транспорт и инфраструктуру в Персидском заливе. Любая администрация, озабоченная войной в Украине и напряженными отношениями с Китаем, постарается избежать новых обязательств на Ближнем Востоке. Поэтому, хотя санкции остаются полезными, ограничивая доступ Тегерана к иностранной валюте и сокращая его военные расходы, экономические и военные соображения все больше сдерживают их применение.

Дипломатическая изоляция

Тегеран стремится к региональному и глобальному лидерству, но не может достичь этой цели, находясь в дипломатической изоляции. Поэтому, чтобы избежать дипломатического осуждения, он регулярно обещает ядерным инспекторам ООН расширенный доступ и прозрачность, избегая передачи своего дела на рассмотрение Совета Безопасности ООН. Аналогичным образом, чтобы ослабить жесткие санкции и свою международную изоляцию, Тегеран согласился свернуть значительную часть своей ядерной программы в рамках промежуточного соглашения 2013 года, которое привело к подписанию в 2015 году Совместного всеобъемлющего плана действий с группой P5+1 (США, Великобритания, Франция, Россия, Китай и Германия). С тех пор связи Тегерана с Европой пошатнулись из-за его роли в ряде террористических заговоров в Европе, жестокого подавления протестов за "женщин, жизнь, свободу" и военной поддержки войны России в Украине.

Однако становление многополярного мирового порядка и недавние усилия иранского правительства по налаживанию тесных партнерских отношений с Россией и Китаем открывают перед Исламской Республикой новые возможности. Ведь союзники Тегерана по противодействию "гегемонии" США (Россия, Китай и другие члены группы Бразилия, Россия, Индия, Китай, ЮАР и Шанхайской организации сотрудничества) составляют почти половину населения Земли. Таким образом, хотя Тегеран по-прежнему не имеет надежного партнера в лице великой державы, он уже не чувствует себя в изоляции.

Тайные операции и саботаж

Тайные операции позволяют выиграть время, срывая и задерживая разработку ядерного оружия, но они не могут остановить решительного распространителя. Усилия Израиля по саботажу ядерной программы Ирака не избавили его от необходимости взорвать реактор в Осираке в 1981 году. Аналогичным образом, хотя продвижение Ирана к созданию ядерного оружия было задержано актами саботажа, он продолжает прогрессировать. А недавние тайные операции Израиля, возможно, подтолкнули Тегеран ускорить свои усилия. Таким образом, хотя тайные операции остаются важным инструментом, они не меняют ситуацию и могут быть контрпродуктивными, если нет готовности применить военную силу для сдерживания ответных шагов.

Превентивные военные действия

Соединенные Штаты подразумевают, а Израиль практически выражает готовность применить силу для предотвращения создания Ираном ядерного оружия. Однако военные действия не всегда возможны в случае провала ядерной дипломатии: защита, захоронение и рассеивание могут в конечном итоге сделать ядерную программу Исламской Республики недоступной для обычных вооружений; кризисы в других местах (например, война Израиля с ХАМАСом в секторе Газы) могут помешать эффективным военным действиям Израиля или США; растущие ракетные и беспилотные арсеналы Ирана могут сделать превентивные действия непомерно затратными; источники разведки могут иссякнуть (хотя ядерная программа Ирана, похоже, тщательно изучена).

Даже если военный удар останется жизнеспособным вариантом, он, скорее всего, принесет лишь скромные выгоды. Бомбардировка ядерных реакторов (как это сделал Израиль в Ираке в 1981 году и в Сирии в 2007 году) может дать до десятилетия отсрочки, а бомбардировка рассредоточенной и укрепленной программы производства центрифуг, которую можно быстро восстановить, — и того меньше времени. Иран почти наверняка восстановит свою программу, будь то тайно или после изгнания инспекторов ООН, а после удара он может отказаться от стратегии хеджирования и приступить к созданию ядерной бомбы. По этой причине последующие удары могут потребоваться через несколько месяцев или лет — и вновь после этого.

