Китай нападет на Индию до 2030 года? Чего ждать миру от ядерного противостояния в пустыне Ладакх

Министр иностранных дел Индии Субрахманьям Джайшанкар заявил, что между его страной и Китаем улажено 75% вопросов по разведению войск в спорном регионе Ладакх. Эта почти безлюдная скалистая пустыня стала эпицентром противостояния между обеими ядерными державами в последние годы. За последние четыре года там даже несколько раз происходили столкновения между военными формированиями Индии и КНР, результатом которых были погибшие и раненые с обеих сторон.

Война палками и камнями

В июне 2020 года войска Народно-освободительной армии Китая (НОАК) пересекли так называемую Линию фактического разграничения (ЛФР) в долине Галван, регион Ладакх и вступили в столкновение с войсками Индии. В 1996 году между сторонами было подписано соглашение о запрете использования огнестрельного оружия в регионе, поэтому китайские военные были вооружены… палками, дубинками, штык-ножами и другим холодным оружием. В этом средневековом бою погибли несколько десятков военнослужащих с обеих сторон. Еще большее количество получило ранения. Это было первое смертельное столкновение между армиями обеих стран за сорок пять лет.

А уже через полгода в январе 2021 года произошло еще одно такое столкновение. Ситуация обострялась и в сентябре того же года в регионе прозвучали и выстрелы из огнестрельного оружия, что нивелировали соглашения 1996 года. Однако завершилось это отводом войск обеими сторонами. А в декабре 2022 года вооруженные гвоздями, электрошокерами и другим не огнестрельным оружием китайские военные предприняли попытку нового прорыва. На этот раз обошлось без жертв.

Что такое Ладакх и почему возник конфликт?

Индия и КНР — ядерные государства. Поэтому эскалация противостояния между ними грозит человечеству ядерной войной. Осознавая этот факт военно-политическое руководство обоих государств отправляет своих солдат воевать с противником палками, чтобы избежать реального полноценного вооруженного конфликта, однако долго ли стороны смогут играть в военные реконструкции со смертельным исходом? И для чего им так нужен регион Ладакх, где зимой температура воздуха часто опускается ниже отметки в сорок градусов мороза, а летом его песчано-каменистая поверхность напоминает лунные пейзажи?

Дело в том, что корни конфликта выходят далеко за регион за который стороны воевали еще в 1962 году. Это была единственная война между современными Индией и Китаем. И уже тогда обозреватели отмечали, что контроль над Ладакхом это лишь ключ к значительно большим возможностям. В конце КНР таки оккупировала восточную часть региона и образовала провинцию Аксай Чин (индийцы ее называют Восточным Ладакхом). Поэтому реальная граница между государствами сдвинулась и именуется Фактической линией разграничения, поскольку официально признанная международным сообществом граница между государствами проходит внутри оккупированной КНР территории.

После этого в последующие десятилетия ситуация стабилизировалась. Сама Индия стала больше внимания уделять своим западным границам. КНР тоже сосредоточилась на внутренней политике и свои усилия направила на то, чтобы стать "фабрикой мира". Важный момент: Китай в 1964 году и через десять лет Индия стали ядерными державами. С тех пор и в регионе Ладакх перестали раздаваться выстрелы.

Однако в 2020 году НОАК решила проявить уже упомянутую выше креативность и провести военную операцию без применения огнестрельного оружия. Что же такого изменилось в последние годы, что в Пекине решили пренебречь угрозой эскалации со своим ядерным соседом?

Ползучая оккупация на суше и на море

Дело в том, что последние десятилетия КНР последовательно проводит политику ползучего взятия под контроль всех касающихся его границ транспортных артерий. В основном это происходит в западной части Тихого океана. Там КНР постепенно наращивает свое присутствие в нейтральных водах и экономической зоне соседних стран. Все происходит очень постепенно — сначала китайцы начинают использовать морскую поверхность в коммерческих целях (например, туда заплывают рыбаки), затем китайские силы береговой охраны начинают патрулировать эти территории (ведь безопасность морской рыбалки), впоследствии на патрулирование приходят уже военные корабли, а затем в море возводятся искусственные острова, поэтому официальный Пекин заявляет о расширении своей экономической зоны. Понятно, что соседние страны, особенно Вьетнам и Филиппины, на чьи морские интересы наползает КНР, выражают решительный протест, однако их голоса тонут в экономической, а в последнее время и политической мощи Пекина.

Следовательно, в Поднебесной эту тактику считают эффективной и действенной и, похоже, готовятся использовать уже на суше. В море КНР сооружает искусственные острова, а на суше возводит целые населенные пункты. С 2017 года ближе к спорному региону было переселено около четверти миллиона жителей Тибета в специально возведенные для них села и городки. Эти гражданские должны были разбавить собой военную инфраструктуру, возводимую здесь последнее десятилетие.

Экономика вне политики?

