Тренер корифеев

27-28 июня Московский театр «Ленком» снова гостит в Киеве. На сей раз театральная публика знакомится с постановкой Олега Янковского «Tout Paye, или Все оплачено» по пьесе Ива Жамиака. Это первый спектакль из поставленных не Марком Захаровым. Сам маэстро признался: спектакль открыл новый период «Ленкома»

Related video

Марк Захаров

13 октября 1933В 1951 г.В 1955 г.В 1959-1964 гг.В 1966 г.В 1967 г.В 1973 г.В 1977 г.В 1988 г.

Марк Анатольевич, верно ли, что пьеса Tout Paye бьет в Москве все рекорды популярности?
— Этот спектакль, наряду с "Юнона и Авось", стал своего рода визитной карточкой театра.

— Ваш театр напоминает футбольную команду "Реал" (Мадрид): плотность звезд неимоверная. Но там, как вы знаете, часто меняются тренеры. А вы — все время у руля.

— Надо сказать, что из легионеров, если продолжить пользоваться футбольной терминологией, у нас только Геннадий Хазанов. Остальные сформировались как актеры именно в "Ленкоме". И поэтому за него держатся. Я был назначен в этот театр в 1973 г. В 1974-м поставил "Тиля Уленшпигеля" с Николаем Караченцовым. Пошли аншлаги и, слава Богу, идут до сих пор. Это, разумеется, тоже привлекает актеров, даже корифеев. Конечно, многие из них очень востребованы. В Москве теперь много соблазнов: тут тебе и антрепризы, и бесконечные сериалы…

— Как боретесь с "оттоком специалистов"?

— Стараюсь реагировать спокойно. Между мной и актерами существует договоренность: в репетиционный период я иду на компромиссы, могу даже что-то поменять в текущем репертуаре. Но в момент выпуска спектакля нужно мобилизоваться и — порой в ущерб домашнему бюджету — служить только театру.

— Репертуар "Ленкома" сложно назвать современным. Иные спектакли идут по 20-30 лет. Вы не намерены модернизировать театр?

— Георгий Товстоногов, по-моему, говорил: "Современный спектакль нужно ставить на основе классической пьесы". С уважением, конечно, к классике, тем не менее, он должен перекликаться, резонировать с бедами, горестями, реалиями, которые нас атакуют со всех сторон за стенами театра. И потом, знаете, классики очень хорошо разобрались в нашей ментальности. Из советских драматургов до них так никто и не дотянулся. Современные драматурги немножко увлекаются чернухой и негативными сторонами жизни, которые люди и без того знают. Вот сейчас я репетирую "Женитьбу" Гоголя. Подколесин в пьесе хочет жениться, безо всякого эротического подтекста. Просто надеется что-то изменить в своей жизни. Но, в конечном счете, выпрыгивает из окна. У нас подобные ситуации — сплошь и рядом. Вы, наверное, слышали: в России была административная реформа? Тоже люди хотели что-то сделать, но потом пришлось сигать в окно. Нужно по капле выдавливать из себя эти комплексы. С помощью классики, наверное, это возможно.

— Когда состоится премьера "Женитьбы"?

— Уже недолго ждать. Это будет первая премьера после "Оптимистической трагедии", в которой у нас играл еще Евгений Павлович Леонов, царство ему небесное. Подобрался сильный состав: Инна Чурикова, Олег Янковский, Леонид Броневой, Александра Захарова, Александр Абдулов, Татьяна Кравченко. Так много народных артистов давно не собиралось в одном репетиционном зале. Мы очень радуемся, что увиделись, наконец. Репетиции проходят оживленно, весело. Работаем с удовольствием, потому что Гоголь подсмотрел нашу общую глупость, наши комплексы, о которых я говорил.


— Как вы относитесь к актерской импровизации на сцене?

— Замечательно, когда актер становится сопостановщиком. Не могу сказать, правда, что это часто случается. Таким был Андрей Миронов. Сейчас — Олег Янковский, иногда Леонид Ильич Броневой, Армен Джигарханян. Они добавляют от себя что-то такое, что режиссер придумать не может. Я это приветствую, хотя к так называемой отсебятине отношусь строго. Вот на репетиции можно что-то попробовать, чуть-чуть в сторону, чуть-чуть что-то свое. Иногда это полезно бывает. Евгений Павлович Леонов, к примеру, перед началом спектакля открывал сценарий и специально немножко видоизменял фразы, менял местами существительное с прилагательным. Это был его профессиональный секрет. Он был всегда естественным и очень правдивым. Старался поддерживать в себе это качество даже с помощью таких ухищрений.

— С людьми разобрались. Ну а какие места на Земле вам особенно дороги?

— Наверное, арбатские переулки. Хотя там кое-что искалечили архитекторы. Очень завидую некоторым европейским городам. Например, голландским. Тамошние строители научились вписывать современную архитектуру в городской ансамбль. Они не скрывают: перед вами современное здание. Но рифмуют его, соединяют, синтезируют с градостроительным принципом. У нас пока так не умеют. Москва очень эклектична, по-разному строится. В этом ее своеобразие.

— Недавно после долгого перерыва вы побывали в Киеве. Как вам город?

— Из ресторана на восьмом этаже "Премьер-Паласа" рассмотрел, что в центре выросли новые небоскребы. Они мне очень нравятся. Они, по-моему, умело построены. Но вот эту часть Крещатика, где стоят позолоченные вертикали, я не люблю. Она какая-то сталинская. Когда-то еще Солженицын ворчливо отзывался: мол, Крещатик искалечен. Особенно мне нравятся улицы, параллельные Крещатику. Напоминают Париж, замечательные. Нет, они даже не похожи на Париж, а просто киевские улочки. Замечателен Святой Владимир с крестом. Это то место, в котором понимаешь: здесь колыбель славянской цивилизации, славянской культуры.

— Известно, что вы человек с гражданской позицией и неравнодушны к тому, что происходит в обществе…

— Теперь такое сложное время. В перестроечной эйфории нам казалось: еще совсем чуть-чуть, совсем немножко, и наступит какое-то другое время. Да, конечно, ушла страшная, партийная, коммунистическая цензура, которая очень давила и мешала жить. Но появилась та свобода, которая является тяжкой ношей, как говорил классик. Пришли экономические проблемы, проблемы репертуарные. Дело идет к тому, что даже в таком мегаполисе, культурном центре, как Москва, в ближайшем будущем останется 7-8 театров. Что будет дальше? Возможно — просто театральные площадки. Руководители-менеджеры будут формировать на них тот репертуар, который востребован зрителями. Но российский репертуарный театр — это наша ценность, конкурентоспособный товар. Я со своими товарищами делаю все возможное, чтобы продлить его жизнь. А сейчас — радуюсь тому обстоятельству, что есть люди, которые понимают: на театре не наживешься.