Таким образом, и Израиль, и Иран сталкиваются с неприемлемыми вариантами. Для Израиля превентивный удар должен нанести максимальный ущерб ядерной инфраструктуре Ирана, не спровоцировав при этом более масштабный и разрушительный конфликт, который может исключить возможность будущих атак. И если "прополка сорняков" в секторе Газы, возможно, и сработало на какое-то время, то для ядерной программы Ирана это, скорее всего, неприемлемый подход. Иран, со своей стороны, постарается нанести достаточно сильный ответный удар, чтобы сдержать последующие атаки, но не настолько сильный, чтобы спровоцировать более масштабный конфликт, который вовлечет США и, возможно, приведет к разрушению иранской нефтегазовой инфраструктуры. А внутренняя неопределенность в Израиле (из-за войны в секторе Газы) и Иране (из-за поиска преемника Али Хаменеи) говорит о том, что ни один из них не будет делать рискованных шагов в данный момент — хотя неясно, как война в секторе Газы повлияет на расчеты Ирана.

Израильские политики, вероятно, предпочтут отложить решение о превентивном ударе, в то время как верховный лидер Хаменеи наверняка отложит решение о создании бомбы, пока он считает, что это может спровоцировать такой удар: риски и затраты в обоих случаях потенциально высоки, а выгоды неопределенны. Симметрия дилемм, стоящих перед двумя сторонами, поразительна. Однако дилемма Тегерана, рассматриваемая в контексте его стратегии ядерного хеджирования, может представлять собой возможность для Америки и ее союзников.

Стратегия Ирана по хеджированию ядерного оружия и расчеты распространения

В середине 1980-х годов Иран, втянутый в затяжной конфликт с Ираком, начал реализацию программы создания ядерного оружия, приобретая технологии и ноу-хау. К концу 1990-х годов он приступил к секретным работам по созданию ядерного оружия. Однако в 2002 году стало известно о секретной программе производства расщепляющихся материалов, а после вторжения США в Ирак в 2003 году Исламская Республика приостановила практически все работы, связанные с созданием оружия, опасаясь американского нападения в случае обнаружения этих работ. По всей видимости, руководство Ирана пришло к выводу, что потенциальные риски и затраты на создание бомбы выше, чем предполагалось ранее.

Таким образом, Тегеран принял стратегию ядерного хеджирования, которая позволила ему создать вариант ядерного оружия, но при этом контролировать риски, связанные с этим. В результате осторожный, неторопливый подход неоднократно заставлял Иран временно останавливать или сворачивать элементы своей программы для достижения других жизненно важных целей: избежать дипломатического осуждения, добиться снятия санкций и признания своего "права на обогащение". Такой подход позволил Ирану стать пороговым ядерным государством, которое может получить многие преимущества от обладания бомбой без рисков, связанных с попыткой ее получения.

А риски будут значительными. Учитывая проникновение в программу иностранных спецслужб, Иран вынужден предполагать, что при попытке создания бомбы он будет пойман, что может спровоцировать военный удар Израиля или США. Поэтому перед попыткой взрыва он, вероятно, накопит большой запас расщепляющихся материалов, чтобы гарантировать, что значительное их количество уцелеет после возможного удара. Это поможет активизировать усилия по восстановлению и позволит Ирану изготовить больше, чем несколько устройств, первоначально предусмотренных его ускоренной программой 1990-х годов.

Кроме того, существуют технические трудности, связанные с созданием бомбы, не все из которых иранские ученые преодолели. На создание крупного и простого устройства, предназначенного для доставки на корабле или самолете, может уйти шесть месяцев, а на создание более компактного устройства, предназначенного для доставки на ракетах, — 18-24 месяца. Таким образом, возникает "окно уязвимости", которое Иран должен преодолеть до того, как получит свою первую бомбу. Поэтому вместо того, чтобы спешить с ядерным "прорывом", Тегеран может попытаться "подкрасться": двигаться медленно и целенаправленно, проводя малозаметные работы по созданию оружия на небольших секретных объектах в надежде, что они не будут обнаружены или, по крайней мере, не вызовут военного ответа в случае обнаружения.

