Атаман Ревуха. Как поляк с украинским сердцем возрождал Запорожскую Сечь

Подольская губерния, 1814 год, 200 верст от Одессы. По степи, вздымая клубы пыли, мчатся всадники — хлопцы с оселедцами, одетые в шаровары и вышиванки. Но что такое? Бородатый командир отдает приказы… по-польски! Да и Запорожской Сечи уже несколько десятилетий как не существует.

Местные крестьяне, завидев отряд, снимают шапки и бьют поклоны:

— Це ж наш поміщик — отаман Ревуха!

А полицейский пристав, покручивая ус, качает головой:

— Граф Жевуский — большой чудак!

Страсть к приключениям

Вацлав Жевуский был представителем польской "золотой молодежи" — родился во Львове в семье коронного гетмана Северина Жевуского. Отец готовил сына к военной карьере и записал малолетнего Вацлава хорунжим в подчиненный ему полк форпоста.

В 1790-м, когда мальчику было шесть лет, Жевуский-старший, забрав семью, бежал в Вену — в варшавских коридорах власти сложилась ситуация не в его пользу. Сейм лишил беглеца гетманских полномочий. В итоге Вацлав окончил Венскую академию.

В 1805-м там же, в Вене, под давлением родителей юноша женился — вероятно, из соображений имущественных. Его супругой стала дальняя мамина родственница княжна Розалия Любомирская, внучка одного из богатейших польских магнатов Станислава Любомирского. В следующем 1806 году у супругов родился сын Станислав, а в 1808-м — Леон. Впрочем, брак не был счастливым, и вскоре после рождения второго ребенка Жевуский отправился добровольцем в австрийскую армию, получив чин поручика.

За три года армия наскучила ему. Пока Австрия воевала с Францией, было интересно. Но серые армейские будни в гарнизоне навевали тоску. В чине ротмистра 1-го класса 27-летний Вацлав вышел в отставку. Забрав жену и сыновей, отправился в свои украинские имения на Волыни, в Галиции и Подолии — Лановцы, Миляновичи, Кузьмин, Подгорцы, Савранский ключ и другие. В этот период родились сын Витольд и дочь Каликста.

Но минуло еще три года — и вновь все наскучило. В 1811-м граф окончательно оставил семью. Родственники брошенной жены встретились с Вацлавом и поставили ему имущественный ультиматум. После чего Жевуский отписал Розалии пожизненное владение имениями, которые он ранее получил в качестве ее приданого. А заодно возложил на супругу воспитание их четверых детей. Сам же удалился в имение Саврань (ныне райцентр на северо-западе Одесской области) и предался свободному образу жизни.

Поляк с оселедцем и без

Властная мать Вацлава не одобрила такой поворот в судьбе сына. Она взяла в свои руки управление поместьями, полученными им в наследство от покойного отца, а сыну выделяла на жизнь довольно скромную сумму. Жевуский жаловался в письме великому князю Константину Павловичу, ставшему в 1815 году наместником Польши, что, не получая причитающейся по закону части наследства, он оказался "под угрозой быть выброшенным в степь со своими конями и людьми".

О "людях и конях" Жевуский упомянул неслучайно: в Саврани граф увлекся казацким прошлым Украины, тогда же ему в голову пришла мысль и самому стать запорожцем. Что ж, сказано — сделано. Создал казацкий отряд, одел его в вышиванки и шаровары, велел хлопцам отпустить оселедцы и сам подал пример. Целыми днями удалое воинство графа носилось верхом по степи. Вот тогда крестьяне и прозвали своего помещика атаманом Ревухой, по-своему переиначив фамилию Жевуского.

Впрочем, к "игре в запорожцев" вскоре добавилось новое увлечение. Еще проживая в Вене, Вацлав познакомился с Яном Потоцким, автором книг "Путешествие в Турцию и Египет", "Путешествие в Марокко" и многих других. Под его влиянием Жевуский заинтересовался Ближним Востоком, стал много читать на эту тему и даже финансировал журнал Mines de l"Orient, издававшийся венским востоковедом Йозефом Хаммером.

