Перед схваткой. Как Вашингтон собирается укрощать Китай?

Обмен "любезностями" между Вашингтоном и Пекином стал тревожной приметой последних недель и заставил заговорить об очередной трансформации идей новой холодной войны между сверхдержавами. Вначале президент Джо Байден, выступая на Мюнхенской конференции по безопасности, призвал Евросоюз создать единый фронт с Соединенными Штатами против Китая, а кроме того, поручил Пентагону сформировать рабочую группу по пересмотру военной стратегии в отношении Поднебесной. Затем председатель КНР Си Цзиньпин назвал США "самой большой угрозой развитию и безопасности" своей страны. И положил "вишенку на торт": "Восток растет, а Запад приходит в упадок". Тем самым он озвучил тенденции, на протяжении всего XXI века волнующие атлантических аналитиков: подомнет ли Китай под себя весь мир и каких битв Западу следует больше опасаться — военных, торгово-экономических или тех, где все будет решать мощь альянсов, которые каждая из сторон сможет создать.

Биполярный баланс

Почти два года назад Янь Сюэтун, глава факультета международных отношений Университета Цинхуа и человек, которого американский журнал Foreign Policy внес в топ-100 влиятельных исследователей мира, опубликовал книгу "Лидерство и рост великих держав". В ней он показал, как Китай трансформирует международный порядок, посмотрев на политическое лидерство Поднебесной сквозь призму морали, а также способности правительства выполнять свои внутренние обязанности и поддерживать международное стратегическое доверие. Когда мораль ставят в основание подобных конструкций, трудно поверить в их устойчивость. Однако ценность книги в другом — в причастности времени, в которое она написана. Янь делает двоякий вывод: поляризация Китая и США не приведет к еще одному сценарию холодной войны, но их взаимное недоверие в итоге переместит мировой центр из Европы в Восточную Азию.

Второе сегодня происходит со всей очевидностью, об этом пишут многие аналитики. А первое, кажется, теперь готов оспорить и сам Янь. В своем интервью в конце января текущего года он сказал, что Китай больше не заинтересован в становлении многополярного мира, превратившегося в фикцию. Сегодня есть лишь биполярный мир, на вершинах которого — Вашингтон и Пекин. Новая реальность означает приоритет соперничества над сотрудничеством. Из этих тезисов становится понятно: чем сильнее поляризация, тем больший спрос на модель холодной войны с ее скрупулезными подсчетами сил и средств на случай, если здесь вдруг возникнет свой Карибский кризис. При этом, как выразился Себастьен Роблин в прошлогодней ноябрьской публикации в The National Interest, нигде на земле не будет спасения от войны между США и Китаем.

Пока что этот сценарий гипотетический. Слишком уж не в пользу Пекина нынешние военные расклады. Да, сегодня Китай имеет самую крупную армию на планете: 2 млн личного состава в Народно-освободительной армии. Однако траты на нее — чуть больше трети от тех, что позволяет себе Америка. А кроме того, на ее вооружении очень много "старых консервных банок". К примеру, из 8 тыс. танков 3 тыс. выпущены в ­1950-х годах. И лишь 500 — те, что могут конкурировать с американским M1 Abrams. Похожая проблема и в китайских ВВС. Из 1700 самолетов около трети относятся к устаревшим истребителям J-7, лишь четверть включает современные J-10 и J-11 четвертого поколения, сопоставимые с американскими F-15 и F-16, и всего несколько самолетов относятся к пятому поколению истребителей-невидимок.

При сравнении атомных арсеналов перевес США предстает и вовсе подавляющим. Они имеют более чем в двадцать раз больше ядерных боеголовок по сравнению с Китаем — 1350 против 45 развернутых и 4000 против 270 с учетом запасов, по данным Ассоциации по контролю над вооружениями. Доктрины двух стран тоже серьезно разнятся. Вашингтон оставляет за собой право нанесения первого ядерного удара, даже если его атакуют обычным оружием. Пекин играет от обороны: мы применим ядерное оружие, если нас "накроют" им.