Эти дилеммы, заложенные в самой логике стратегии хеджирования, создают возможности для формирования расчетов распространения иранского режима, играя на его опасениях, что попытка создать ядерное оружие может вызвать военный удар, в то время как само оружие мало способствует защите режима или проецированию силы. Таким образом, Вашингтон и его партнеры могут склонить Иран к дальнейшей отсрочке принятия решения о создании оружия, что позволит выиграть время для разработки дополнительных рычагов воздействия, чтобы убедить Исламскую Республику продолжать откладывать ядерное оружие в долгий ящик.

Рост беспокойства по поводу рискованности, затрат и выгодности бомбы

Соединенные Штаты и их европейские партнеры традиционно опираются в своей ядерной дипломатии с Тегераном на несколько "больших кнутов" — в частности, на угрозу дипломатического порицания и экономические санкции, и они должны продолжать использовать эти кнуты по мере своих возможностей. Но их стоит дополнить несколькими "меньшими палками" — информационными и кибернетическими мероприятиями по оказанию влияния, а также еще одной большой палкой, которую Вашингтон весьма неохотно применяет — военными сигналами — для того, чтобы повлиять на расчеты Ирана по распространению.

Учитывая явную неопределенность Тегерана в отношении дальнейших действий по реализации своей ядерной программы, такие меры влияния могут изменить психологический баланс в сознании ключевых иранских руководителей в пользу сдерживания и убедить режим в том, что отсрочка принятия решения о создании ядерного оружия по-прежнему отвечает его интересам. Таким образом, сравнительно небольшие корректировки, играющие на нежелании Хаменеи рисковать, паранойе и конспирологическом мышлении, характерных для иранской политики, могут принести потенциально большие политические выгоды. Для того чтобы сформировать у Исламской Республики представление о невыгодности распространении ядерного оружия, следует выделить несколько тем.

• Ядерное оружие — палка о двух концах.

Иранским политикам необходимо подумать, стоит ли создавать ядерное оружие стране, которая не смогла защитить своих самых высокопоставленных ученых-ядерщиков от иностранных киллеров, свои самые чувствительные ядерные объекты — от диверсий, а свои ядерные архивы — от кражи. Ведь оружие может быть похищено недовольными военными или сотрудниками иностранных спецслужб и использовано для создания угрозы режиму. Или же его могут несанкционированно использовать фанатики против израильских или американских объектов в регионе, что спровоцирует катастрофический ядерный ответ. Растущее недовольство в Иране в ближайшие годы только усилит эти риски. Кроме того, иранским руководителям следует задуматься о том, что в условиях кризиса или войны кибератаки или саботаж могут привести к неправильному наведению ядерных ракет в результате киберманипуляций, подмены данных в глобальной системе позиционирования или намеренного ввода неверных данных о цели, чтобы оружие поразило объекты в Иране. С этой целью США и их партнеры должны время от времени без лишнего шума демонстрировать свою способность проникать с помощью кибернетических средств в чувствительные иранские военные командные и управляющие сети.

• Кризисная нестабильность

Развертывание ракет с ядерными боеголовками создаст для Исламской Республики как новые возможности, так и новые дилеммы. Короткое время полета ракеты (7-8 минут) от Ирана до Израиля может заставить его принять ядерную позицию "пуск по предупреждению" и заранее делегировать полномочия по применению ракет военному командованию. Это повышает риск просчета в кризисной или военной ситуации. Так, в случае нападения Израиль может оказаться не в состоянии определить, являются ли подлетающие иранские ракеты обычными или ядерными. В этом случае ему придется выбирать: либо выдержать разрушительный первый ядерный удар, либо нанести ядерный "контрудар" в ответ на обычную атаку. Парадоксально, но факт: ракеты, оснащенные ядерным оружием, могут подорвать полезность крупных конвенциональных ракетных возможностей Ирана.

