Нужны ли украинскому театру современные пьесы

Подросшим детям моих друзей "облом" ходить в театр. Отторжение вызывают и вполне приличные постановки по пьесам, написанным в шестидесятые годы. О признанных во всем мире корифеях драмы лучше даже не упоминать, чтобы не напороться на хамоватое — "занудоз". В пятнадцать-шестнадцать лет отлично чувствуется фальшь, молодой организм отторгает все мертвое и скучное. Живое они находят на улице и в YouTube. Их родителям, которым сейчас от тридцати пяти до сорока, тоже в украинский театр не хочется. Многим из тех, чья юность пришлась на жесткие девяностые, тогда же сделали прививку от неправды Виктор Цой и рок-компания. Мои друзья ходят в театр только, когда ездят за границу. И там, на Западе, где асфальт ровный, полицейские вежливые, а в супермаркетах улыбаются, они находят спектакли, в которых с ними говорят, пускай на иностранном, но одном языке.

Актуальный европейский театр для неподготовленного соотечественника станет ушатом холодной воды, вылитой на голову в период первых холодов. Спектакль может начаться с посадки в рейсовый автобус, который отвезет в обычную квартиру спального района в Эдинбурге. Затем вам покажут историю о торговле людьми и проститутками, как это однажды сделал театр Traverse в спектакле Roadkill. Или задействуют в шоу реальных производителей обуви, чтобы рассказать об особенностях развития бизнеса в Нигерии (работа немецкого "Римини Протокол"). Там театр — это арена, где происходит столкновение зрителя и реальности, а не стерильный храм, в котором мертвецы вещают о делах давно минувших дней.

Актуальный европейский театр для неподготовленного соотечественника, как ушат холодной воды в период первых холодов

В Европе понимают, что если в театре показывать только классику, он превратится в склеп со святыми мощами. А это ударит по кассе. Поэтому театрала там приманивают и взращивают. На сцене наравне с Шекспиром идут спектакли по Филиппу Ридли и Мартину Макдонаху, говорящими с молодыми на их языке и на темы, которые их волнуют. В Великобритании, где нет Минкульта, ежегодно выделяют около 13 млн фунтов на проекты молодых, после чего сами авторы решают, в каком театре они реализуют свою работу. В Украине есть всего три гранта президента по 50 тыс. грн. — средняя цена банкета чиновника высшего ранга.

В украинском театральном пространстве в настоящее время происходит небольшой сдвиг в сторону "новой драмы". Тексты соотечественников, попавшие на сцену, — это травинки, проросшие сквозь асфальт. В августе в театре Франко состоялась премьера спектакля по пьесе "Квитка Будяк" драматурга Натальи Ворожбит, хорошо известной прежде всего за рубежом. В маргинальном Черном квадрате идет постановка по пьесе Евгения Марковского, название которой состоит из одного нецензурного слова. Действующие лица — герои нашего времени: у Ворожбит — бизнесмен и девушка из хрущевки, у Марковского — инфантильные тусовщики, которым далеко за тридцать. Они говорят языком улицы и мало чем отличаются от соседей по лестничной клетке. И эта реальность, вдруг вылезшая на сцену, для зрителей, привыкших к традиционному театру, что-то вроде удара в челюсть.

Отчасти рычагом, продвинувшим эти произведения на театральную площадку, стал киевский драматургический фестиваль "Неделя актуальной пьесы", который в четвертый раз проходит в Киеве. Придумали его три человека — драматурги Наталья Ворожбит, Марыся Никитюк и режиссер Андрей Май. Форум ориентирован на отечественную драму и состоит из сценических читок (это когда текст читают актеры. — Фокус) пьес современных авторов. Произведения, далекие от литературных шаблонов, не подвергаются цензуре и звучат в своем первозданном виде на площадках Молодого театра, Гете-института и Киево-Могилянской академии. Драма, которая звучит на читках, кажется кривой и косой старой гвардии театроведов, но она более точно рассказывает о человеке, живущем здесь и сейчас, чем шедевры мировой драматургии. В возможности фиксировать свое время и состоит преимущество живого автора перед мертвым гением. Что же касается графоманской шелухи, которой якобы изобилует современная драматургия, то ее во времена Шекспира и Чехова было не меньше. Но она и является показателем того, что зерна есть.

Оксана Савченко, культурный обозреватель журнала Фокус