Закат Гонконга. Как Пекин начинает волну новой колонизации

Конец завета Дэн Сяопина

В сущности, председатель Си Цзиньпин решил растоптать широкую автономию, обещанную бывшей британской колонии при передаче ее Китаю в 1997 году.

Тогда в рамках заветной формулы отца китайского экономического чуда Дэн Сяопина "Одна страна — две системы" говорилось о 50-летии такого "блаженного" сосуществования. Правда, Пекин пытался замести свои собственные обещания под лавку чуть ли не с момента обретения КНР суверенитета над территорией. В Основном законе Гонконга 1997 года, в статье 23-й, зафиксировано, что мегаполису надлежит принять закон, запрещающий деятельность против безопасности государства. Что именно за деятельность? Государственная измена, подстрекательство к мятежу, призывы к насильственному свержению власти, сепаратизм, незаконное получение сведений, составляющих государственную тайну. Кроме того, закон должен был положить конец присутствию в САР иностранных организаций, а также элементарным связям между ними и местными политическими партиями.

Нельзя не увидеть сходства между этими пунктами и теми, о которых стало известно после майской сессии ВСНП, когда закон о нацбезопасности был одобрен предварительно. И нельзя не вспомнить, что однажды уже предпринималась попытка протянуть закон о безопасности в Гонконге. В далеком 2003 го­­ду, когда на спад пошла другая эпидемия — атипичной пневмонии (как говорится: "Совпадение? Не думаю"). Полумиллионный протест жителей мегаполиса — численный рекорд, который превзойдут лишь в 2019-м, — заставил отказаться от этой идеи.

Однако теперь к ней вернулись. Причем у председателя Си понимали, что провести подобный закон через гонконгский парламент маловероятно. Масштабные прошлогодние протесты против инициативы властей Гонконга принять другой закон, об экстрадиции, обернулись не только столкновениями с полицией. Было еще и катастрофическое падение популярности правительства автономии — как говорят, "единственного китайца" на этой территории, держащегося исключительно на поддержке "материка" и тех политсил, которые разделяют его курс. На прошлогодних ноябрьских выборах представители демократического лагеря нанесли ощутимое поражение своим оппонентам, получив контроль над 17 из 18 городских округов. И хотя, как пишет Павел Бажанов для сайта Московского центра Карнеги, "у запутанной системы выборов в Гонконге одна простая цель — обеспечивать Пекину контроль над основными органами власти", сами результаты стали неприятным сюрпризом и для Пекина, и для его ставленников в Гонконге. Стало понятно, что штамповать законы, вызывающие протестную отрыжку у жителей САР, властям автономии не удастся. Поднебесной пришлось найти конституционную лазейку.

В соответствии со статьей 18-й Основного закона Гонконга, "общенациональные законы" Пекин может распространять на регион без задействования местного парламента. Когда нормативный документ о безопасности будет готов, его просто опубликуют по распоряжению главы администрации города, и он вступит в силу. Будет это Кэрри Лам (оппозиция не теряет надежды на ее отставку) или кто-то другой — роли не играет. Потому что система выборов на этот пост устроена таким образом, что попадание на него кандидата, нелояльного к Пекину, равно нулю.

Бороться или бежать?

После принятия закона борьба с теми, кто "подрывает безопасность", пойдет широким фронтом с созданием в САР представительств китайского МГБ. Как замечает Le Figaro: "До сих пор службы безопасности Пекина действовали в Гонконге в тени, похищая таких критически настроенных людей, как книготорговцы и популярные бизнесмены, чтобы тайно вывезти их на материк. Отныне у них будут полномочия для того, чтобы проводить обыски в домах своих противников, обвиняя их в том, что они ставят под угрозу китайскую "национальную безопасность".

Элвин Юнг, лидер одной из демократических партий, представленных в нынешнем парламенте Гонконга, тоже включен в такую колоду. Вся его вина в том, что он осудил ряд высокопоставленных политиков. Юнг говорит: "Никто из оппозиции не может гарантировать, что примет участие в [предвыборной] гонке". Его опасения не напрасны. В этом месяце единственный представитель Гонконга в Постоянном комитете ВСНП Там Юй Чун публично высказался о том, что кандидаты-"раскольники" "должны быть дисквалифицированы". Такой подход означает полное обезглавливание парламентской оппозиции, поскольку опрос общественного мнения в Гонконге, опубликованный 29 мая, показал, что 96% сторонников демократии выступают против экспансии Пекина и пресловутого закона.