• Ядерные уязвимости Ирана

Публичные дискуссии в Иране редко касались потенциально разрушительных последствий ядерного удара, хотя бывший президент страны Акбар Рафсанджани в свое время размышлял об уязвимости Израиля перед единственной ядерной бомбой в силу его небольших размеров. Однако, поскольку 75% населения Ирана проживает в городах, а в большом Тегеране сосредоточено 50% промышленности, 30% всех государственных служащих и более 50 высших учебных заведений, Иран также чрезвычайно уязвим для ядерного удара.

Следовательно, ему очень пригодится та дискуссия о ядерном оружии, которая развернулась в США и других странах в 1960-1970-е годы благодаря усилиям активистов антиядерного движения и таким фильмам, как "На пляже" (1959), "В безопасности" (1964) и "Послезавтра" (1983), которые рассказали гражданам и политикам об ужасах ядерной войны. Эти и подобные им фильмы стоит перевести на фарси и показать иранской аудитории, а карты различных городов Ирана, иллюстрирующие последствия ядерного взрыва, должны быть доступны иранцам через социальные сети. Это позволит иранским гражданам и политикам испытать то же самое чувство, которое испытывали многие американцы в 1960-1970-е годы, разглядывая такие карты и оценивая шансы выжить в случае ядерного удара.

• Каскад распространения

Высокопоставленные иранские чиновники лишь изредка высказывают опасения, что ядерная программа страны может привести к каскаду распространения ядерного оружия в регионе, что может поставить под угрозу безопасность страны. Почему? Возможно, они считают, что их соседи не способны создать ядерное оружие или не будут представлять угрозы, если сделают это, или что каскад распространения будет сдерживать США и Израиль больше, чем Иран. Как вариант, Тегеран может испытывать подобные опасения, но считает неприличным их высказывать. Поэтому его стратегия хеджирования может быть обусловлена, по крайней мере частично, желанием достичь порогового ядерного статуса, не вызывая цепной реакции. Если это так, то иранскому руководству это не удается. Несколько региональных государств уже создали гражданские ядерные энергетические программы — по крайней мере, частично в качестве страховки от ядерной программы Ирана. И каскад распространения может в конечном итоге сделать стратегию Ирана по хеджированию несостоятельной, заставив его создать бомбу, чтобы опередить своих соседей. Это может спровоцировать гонку ядерных вооружений, которая в один прекрасный день поставит Иран перед экзистенциальной угрозой — вот еще одна причина для сдержанности Ирана в ядерной сфере.

• Полезность ядерного оружия

Верховный лидер Хаменеи иногда ставит под сомнение военную полезность ядерного оружия, возможно, для того, чтобы обосновать постфактум (в дополнение к так называемой "ядерной фетве") принятое им в 2003 году решение о прекращении иранской ускоренной программы. По мнению Хаменеи, ядерное оружие не обеспечило выживание Советского Союза, не помогло США во Вьетнаме и не позволило врагам Исламской Республики сорвать ее региональные замыслы. Аналогичным образом, Хаменеи, по-видимому, считает, что ядерное оружие Израиля не помешает Ирану и его сторонникам уничтожить еврейское государство. Растущий арсенал обычных ракет и беспилотников может также привести Тегеран к выводу о ненужности ядерного оружия — по крайней мере, в настоящее время, — что заставит его удвоить свою стратегию хеджирования, приближаясь (мелкими шажками) к потенциалу ядерного оружия.

Наконец, нет никаких свидетельств того, что Исламская Республика рассматривает ядерное оружие как необходимое условие выживания режима. Если бы это было так, она не согласилась бы — всего через несколько лет после того, как протесты "зеленого движения" 2009 года выявили степень недовольства населения режимом — на временное ядерное соглашение в 2013 и постоянное соглашение в 2015 году, которое ограничило большую часть ее ядерных разработок более чем на десять лет. Некритичное принятие такого ошибочного предположения может привести к упущенным возможностям повлиять на расчеты Ирана по распространению ядерного оружия.

