Сергей Маковецкий: "Не знаю, кто я – украинец или россиянин"

Два фильма с его участием номинируются на «Оскар»: «Душка» и «12». Еще два – также впечатляют, хотя и менее известны: «Состояние» и «Неваляшка». Маковецкий-бомж, Маковецкий-боксер, Маковецкий-продюсер и прокурор – это роли актера лишь в нынешнем году. Возможно, лучшем в его кинокарьере

Related video

Маковецкий – на пике актерской формы. Он мог бы сыграть Бога, как Морган Фриман, и, кажется, даже лучше. Это сделало его переборчивым. Маэстро, к примеру, отказал Алексею Балабанову, звавшему его в "Груз 200". Однако сразу согласился сниматься в фильме никому не известного студента ВГИКа. Статус популярного актера позволяет ему принимать импульсивные решения, играть только в тех фильмах, которые по душе, и говорить то, что думает. Например, что на сцену нельзя выходить в грязной обуви. Но политики Маковецкий по-прежнему предпочитает не касаться. Разве что перед показом фильма режиссера Йоса Стеллинга "Душка", премьера которого состоялась на кинофестивале "Молодость", актер сказал о себе и своем герое: "Не знаю, кто я – украинец или россиянин. Никогда не отделял себя от Украины и России". Нынешний визит Маковецкого в столицу выдался напряженным. Нужно было успеть повсюду: выступить на открытии "Молодости", провести в рамках фестиваля мастер-класс, навестить друзей юности, прошедшей в Киеве. И все же актер нашел время для эксклюзивного интервью Фокусу.

– Сергей Васильевич, голландский режиссер, снявший вас в "Душке", просит зрителей: "Воспринимайте искусство сердцем, а не логическим аппаратом". Это ведь и ваша идеология?
– Ну конечно! Поэтому мы как-то сразу почувствовали друг друга. Невероятно рад, что довелось работать с Йосом. Восхищаюсь им. И он очень доверял мне: позволял импровизировать, хулиганить. Отсняв уже первый эпизод, съемочная группа подытожила: "Душка прибыл". Вообще, мне везет на хороших режиссеров. Работа с Никитой Сергеевичем Михалковым – тоже истинное удовольствие.

– В фильме Михалкова "12" вы играете одного из присяжных, решающих судьбу чеченского мальчика, убившего своего приемного отца, русского офицера. Как вы вживались в эту роль? Бывали на судебных заседаниях?
– Нет, не бывал. Естественно, узнавал, кто такой присяжный заседатель. Но что значит "вживаться в роль"? В сценарии есть человек, который тебе не знаком. Ты читаешь, что он произносит, анализируешь его поступки. Он либо находит отклик в твоей душе, либо нет. Если нет – и работать не стоит, ничего хорошего не получится. Прочтя сценарий "12", обрадовался роли. Показалось: именно этот человек переворачивает ситуацию, причем без капли превосходства над другими. Просто в нем больше сомнений, больше совести. Никита Сергеевич подтвердил: "Да, ты прав". В одной из сцен мой присяжный говорит: "Прежде чем выносить приговор, предлагаю голосовать еще раз. Если все снова поднимут руки, я соглашусь". Это не человек, а вопросительный знак. Когда сценарий содержит вопросы, всегда ожидаешь съемок с нетерпением.

– Что за история с четырьмя камерами Михалкова, которыми он вас снимал во всех ракурсах? Вы действительно не знали, какая из них включена?
– За камерами никто не следил – все были "в материале". Кино редко предполагает репетиционный процесс, но на съемках "12" он был. Мы могли работать до полуночи, а потом до двух-трех часов ночи обсуждать и репетировать следующую сцену. Никита Сергеевич при этом включал все камеры. Одна держала общий план, другая – кого-то из персонажей, третья снимала сверху, четвертая просто гуляла по лицам. Они могли выхватить любого. Михалков – мастер режиссерских спецэффектов. Снимаешься у него, и думаешь: и что теперь? что мне делать дальше?