В прошлогодних миллионных демонстрациях слоган из сериала "Голодные игры" "Если мы горим, вы горите с нами" стал призывом к радикальному неповиновению. Поджоги, акты вандализма (особенно в отношении бизнеса, поддерживающего полицию и правительство), многочисленные аресты — таким был девятый вал протестов. Кое-кто и сегодня остается сторонником непримиримой борьбы с использованием самодельных бомб и прочего арсенала. Слова одного из них, 65-летнего пенсионера Фу, цитирует Reuters: "Я твердый фанат взаимного уничтожения и независимости Гонконга". Но есть и другие настроения: примерно треть населения Гонконга, как показывают опросы, выступает против митингов продемократических сил, не видя никакой угрозы от принятия закона о безопасности. У части же тех, кто находится по другую сторону баррикад, сформировалось понимание: кнутом обуха не перешибешь. Опасаясь за себя и судьбу своих детей, они переводят свои сбережения за границу и говорят, что "эмиграция может стать вариантом".

Вектор Тайваня

Некоторые уже покинули город. "Со времени начала протестов в прошлом году около 200 гонконгцев бежали в Тайвань и около 10% получили визы в соответствии с законом, защищающим людей, подвергающихся риску по политическим причинам", — говорит Ши Йи-сян из Тайваньской ассоциации по защите прав человека. Число эмигрантов могло быть гораздо больше, но в дело вмешался коронавирус. На острове готовятся к новой волне беженцев. По словам правительственного чиновника в Тайбэе, Гонконг — приоритет для президента Тайваня Цай Инвэнь. В мае она заявила о мерах по оказанию помощи тем, кто уезжает из мегаполиса из-за ужесточения китайского контроля.

Тайвань, как и Гонконг (а также бывшая португальская колония Макао), — специальный административный район КНР. Но там формула "Одна страна — две системы" с момента ее провозглашения вызывала отторжение со стороны территориальных властей, хотя некоторые политические силы и были готовы к углубленному компромиссу с Поднебесной. Более того, избранная на второй президентский срок Цай Инвэнь 20 мая в своей речи после инаугурации откровенно заявила, что Тайвань больше не приемлет интеграцию с КНР по этому принципу. И сторонам нужно искать новый способ сосуществования в качестве двух независимых государств.

У Тайбэя — давняя история противостояния с Пекином. Даже название "Китай" было камнем преткновения. После того как в 1949 году гражданская война закончилась победой коммунистов над силами буржуазно-националистического Гоминьдана, сторонникам генералиссимуса Чан Кайши пришлось укрыться на Тайване. Таким образом, на политической карте мира обозначилось два Китая — КНР и Китайская Республика. Каждая сторона отказывалась строить дипломатические отношения со странами, признающими право называться Китаем за оппонентом. КР была одним из основателей ООН и входила в Совет безопасности этой организации до 1971 года, когда ее место передали Китайской Народной Республике. Политический статус Тайваня остается неопределенным. Он поддерживает официальные связи с 14 из 193 государств — членов ООН и Святым Престолом, а также с большинством стран через свои представительства. США, один из главных торговых партнеров Тайваня, до сих пор оказывают ему военную поддержку. Пекину пока никак не удается укротить строптивых островитян, но его заявления на этот счет не оставляют никакого сомнения относительно его планов.

"Старший брат" все видит. В Шанхае портреты председателя Си — привычное дело. Но, возможно, очень скоро ими наводнят и Гонконг, предварительно подавив "мятежников" (фото: Getty Images)

Самые жесткие прозвучали сразу после одобрения китайским парламентом нового закона о национальной безопасности, нивелирующего автономию Гонконга. Начальник отдела Объединенного штаба и член Центральной военной комиссии КНР генерал Ли Цуочэн заявил: "Если будет потеряна возможность мирного воссоединения, народные вооруженные силы вместе со всей нацией, включая народ Тайваня, предпримут все необходимые шаги, чтобы решительно разгромить любые сепаратистские заговоры или действия".

Некоторые эксперты, говоря о гонконгском стрессе, поставившем под удар концепцию "Одна страна — две системы", полагают, что она во многом остается нацеленной именно на Тайвань. Это его следует "вернуть в лоно родины". В том числе потому, что Вашингтон все чаще использует Тайбэй в качестве инструмента для сдерживания Пекина. Дональд Трамп даже обещал островитянам поставку крупных партий оружия.

То есть меры, принимаемые Китаем против Гонконга, — это очень тревожный звонок. Бруно Макайс, бывший госсекретарь по европейским делам Португалии, называет происходящее "крымским моментом для Китая". Имея в виду, что решение председателя Си игнорировать недовольство Запада относительно Гонконга в сочетании с дипломатией "боевого волка" с начала распространения COVID-19 указывает на то, что различие между Москвой и Пекином исчезает. И если США и международное сообщество не дадут отпор Цзиньпину сейчас, то следующим падет Тайвань.