Жевуский настолько серьезно погрузился в тему, что взялся и за языки: арабский учил у знакомого ксендза, а турецкий — у эмигранта Рамира-паши. Начал серьезно готовиться к путешествию на Восток. По словам современника, Вацлав "ел и спал около арабского коня, носился по-турецки, читал Коран, стены покрыл арабской вязью, лишь водой и трубкой угощал гостей".

Встретившись с императором Александром I на Венском конгрессе 1815 года, в ходе которого были определены границы европейских государств после наполеоновских войн, Жевуский предложил самодержцу свои услуги по доставке из Аравии породистых коней. Двое любителей лошадей быстро нашли общий язык — царь дал свое согласие.

Подгорецкий замок. Резиденция Жевуских в Подгорцах, гравюра Яна Матейко

Эмир, увенчанный славой

Спустя два года, летом 1817-го, Жевуский отправился по суше через Балканы в Константинополь. Его сопровождали врач, казначей, переводчик, несколько слуг и охрана из казаков. Чтобы путешествовать дальше, граф прибег к помощи посольства Российской империи, поскольку обладал российским паспортом. Благодаря содействию дипломатов он смог в январе 1818 года сесть на корабль и отправиться из Константинополя в древний сирийский город Триполи (ныне — северное побережье Ливана).

В мае путешественник вернулся в Константинополь для урегулирования финансовых вопросов, но уже в январе 1819-го подался в Сирию и остался жить в городе Алеппо, где купил комфортный дом и салон в европейском стиле.

Из Алеппо он совершил множество деловых поездок. Побывал в Дамаске, ездил на переговоры с бедуинскими племенами относительно закупки коней, посетил турецкий портовый город Александретта, где интересовался возможностью отправки лошадей в Европу. Проехал всю пустыню Неджд до самого Евфрата и на юг до залива Акаба на севере Красного моря. Совершил паломничество в Мекку, посетил легендарную Пальмиру, где встретился с английской путешественницей Эстер Стенхоуп.

Все это время Жевуский носил восточную одежду. Перенял бедуинские обычаи, подружился с местными. Получил титул эмира Тадж аль-Фахр (дословно переводится как "увенчанный славой"). Именно в его честь Адам Мицкевич сочинил поэму-касыду "Фарис".

Об Аравии, ее обычаях и особенно об арабских лошадях Жевуский регулярно слал заметки в варшавские, венские и западноевропейские периодические издания. Закупил более 100 кохейланов (массивных выносливых лошадей с крепкой конституцией, представляющих один из четырех типов экстерьера в чистокровной арабской породе), в том числе 30 особо ценных кобыл. Затраты путешественника превысили 200 тыс. пиастров.

Первую партию лошадей — 13 жеребцов и 14 кобыл — Вацлав отослал летом 1819 года. Они отправились морем в Штутгарт, Екатерине Вюртембергской, родной сестре Александра I, с которой он познакомился на Венском конгрессе. Но уже в октябре в Аравии вспыхнуло народное восстание, утопленное властями в крови. Жевуский спешно свернул экспедицию и в декабре перевез свой элитный табун по морю из Латакии в турецкий Тарс и… был задержан заимодавцами, требовавшими выплаты долга. Денег у Вацлава не было. Кредиторы отобрали у него лошадей и пригрозили арестом.

Ночью граф бежал и в сопровождении верного мамелюка (всадника египетской милиции) совершил рискованный переход через горы Таурус по Малой Азии к Константинополю, где оказался уже в феврале 1820 года. Из столицы Османской империи слал письма в Петербург, предлагая конным заводам выкупить арабских скакунов, отобранных кредиторами. Ответа не было. В июне морем через Одессу Жевуский вернулся к себе в Саврань.

Мысли его были об одном — найти деньги для выкупа лошадей. Распродав некоторые из своих имений, а также заручившись поддержкой друзей — Леона Гижицкого и Михаила Собанского, ставших поручителями его платежеспособности, Вацлав собрал необходимую сумму. В апреле 1821 года он получил своих лошадей. Отправил императору Александру 59 кохейланов, а 78 оставил себе.