Геополитическая энтропия и "проблема-2050"

Однако преимущество Америки — это про сегодня и немного про вчера. Но существует еще завтра. Если бы "конец истории", о котором Фрэнсис Фукуяма впервые написал в 1989 году, действительно наступил, то либеральной демократии и США как ее главному столпу можно было бы безмятежно почивать на лаврах. Но этого не случилось. И теперь, как замечает Параг Ханна, американский специалист в области международных отношений, наступает новый "конец истории", в котором "конец одного этапа уже содержит семена динамики следующей фазы". Все это замешано на тенденции к энтропии. "В геополитическом плане это означает неизбежность диффузии власти", — пишет Ханна.

Возвышение Азии, по мнению Ханны, представляет собой убедительное свидетельство геополитической энтропии в виде новой дуги истории, как материальной, так и идеальной, и Китай, текущая проблема сегодняшнего дня, — только половина дела. В тех прогнозах, которые делает, например, консалтинговая фирма PricewaterhouseCoopers, речь идет о будущих соотношениях сил четырех "слонов": двоих азиатских, Индии и Китая, и двоих западных — США и Евросоюза.

К середине нынешнего века эксперты предрекают здесь дьявольские сдвиги. Если в 1945 году на долю США в мировом ППС приходилось около половины мирового ВВП, а в ­2017-м — примерно 16% ВВП по ППС, то к 2050-му этот показатель упадет до 12%. Это сделает Соединенные Штаты третьей по величине экономикой после Китая (20%) и Индии (15%), в то время как доля ЕС в мировой экономике сократится с 15% в 2017 году до 9% в ­2050-м. Это только оценки, подчеркивают аналитики, но тенденция очевидна и вряд ли существенно изменится из-за пандемии COVID-19 и ее экономических последствий.

Блокада Китая или "Азиатское НАТО"

При таких пророчествах ясно, что Вашингтону следует ковать железо, пока оно еще горячо. Поэтому неслучайны и предписания Байдена Пентагону по поводу военной стратегии, и 23-страничный доклад "Временное стратегическое руководство в области национальной безопасности" с изложением приоритетов новой администрации внутри страны и за рубежом, обнародованный недавно Белым домом. Китаю документ уделяет особое внимание, характеризуя его как "единственного конкурента, потенциально способного объединить свою экономическую, дипломатическую, военную и технологическую мощь для долговременного вызова стабильной и открытой международной системе".

Как Вашингтон собирается укрощать Китай? При помощи высвобождения средств для передовых технологий. "Укрепляя и защищая нашу не имеющую аналогов сеть союзников и партнеров и делая разумные инвестиции в оборону". Добиваясь того, чтобы "Америка, а не Китай, устанавливала международную повестку, работая вместе с другими над формированием новых глобальных норм и соглашений". Делая инвестиции в американский народ и американскую демократию.

Однако если не ограничиваться кабинетами Белого дома, то в Америке можно обнаружить и иные рекомендации по борьбе с Поднебесной — фантазийные до такой степени, что может показаться, будто их творцы перечитали на ночь антиутопий или шедевров альтернативной истории.

На неиссякаемом источнике стратегической мудрости (тут почти нет иронии), сайте The National Interest, можно обнаружить, например, статью, в которой автор — Шон Мирски, соредактор Crux of Asia, где обсуждаются вопросы Китая, Индии и нового мирового порядка, — на полном серьезе говорит о блокаде Китая. Ее повторно разместили на сайте 7 марта этого года с пометкой, что репост сделан "из-за интереса читателей". Трудно сказать, насколько своевременной была первая публикация, но нынешняя кажется совершенно не связанной с реалиями. Достаточно упомянуть о том, что в качестве союзников США по организации блокады предлагаются Япония, Индия и даже Россия! Последнее предложение опуса Мирски и вовсе шедеврально: "Хотя Соединенные Штаты не смогут использовать зависимость Пекина от морской торговли, чтобы решительно победить Китай одним коротким ударом, они все равно смогут помочь в подрыве китайской мощи до тех пор, пока Пекин в конечном итоге не сдастся". Ну да, а то как же!