Убить курицу, несущую золотые яйца

Пока что Вашингтон отметился двумя заявлениями: о том, что на Китай могут быть наложены санкции и что Гонконг перестал быть автономией. Перспектива первого — новые дровишки в костер торговой войны между двумя странами. От этого будет трясти весь мир, однако это не станет для Пекина аргументом для отказа от политики железного кулака в мятежном мегаполисе. Первые шаги в этом направлении уже сделаны. 2 июля обе палаты Конгресса ободрили сакции против банков за ведение дел с чиновниками КНР и полицейскими, причастными к репрессиям против сторонников демократии в Гонконге и подрыву автономии города. Теперь закон должен утвердить Дональд Трамп.

Второе отсылает к двум законам, на которых базируется политика США в отношении Гонконга. Один существует с конца 1990-х. По нему Соединенные Штаты сохраняют особый режим отношений с городом только в случае, если он независим от КНР во всем, кроме вопросов обороны и внешней политики. Другой был принят в минувшем году в разгар гонконгских протестов и требовал невмешательства Поднебесной в дела автономии. Иначе особые экономические отношения опять-таки будут разорваны.

Кажется, ничего особо хорошего такие "красные флажки" Китаю не сулят. В прошлом году аналитики по-разному отвечали на вопрос, попытается ли Пекин ломать автономию "через колено".

Один из аргументов "против" формулировался примерно так: Гонконг продолжает выполнять функцию важнейшего поставщика капитала для Китая и выступает в качестве офшорного финансового центра торговли в юанях (на него приходится 76% всей мировой торговли в китайской валюте). Вдобавок во время торговых войн последних лет китайский бизнес частенько использовал свои представительства в городе для обхода ограничений, наложенных администрацией Трампа.

Еще один из аргументов "против": доля Гонконга в экономике КНР с четверти ВВП Китая в момент присоединения сократилась ныне до 3%. А кроме того, Китай уже настолько "наелся" привлеченными средствами, что в ближайшие 20 лет его проблемой станет размещение капитала. Но при всей важности Гонконгской биржи она постепенно уступает свои позиции Шанхайской. Так что у Пекина появляются варианты.

Сегодня после решительного наступления Си Цзиньпина на Гонконг становится ясно, что КНР выбирает принесение мегаполиса в жертву. Он готов фактически обесценить Гонконг ради искоренения там "враждебных элементов". Это свидетельствует о том, что Пекин почувствовал свою силу и стал на тропу войны за территории, которые считает своими. Если ему все сойдет с рук, то только Гонконгом и Тайванем дело вряд ли ограничится.

"Волков много, а мяса мало"

Так гласит китайская пословица. В битву за этим "мясом" Китай, похоже, и решил отправиться. Его территориальные интересы простираются на многие страны.

Например, два года назад МИД КНР заявил, что Сенкаку — восемь необитаемых островков в Восточно-Китайском море общей площадью 7 кв. км — принадлежат Китаю, чего бы там ни думала по этому поводу Япония. Суверенитет последней над этим небольшим клочком суши ранее никем не оспаривался. До тех пор, пока в этом районе не обнаружили запасы природного газа в огромном количестве. Еще раньше в газете "Женьминь жибао", официальном органе Центрального комитета китайской компартии, появилась статья ученых из Академии общественных наук КНР о том, что пришла пора Пекину прибрать к рукам Окинаву. Притязания на нее подкрепляются историческими изысканиями: тамошнее королевство было с незапамятных времен вассалом Китая.

В российском Приамурье китайцы претендуют на 1,5 млн кв. км земли. 337 кв. км островов, переданных Поднебесной в 2005 году, а также всех прочих "подношений", сделанных ранее, ей недостаточно. Все документы, подписанные после Нерчинского договора 1689 года, зафиксировавшего потерю Москвой огромной территории, китайцы считают недействительными.

Есть поставленный на паузу спор с КНДР вокруг вулкана Пэктусан, где, по легенде, спустился с небес на землю бог-отец основателя первого корейского государства. Здесь же, по преданию, появился на свет отец нынешнего правителя Северной Кореи. Есть другие притязания, до поры остающиеся замороженными. Но этот "ледниковый период" не вечен, поскольку Си Цзиньпин позиционирует себя как "собиратель земель китайских".

В пекинском национальном музее целый корпус отведен истории колониального унижения и тому, как Коммунистическая партия смогла исправить ситуацию после 1949 года. В 2011-м там была открыта постоянная выставка. Ее продолжают обновлять, чтобы отразить достижения председателя Си, пришедшего к власти годом позже. Экспозиция называется "Дорога к объединению". Сама эта дорога, похоже, мостится для того, чтобы поквитаться с "веком унижения со стороны Запада". Этот болезненный для китайцев период начался с первой Опиумной войны 1839–1842 годов. После поражения в ней Китай был вынужден отдать Гонконг Великобритании. Сегодня в Гонконге решается, станет ли Пекин лидером новой колонизации. Судя по вялой реакции Запада на происходящее (а в ЕС даже санкции по этому поводу не собираются вводить), такое вполне реально.