Платон не друг. Почему Кишинев тянет с выдачей Киеву Чауса

Новость о том, что украинско-молдавский аферист и миллиардер — да-да, именно в таком порядке — Вячеслав Платон получил 18 лет за отмывание денег через молдавские банки, почти никого в Молдове не взволновала.

Беспокойство испытывают только те, кто может оказаться следующими. Неуютно им не только в Молдове: Платона арестовали в Киеве и выдали Кишиневу, притом весьма оперативно. Что подразумевает такие же ответные действия Кишинева в сходной ситуации. Например, в связи с выдачей Украине сбежавшего в Молдову Николая Чауса.

Что касается Платона, то с большой долей вероятности его ждут приговоры и по другим делам. Впрочем, это уже неважно. Важно то, что для Молдовы такие дела привычны уже около двух лет, после ареста бывшего премьера Владимира Филата.

Аресты за экономические преступления в Молдове стали регулярными. 20 апреля суд осудил Платона на 18 лет, а 26 апреля Национальный антикоррупционный центр (НАК) арестовал на 72 часа вице-мэра Кишинева Нистора Грозаву, начальника Управления транспорта Игоря Гамрецкого, миллионера Александра Пинчевского и бывшего муниципального советника Геннадия Иващенко по делу об аферах при строительстве платных парковок. Меру пресечения выберет суд, но, как показывает практика последних лет, ключевые фигуранты таких дел обычно оказываются в СИЗО. Только везунчикам, старательно сотрудничающим со следствием, удается иной раз отделаться домашним арестом.

А незадолго до приговора Платону, 11 апреля, следователи НАК пришли с обысками в Фонд по энергетической эффективности. И арестовали по их результатам 12 человек: трех мэров, четырех директоров гимназий, пятерых директоров частных предприятий и ряд чиновников Фонда.

6 апреля — обыски в претуре кишиневского сектора Буюкань, арестован заместитель претора Василий Мистряну. 31 марта задержан вице-министр экономики Валерий Трибой, 15 марта — министр сельского хозяйства Эдуард Грама. И так далее — список можно продолжать до самого ареста Филата, получившего в итоге 9 лет. Причем это только крупные функционеры. Чиновников помельче, уровня начальников отделов, и их соучастников, арестовывают по коррупционным делам в среднем десятка по полтора в неделю.

Причина проста: Молдова погрязла в коррупции, и власть решила изменить ситуацию. А власть в Молдове сегодня — это один человек: лидер Демократической партии Владимир Плахотнюк — миллиардер, европейский реформатор и олигарх. Ну да, вот так вышло... Что ж теперь делать? Если нет гражданского общества, его функции берут на себя олигархи.

У Плахотнюка ясная цель: стать не просто богатым нуворишем, а уважаемым европейцем. Борьба с коррупцией — лучший билет в этот клуб. Других европейцев во власти и в политике в Молдове нет, зато отовсюду лезут российские уши. На Плахотнюке, как на гвозде, висят все реформы. И если бы недавнее покушение на него удалось, Молдову ждал бы развал всех антикоррупционных дел, смена вектора развития и российское внешнее управление в финале. Эта неразрывная связь коррупции и близости с Россией любопытна сама по себе, но немного за рамками нашей темы.

Конечно, коррупционно-пророссийские политики, чиновники и олигархи пытаются сопротивляться. Неважно, кто из них больше коррупционный, а кто пророссийский, эти черты намертво привязаны друг к другу.

Президент Игорь Додон открыто говорит о развороте на Россию и вступлении в ЕАЭС. К счастью, в Молдове президент — фигура маловлиятельная. Но Додон рассчитывает на выборы 2018 года: если он сумеет подпереться парламентским большинством, картина изменится. А среди полномочий президента есть право предоставления политического убежища.

В частности, Додон способен заблокировать выдачу Украине судьи Чауса, который этого убежища в Молдове запросил. Не потому что Чаус что-то собой представляет, а для того, чтобы насолить Плахотнюку и затруднить выдачу в Молдову последующих платонов, развалив, или хотя бы ослабив антикоррупционную кампанию.

Поэтому Кишинев и тянет с выдачей Чауса: нужно создать политическую ситуацию, когда Додон не сможет дать ему убежище, не потеряв лица. Выдача Чауса — залог дальнейшего антикоррупционного сотрудничества. А это сейчас очень важно для обеих стран.