Угроза применения силы и непредсказуемость США

Страх перед военными действиями США в 2003 году и проникновением иностранных разведок в ядерную программу привел Тегеран к принятию стратегии ядерного хеджирования; угрозы военных действий со стороны Израиля в период с 2010 по 2012 год побудили Иран продолжить движение по этому пути. Однако в последние годы американские лидеры в целом неохотно идут на шаги, которые могли бы придать убедительности их обещаниям о том, что Иран никогда не получит бомбу, довольствуясь показушными жестами, не связанными с большим риском, такими как отправка авианосных ударных групп в Персидский залив и патрулирование там с помощью B-52. (В настоящее время ВМС США сосредоточены на Индо-Тихоокеанском регионе и не имеют авианосцев в районе Персидского залива с 2021 года). Хотя иранское руководство никогда не сомневалось в военном потенциале США, оно стало сомневаться в его серьезности и решимости. Соответственно, страхи Тегерана перед военными действиями США ослабли.

Однако ситуация может измениться. С начала 2023 года американские военные провели ряд совместных учений с Израилем и усилили свое присутствие в Персидском заливе истребителями, бомбардировщиками и военными кораблями. Некоторые из этих действий, вероятно, были предприняты для сдерживания противников и обеспечения безопасности друзей, в связи с попытками Тегерана захватить иностранные танкеры в Персидском заливе и попытками России сорвать операции американских беспилотников над Сирией. Другие шаги, вероятно, были призваны показать, что военный вариант противодействия ядерной программе Ирана по-прежнему "в силе".

Тем временем в марте в ответ на убийство американского подрядчика в Сирии США уничтожили восемь проиранских ополченцев, нанеся удар по объекту Корпуса стражей исламской революции. В июле эсминец ВМС США предотвратил захват иранскими военными кораблями двух иностранных нефтяных танкеров в Персидском заливе. В августе американские СМИ сообщили, что США рассматривают возможность размещения вооруженной охраны на танкерах в Персидском заливе для предотвращения их перехвата Ираном. А в ответ на войну в секторе Газы Вашингтон направил две авианосные ударные группы в восточное Средиземноморье. Эти демонстрации решимости, сигнализирующие Тегерану о необходимости соблюдать осторожность, могут помочь сдержать будущие атаки и убедить Исламскую Республику в том, что Вашингтон способен принять меры, если она предпримет попытку ядерного прорыва.

Руководство Ирана убедилось в том, что, хотя почти все президенты США со времен Второй мировой войны пытались вывести американские войска из театра военных действий на Ближнем Востоке, почти каждый из них оказывался втянутым в конфликты на этой территории. Поэтому им стоит задуматься, не станет ли президент Джозеф Байден следующим, если иранцы не проявят осторожность. И действительно, впечатляющая речь Байдена после жестокого теракта, совершенного базирующейся в Газе палестинской организацией ХАМАС, в результате которого погибло более 1300 израильтян и еще 200 были похищены, может означать начало именно такого поворота в политике. В таких условиях Тегеран начинает опасаться, что израильский военный удар по Ирану может потянуть за собой и США.

Продолжение хеджирования

Продолжит ли Тегеран хеджирование или попытается создать бомбу, во многом будет зависеть от того, как Америка и ее союзники сформируют у Ирана впечатление о его безнаказанности, вероятности военного ответа Израиля или США на такой шаг, а также рисках, затратности и выгодности ядерного оружия. Поскольку верховный лидер Али Хаменеи, похоже, не уверен в том, как следует действовать в отношении ядерной программы Ирана, относительно небольшие корректировки в политике могут принести большую отдачу. Это лишь подчеркивает необходимость использования Америкой и ее союзниками всех доступных средств для формирования расчетов распространения ядерного оружия Исламской Республики в соответствии с политикой сдерживания, запугивания и замедления, чтобы заставить Иран и далее хеджировать риски, откладывая ядерную бомбу в долгий ящик.

Об авторе

Майкл Айзенштадт — научный сотрудник и директор программы исследований в области военного дела и безопасности Вашингтонского института ближневосточной политики (Kahn Fellow and Director of the Military and Security Studies Program at The Washington Institute for Near East Policy). Часть этой статьи взята из его последней книги Iran’s Nuclear Hedging Strategy: Shaping the Islamic Republic’s Proliferation Calculus (Washington Institute/Rowman & Littlefield, 2022).