– Многие упрекают Михалкова за то, что он сделал римейк картины Сиднея Люмета "12 разгневанных мужчин". Дескать, нет в России новых идей – мэтр истощился.
– Плюньте на критиков, которые так говорят. Они ничего не понимают. Что значит римейк? Во-первых, в основе фильма – пьеса Реджинальда Роуза. Никита Сергеевич ставил ее еще в молодые годы – это, кажется, его курсовая работа. Можно ли, ставя "Чайку", сказать: "Я ставлю римейк пьесы Чехова?". Никита Сергеевич на свой манер прочел пьесу, Сидней Люмет – по-своему. Михалков, на мой взгляд, поработал глубже, объемнее. Ведь у Люмета главным действующим лицом была жара. Присяжные сидели в душном зале, без кондиционера, мокли в белых сорочках. Поэтому и торопились принять решение. В "12" – невероятный пласт всей нашей жизни, попытка ответить на вопрос "Кто мы такие?". Возможно, чтобы это сделать, нужно присмотреться к человеку, который рядом, – даже если он нам не нравится, – а не оголтело от него отмахиваться? Ведь мы и к близким своим небрежно относимся. Что уж говорить о тех, кто хоть немного на нас не похож. Картина "12" –- это призыв: ребята, люди, господа, давайте быть внимательнее друг к другу! Мы стали абсолютно равнодушными, стесняемся исповедоваться. Рано или поздно это приводит к преступлениям.

– Фильм "12" выдвинут на "Оскар" от России, голландцы делают ставку на "Душку". Оба фильма – с вашим участием. Предвкушаете успех?
– Никогда не даю прогнозов. Решение принимает комиссия кино­академии. Конечно, невероятно хочу, чтобы оба фильма вошли в пятерку номинантов. Буду счастлив, если так и произойдет.

– Что же, о главном призе даже не мечтаете?
– Ну не было у меня никогда оскаровских амбиций! Может, скоро появятся (смеется). Но свечку в церковь ставить – точно не пойду. Не нужно беспокоить Бога по таким пустякам.

– Недавно вы снялись в 15-минутной дипломной работе студента ВГИКа Михаила Морскова "Состояние". Как ему удалось заполучить вас в свою картину?
– Посмотрел его фильмы, прочел сценарий. Понял: парень одаренный. Естественно, снимался у него бесплатно, о деньгах и разговора не было. Молодым нужно помогать, иначе нельзя. Тем более что история меня зацепила. Талантливого пианиста находит продюсер Полетов – как раз его я сыграл – и делает из него звезду. Вроде бы у парня есть все: слава, поклонники, успех. Но герой нестерпимо страдает от окружающего его лицемерия. Миша попытался передать перемену в душе музыканта, поэтому фильм и называется "Состояние".

– Вашей партнершей по этой картине стала Анна Михалкова. Она тоже оказалась в картине случайно?
– Когда мы с Мишей беседовали, я еще не знал, что у нее будет роль в фильме. Никогда не спрашиваю режиссера: "Кто еще занят?". Это глупо! В кинематографе не бывает случайностей: хороший фильм, как правило, собирает хорошую компанию. С Аней работать было приятно. Она очень подходит на маленькую роль, которая ей досталась. Но я не из тех, кто ищет знакомства с нужными людьми.

– Они сами вас ищут?
– Никогда не дружил с нужными людьми – не умею этого делать. Человек либо близок мне, либо нет.

– Мечтаете оказаться за кадром, в качестве режиссера?
– Пока таких амбиций у меня нет. Видите, нет даже таких! Многие задают вопрос: не хочу ли я снять фильм? Но мне интересна скорее педагогика. С удовольствием подсказываю что-то молодым партнерам. С Иваном Стебуновым – он играл сына моего персонажа в картине "Искушение" – вместе разбирали его роль. Это мне нравится. Хотелось бы набрать курс, скажем, во ВГИКе, но тогда нужно на четыре года отойти от работы. Быть свадебным генералом, приезжать раз в полгода и говорить: "Ну-с, посмотрим, что тут происходит…" Нет уж, увольте.

– Правда ли, что Виктор Ющенко не только поклонник вашего творчества, но и друг?
– Не смею претендовать на дружбу с Президентом, но отношусь к нему с невероятной симпатией. Рад, что благодаря оранжевой революции Украина приобрела умного и порядочного главу государства. Приятно, что пан Президент смотрит мои работы.

– Говорят, он звал вас в советники по культуре?
– Во-первых, предложение исходило не от него, а от других людей. Да и то – неофициальное, полушуточное. Не знаю, чем должен заниматься советник по культуре, и, признаться, немного побаиваюсь политики. Но то, что Виктор Ющенко приходит на фестивали, искренне интересуется кинематографом, мне очень по душе.

– Известно, что вы участвовали в озвучке мультипликационных фильмов. К примеру, "Алеши Поповича и Тугарина Змея". Не зазорно ли драматическому актеру работать в мультиках?
– С удовольствием сотрудничаю с мультипликаторами. Удивительный процесс: ты стоишь перед пустым экраном и голосом, интонацией, душой рисуешь образ. Со стороны может показаться: Маковецкий сошел с ума. Мой Князь Киевский получился очень разный…

– Чем-то его интонации напоминают голос российского президента.
– Не хочу касаться политики. В третьей части мультфильма Князь появляется буквально в каждом кадре. Надеюсь, это будет интересно.