Глобальный мир сегодня переплетен так, что блокада не имеет решения — ни военного, ни экономического. Другое дело — предложение, о котором пишет в том же издании The National Interest (и в тот же день, что и Мирски) Крис Осборн, работавший ранее в Пентагоне экспертом в канцелярии помощника министра обороны по вопросам снабжения, материально-технического обеспечения и технологий.

Он задает вопрос: "Что если Индия, Австралия, Япония и Соединенные Штаты создадут альянс коллективной безопасности "Азиатское НАТО"?"

И отвечает на него так: "Это может произойти и это уже изучается лидерами Пентагона, дипломатами и политиками, знакомыми с условиями угрозы в Азии. Конечно, страны уже тесно связаны; B-1 находятся в Индии, Австралия и Япония летают на F-35, и они же приобретают в США дроны High Altitude Long Endurance, такие как Global Hawk и Triton, и это лишь некоторые из многих примеров сотрудничества". Осборн, правда, пишет и о возможности включения в этот альянс Тайваня, что выглядит почти объявлением войны Китаю. Но если вынести эту инициативу за скобки, то мысль об "Азиатском НАТО" вполне здравая. Оно действительно может снизить интенсивность агрессивных маневров Поднебесной в Южно-Китайском море и изменить расстановку сил в регионе в целом.

Игры на "заднем дворе Китая"

Военная составляющая не единственная и даже не главная в повестках дня, которые реализуют и будут реализовывать в Юго-Восточной Азии и Вашингтон, и Пекин. Важнее экономическая экспансия и завоевание сторонников среди стран данного региона. Издание The Economist в конце февраля назвало происходящее в этой сфере "битвой за задний двор Китая". И спрогнозировало, что "перетягивание каната" здесь станет еще более ожесточенным по двум причинам.

Первая — огромное стратегическое значение региона для Поднебесной. Он находится буквально на ее пороге, по обе стороны торговых путей, по которым нефть и другое сырье доставляются в Китай и отгружаются готовые товары. В то время как Китай ограничен на востоке Японией, Южной Кореей и Тайванем, твердыми союзниками Америки, Юго-Восточная Азия — менее враждебная территория, обеспечивающая потенциальный доступ как к Индийскому, так и к Тихому океану как для коммерческих, так и для военных целей.

Вторая причина заключается в том, что Юго-Восточная Азия сама по себе становится все более важной, чем прежде, частью мира. "Здесь проживает 700 млн человек — больше, чем в Европейском союзе, Латинской Америке или на Ближнем Востоке. Ее экономика, будь это одна страна, была бы четвертой по величине в мире с поправкой на стоимость жизни, уступая только Китаю, Америке и Индии. И она быстро растет. Экономика Индонезии и Малайзии за 10 лет выросла на 5–6%; Филиппин и Вьетнама — на 6–7%. Более бедные страны региона, такие как Мьянма и Камбоджа, растут еще быстрее. Потребители достаточно богаты, чтобы образовать привлекательный рынок. В коммерческом и геополитическом плане Юго-Восточная Азия — это приз", — заключает The Economist. И, по-видимому, уже упомянутый Параг Ханна неслучайно заявляет, что "через 10 лет мы будем оглядываться на эпоху после холодной войны, но не на подъем Китая, а на возрождение этой гораздо более обширной азиатской системы, включающей полдюжины крупных держав".  

Два колосса ведут битву за регион, в которой хороши любые методы. И Китай во многом демонстрирует успешность. В вакцинной дипломатии он уж точно превзошел всех, за исключением разве что Индии — не железобетонного, но все-таки союзника Запада и США.

В том, как он это делает, показателен пример Филиппин. После того как туда недавно прибыло 600 тыс. пожертвованных китайских прививок, президент Родриго Дутерте заявил: "Когда все уляжется, я намерен нанести короткий визит в Китай, чтобы просто пожать руку президенту Си".