Под именем Тадж аль-Фахр Абд

В Саврани Жевуский продолжал вести арабский образ жизни: одевался по-бедуински, гонял по степи на элитных скакунах, обучал крестьянскую молодежь восточным правилам обхождения с лошадьми. А еще заложил в имении сады с теплицами для южных растений, превратив непритязательный савранский двор в "маленький Багдад". На военный смотр в Брест-Литовске граф явился в восточном убранстве во главе собственного арабского кортежа. Это произвело впечатление на императора Александра I.

Вернувшись в Саврань, путешественник засел за книгу — решил описать свои странствия. Придумал длинное название: "О восточных лошадях и тех, что происходят от восточных пород, гр. Вацлава Северина Жевуского, бывшего кавалерийского офицера, члена многочисленных академий, известного у арабов под именем Тадж аль-Фахр". Писал по-французски. На этот же язык перевел и бедуинские песни. Рукопись украсил ориентальными заставками, изображениями коней, жанровыми сценами из жизни бедуинов, пейзажами.

Обустройство имения в восточном стиле требовало денег. Расходы, превышавшие доходы, приводили Жевуского в отчаяние. Вдруг он вспомнил о кладе, который, по словам покойной бабушки, спрятан в стенах Подгорецкого замка, который капитально перестроил его дед — Вацлав Петр Жевуский. Граф уже готов был рушить кладку, настолько остро стоял финансовый вопрос. Но, к счастью, до этого не дошло.

Бедуины. Рисунок Вацлава Жевуского к своей книге

Вышиванки и конфедератки

Некий пан Яблоновский вовлек Жевуского в Польское патриотическое общество, члены которого, преимущественно офицеры, ставили целью восстановление независимости Польши.

В 1826 году спецслужбы раскрыли заговор и доложили новому императору Николаю I. Начались аресты. На Жевуского поступил донос как на активного участника общества — стукачом оказался… тот самый Яблоновский. В течение двух лет Вацлав находился под следствием.

В 1828-м членов Патриотического общества отправили в Варшаву, вверив их судьбу польскому сейму. Однако сейм отказался расценить деятельность общества как государственную измену и вынес обвиняемым мягкий приговор. Жевуского отпустили.

Граф вернулся в Саврань и… вновь увлекся запорожским казачеством. Настолько, что перешел на украинский, открыл школу лирников и бандуристов и переложил на музыку немало песен своих друзей-поэтов Томаша Падуры и Яна Комарницкого, постоянно живших в его имении. Да так, что несколько этих песен до сих пор поют как народные. Больше того, Жевуский замахнулся (ни много ни мало!) на возрождение Сечи — независимого от России украинского государства, которое будет жить в мире с Польшей, тоже, разумеется, независимой. Такая вот была у Жевуского мечта о польско-казацком братстве в борьбе против общих врагов — Российской империи, Турции, Крымского ханства.

Однако польско-украинскому политическому проекту не суждено было воплотиться в жизнь. В ноябре 1830 года в Варшаве вспыхнуло восстание. Русские войска спешно покинули Польшу. К весне следующего года восстание перекинулось на территорию Литвы, Западной Белоруссии и Правобережной Украины.

Жевуский собрал отряд из 40 казаков, велел сменить вышиванки на трехцветные краковские конфедератки и в мае 1831-го присоединился к польским повстанцам, которыми руководил 76-летний генерал Бенедикт Колышко. Вацлав возглавил 5-й эскадрон.

• Читайте также: День Победы. Как украинцы и крымские татары разбили московское войско

Во время неудачной для восставших битвы под Дашевом 14 мая 1831 года граф Жевуский бесследно исчез. По одной версии, его убил свой же савранский казак, отомстивший за уведенную у него возлюбленную. Согласно второй версии, Вацлав добрался до австрийской границы, но неподалеку от Жванца был убит контрабандистами.

• Читайте также: Проект "Междуморье". Как Европа строила заслон на границе с агрессивной Россией

Наиболее любопытна третья версия. Ходили слухи, будто на самом деле Жевуский уцелел, вернулся на Восток и живет среди арабов. В 1840-е годы польский путешественник Германович наткнулся на околице Мекки на старого пустынника, обратившегося к нему по-польски. Незнакомец сказал, что он — Жевуский, но Германович расценил это как мистификацию.

Впоследствии и другие польские путешественники встречали этого странного человека. Был ли он самозванцем или действительно Вацлавом Жевуским, доподлинно не известно.