Мнение: Золотая клетка для экс-премьера

Отправив Юлию Тимошенко в СИЗО, суд продемонстрировал, что имеет твердое желание присудить экс-премьеру реальный срок. Как правило, предварительное заключение почти всегда подразумевает обвинительный вердикт и уменьшает шансы обвиняемого на условный приговор или штраф. С другой стороны, человека, который на момент окончания процесса находится под подпиской о невыезде, скорее всего не отправят в закрытую зону, взятие под стражу в момент оглашения приговора - редкость. Вся карательная система работает согласованно: если уж человека посадили, он должен сидеть дальше, если гуляет на свободе - будет гулять. Судьи и прокуроры не любят ставить под сомнение компетентность своих коллег, и уж тем более свою собственную.

Впрочем, во время громких процессов над VIP-персонами, стандартная логика не действует. Когда в окрестностях зала суда появляются телекамеры, Фемида снимает повязку с глаз и позирует, показательно очищая свой меч от ржавчины. Ее весы барахлят, как и прежде, но все настолько привыкли к этому, что все равно никогда не воспринимают их показания всерьез. А если речь идет о заметных представителях власти или оппозиции, суд и вовсе становится непредсказуемым и полностью зависимым от общественного мнения и политической воли. Судьба Юлии Тимошенко сейчас решается где угодно: на Банковой, 11, на Грушевского, 5, но только не на Крещатике, 42. Если на Крещатике и происходит что-то важное, то не в здании Печерского суда, а снаружи, у входа, в палаточном городке.

Мобильный телефон в тюрьме сегодня - самая полезная и нужная из списка запрещенных вещей. Она в XXI веке куда нужнее, чем тривиальная заточка

Публичные персоны - это головная боль не только для судей, но и для тюремщиков. Вся украинская карательная система строилась так, чтобы отсечь заключенных от окружающего мира. Обитатели СИЗО, хоть и не считаются заключенными формально, но являются ими фактически. Отсутствие легальной телефонной связи и запрет на свидания делают невозможными любые жалобы на бытовые условия или грубое обращение охраны. Если такая информация просачивается наружу, начальство мстит. Избиения практикуются, как правило, в адрес самых безответных заключенных, тех, кто гарантированно не будет поддерживать постоянный контакт с правозащитниками. На остальных давят иначе: устраивают постоянные обыски, ломающие с трудом налаженный быт в камере, бросают людей в карцер за мельчайшую провинность, а иногда и вовсе без вины. "Неподчинение законным требованиям администрации" - поступок абсолютно недоказуемый, опровергнуть его тоже невозможно. Но решающее слово всегда остается за охраной. Поэтому жаловаться в тюрьмах боятся. И даже когда на территорию приезжает комиссия, способная на что-то повлиять, ей говорят дежурные фразы о том, что все хорошо. Если не сказать – завтра будет еще хуже.

Люди ранга Тимошенко ломают эту отлаженную систему одним лишь своим присутствием. С ними приходится быть гораздо аккуратнее, чем с простыми смертными. Не только пытки и избиения, но даже простое грубое слово в их адрес, будет стоить карьеры не только рядовому охраннику, но и его начальству. Оградить Юлию Владимировну от прессы и общественности не получится, - это очевидно для любого работника пенитенциарной системы. Вместо этого ее будут ограждать от всех тех неудобств, которые традиционно сопровождают заключенных. Вряд ли ей доведется познакомиться с переполненной камерой, в которой воздух кажется плотным от табачного дыма, а спать приходится по очереди, потому что нар на всех не хватает. Ее не будут кормить несъедобной баландой, никто не рискнет разворовывать или задерживать передачи. Прогулки и выход в баню будут регулярными, быть может, даже более частыми, чем у остальных обитателей и обитательниц СИЗО. Для VIP-заключенных предусмотрены камеры с более удобным санузлом, иногда в них даже есть душ и горячая вода: недосягаемая роскошь для большинства зеков.

Пребывание в СИЗО будет напоминать для бывшего премьера золотую клетку: максимум комфорта при минимуме свободы и доскональное соблюдение буквы закона даже в мелочах. О духе закона речи тут не идет: если он где-то и был, то все равно давно выветрился

С другой стороны, привилегированное положение таит в себе неудобства. Даже самый меркантильный охранник не решится принять взятку у человека, который находится под прицелом телекамер. А без взяток в тюрьме трудно: ведь для того, чтобы полноценно общаться с соратниками на свободе, заключенному нужна мобильная связь. Научно-технический прогресс разительно изменил тюремный быт, телефон (на жаргоне "балалайка") сегодня - самая полезная и нужная из списка запрещенных вещей. Она в XXI веке куда нужнее, чем тривиальная заточка. Кусок хлеба можно отломить и руками, а вот для того, чтобы оперативно связаться с внешним миром, рассказать о своем самочувствии, выслушать новости и согласовать синхронные действия по своей защите, телефон необходим. Консультации с адвокатом, проходящие в специальной комнате или регулярные визиты проверяющих, которым можно изложить свои жалобы, не заменяют живого общения, особенно для человека, привыкшего управлять. Именно поэтому заключенному политику не позволят иметь телефон, здравомыслящий начальник тюрьмы не будет рисковать своими погонами.

Больше всего пребывание в СИЗО, а может быть, и в колонии, будет напоминать для бывшего премьера золотую клетку: максимум комфорта при минимуме свободы и доскональное соблюдение буквы закона даже в мелочах.

О духе закона речи тут не идет: если он где-то и был, то все равно давно выветрился.