Китай и Индия сейчас являются основными геополитическими конкурентами в регионе. Они занимают первые два места в мире по населению — разные эксперты по-разному оценивают кто из этих двух гигантов на первом месте. Индия претендует на китайскую историю, однако не абстрактную древнюю, а вполне современную историю успеха. В Нью-Дели не просто открыто заявляют, что хотят пройти путь, который прошла Поднебесная в конце XX века, но и не против это сделать за счет самого Китая.

Индийский премьер-министр Нарендра Моди, который в этом году переизбрался на третий срок прямо заявляет, что Индия готова принять у себя релокированные из КНР по политическим мотивам производственные мощности крупнейших в мире транснациональных компаний. Дешевой рабочей силы в Индии сейчас точно не меньше, чем было в Китае сорок лет назад, но у страны слонов есть существенное преимущество над Поднебесной времен первых лет реформ Дэн Сяопина. Индия — крупнейшая в мире демократия, хотя и не совсем совершенная. В этой стране на демократических и конкурентных основах избирается парламент, который затем формирует подотчетное ему правительство. А прозрачность и предсказуемость власти, что предполагает за собой демократическая форма правления для бизнеса является едва ли не основной составляющей, определяющей уровень благоприятности инвестиционного климата.

Страны противостоят друг другу в политике, торговле, борьбе за инвесторов и торговые пути, но и вместе с тем тесно сотрудничают. Не помешала экономическому сотрудничеству и борьба за транспортные коридоры в Индийском океане, где оба государства наращивают свой флот. А вот после попытки вторжения НОАК в Ладакх в 2020 году, посыпались экономические санкции. Правительство Моди приняло ряд решений, которые накладывали ограничения на экономическую активность китайских предприятий в Индии.

Нефть и путь в Среднюю Азию

Важно отметить, что до инцидента в Галване уровень экономического сотрудничества между Индией и КНР находился на высоком уровне. Последние же четыре года индийское правительство под разными предлогами постоянно вводило ограничения на финансовые операции с КНР. Эксперт-международник Манодж Джоши считает эти действия ответом на активность НОАК в спорном регионе. Парадокс, но КНР в 2023 году стал крупнейшим внешнеэкономическим партнером Индии (100 $млрд импорта товаров и услуг), зато Индия экспортировала в Поднебесную продукции только на $16 млрд. Очевидно гигантский отрицательный баланс внешнеторгового сальдо между странами.

Эскалация нарастала и ситуация стала еще более напряженной после стрельбы в 2021 году. Обе страны стянули войска в регион. Поэтому ни о каком быстром успехе в любой попытке каждой из сторон осуществить резкий прорыв и захватить еще территорию с целью в дальнейшем проводить политику свершившихся фактов (поставить оппонента перед фактом реального контроля территории, после чего тот или вынужден смириться или пробовать ее уже самому отбивать с неизвестным количеством жертв и трудно предсказуемыми последствиями). Эксперт Азиатско-Тихоокеанского исследовательского Центра Уолтера Шоренштейна при Стэнфордском университете Арзан Тарапор считает, что КНР использует ситуацию в регионе с целью держать в постоянном напряжении индийские вооруженные силы и заставляет оппонента тратить ресурсы на военное присутствие в этом регионе, вместо того, чтобы наращивать его в более приоритетном векторе Индийского океана.

Также регион Ладакх играет стратегическое значение, ведь является воротами Индии в среднюю Азию, куда КНР предпочла бы не пускать своего оппонента. Есть и более конкретный проект, на который влияет контроль за регионом. Китай намерен построить трубопровод по которому из пакистанского порта Гвадар через оккупированный этой страной Кашмир в Поднебесную будет качаться иранская нефть. Этот трубопровод выведет на новый уровень энергетическую независимость Китая, поэтому в Пекине хотят быть уверены, что ему ничего не угрожает.

По всем тем же причинам, но с другой трактовкой этот регион имеет стратегическое значение для Нью-Дели. Прежде всего, для ядерной державы, претендующей на роль одного из геополитических полюсов всей планеты, непрестижно не контролировать всю свою законную территорию.

Индийцы стремятся попасть в Среднюю Азию и создать конкуренцию КНР еще и на этом направлении. Также Нью-Дели ни к чему рост энергетической независимости Поднебесной. Растущая впечатляющими темпами экономика Индии позволяет ей тратить ресурсы на усиление своих военно-морских и сухопутных сил одновременно. Поэтому военные потенциалы обеих стран в следующее десятилетие если не полностью выровняются, то по крайней мере сократят разрыв, который сейчас явно на стороне Китая. Такие тенденции в смещении баланса сил формируют прогнозы, что КНР начнет военную операцию в регионе, пока военное преимущество на ее стороне.

Война надвигается?

Сейчас, несмотря на проведенные десятки раундов переговоров, ситуация в регионе остается напряженной. Упоминавшийся выше главный индийский дипломат Субрахманьям Джайшанкар позже уточнил, что имел в виду, что решено 75% проблем с разграничением и отводом войск, а не в целом ситуации по региону.

Понятно, что никто не хочет полноценной ядерной войны. В Пекине и Нью-Дели надеются на ограниченный конфликт, где обе стороны поиграют мышцами — и события 2020-2022 годов стали образцовой репетицией этого плана.