И это в ситуации, когда конгресс страны долго сомневался насчет пекинского "жеста доброй воли", так что отвечающему за закупки вакцин Карлито Гальвесу пришлось даже "подсказать" законодателям, что Манила должна "отложить в сторону" разногласия с Пекином по поводу конкурирующих морских претензий. В конце концов, что они значат на фоне реальной помощи. А также предположения некоторых аналитиков, что именно китайские деньги стояли за успешным восхождением господина Дутерте на пост президента страны в 2016 году. Именно тогда он объявил об "отделении своей страны от Америки" и присягнул Китаю.

На то же время пришлось еще одно событие: господин Дутерте отложил решение суда в Гааге по иску о спорных участках в Южно-Китайском море, на которые Филиппины претендуют наряду с Китаем. Он надеялся таким образом привлечь китайские инвестиции. Председатель Си сразу же пообещал ему миллиарды на инфраструктуру. Но в реальности инвестиций материализовалось до обидного мало. Как выразился бывший главный дипломат Сингапура Билахари Каусикан: "Только безнадежно коррумпированные или неизлечимо наивные люди серьезно относятся к риторике Пекина о сообществе, имеющем общую судьбу".

В политике кнута и пряника Китай соблюдает такие пропорции, что это стало раздражающим фактором и для некоторых правителей, и для граждан ряда стран Южно-Восточной Азии. В прошлом году это вылилось даже в неформальное движение Milk Tea Alliance, символ которого — изображение/популяризация чая с молоком, а цель — отпор растущей угрозе, чрезмерному присутствию авторитарного Китая в регионе.

В материковом Китае чай пьют без молока. Но самый известный напиток Тайваня — это молочный чай боба с жевательными шариками тапиоки. Гонконгцы пьют чай с молоком, пережиток Британии, а желтовато-коричневый чай Таиланда подслащивают сгущенным молоком. С тех пор к ним присоединились и другие. После того как китайские солдаты устроили смертельную драку с индийцами, охраняющими спорную границу двух стран, индийские пользователи Сети добавили чай масала к этим напиткам. А после того как армия захватила власть в результате переворота в Мьянме 1 февраля, фотографии лафет-яй, бирманского чая с молоком, наводнили социальные сети.

Это может показаться комичным, но это характеризует общую устойчивость Китая в регионе, куда в такой сильной степени не дотягиваются руки США. Пока что гегемония здесь Поднебесной не гарантирована. Антикитайские беспорядки вспыхивали во Вьетнаме. Антикитайские протесты прокатились по самой густонаселенной мусульманской стране в мире — Индонезии. Причины — нелегальная китайская миграция и позиция Пекина в обращении со своим мусульманским меньшинством. Даже в крошечном Лаосе, не избалованном инакомыслием, можно услышать антикитайский ропот.

Такое положение дел дает шанс Вашингтону. "Чтобы помочь Юго-Восточной Азии избежать попадания в орбиту Китая, Америка должна поощрять ее сохранять открытые возможности и создавать противовес китайскому влиянию, — пишет The Economist. — Один из механизмов — это большая региональная интеграция. Как бы то ни было, торговля и инвестиции между странами Юго-Восточной Азии перевешивают их бизнес с Китаем. Другой механизм — укрепление связей с другими азиатскими странами, такими как Япония и Южная Корея. Прежде всего Америка не должна попасть в ловушку, пытаясь заставить своих членов выбирать чью-то сторону. Это единственное, чему Юго-Восточная Азия полна решимости сопротивляться".

Пока что заявления, доносящиеся из Вашингтона, слишком замкнуты на Пекин, чтобы быть проповедью мягкой силы, способной перекроить положение дел в Юго-Восточной Азии чужими руками. Но, по-видимому, команде Байдена придется прибегнуть к такому прокси-влиянию. По крайней мере, для того, чтобы формула "битва за регион" не трансформировалась в "битву с Китаем".