Интересы всех. Чему должны научиться украинские политики у Черчилля

Как-то даже неправильно говорить, что Арсений Яценюк "сохранил свой пост". Не потому что после развала коалиции его заявление об увольнении поддержало меньше двух десятков депутатов. "Сохранил" — это когда вот-вот должен был потерять, но, фуух, удержал. Ничего этого не было. Яценюк был так уверен, что ему не найдут замену, что мог смело бросить этот пост к ногам тех, кто позволил себе в нем сомневаться.

Пройдут годы, и Арсений Яценюк будет вспоминать 2014-й как год, когда он был на пике своей карьеры. Именно сейчас в нем есть наибольшая необходимость. Наверняка он когда-нибудь станет президентом, но тогда это будет уже не то. Осознание собственного величия приходит, когда в тебе нуждаются, а не когда ты этого хочешь.

До избрания президентом Петра Порошенко было поверье, что президентом может стать только тот, кто побывал в кресле премьера. Яценюку, стремившемуся стать во главе государства, это фактически удалось. В его руках исполнительная власть, он ведет переговоры с олигархами, требуя от них помощи и идя им на уступки, он имеет такое влияние на президента, что тот приходит в парламент просить за премьера. Это как в том анекдоте, когда Горбачев попросил пересесть своего водителя и сам повел машину. Спустя некоторое время его остановил гаишник. Увидев сидящего за рулем генсека, он оторопел, посмотрел в салон и молча отпустил. Когда его напарник спросил, почему он не потребовал взятку, тот сказал: "Испугался. Не знаю, кого везли в этой машине, но водителем у него сам Горбачев".

Премьер-министры всего мира любят вспоминать об Уинстоне Черчилле. Считается правилом хорошего тона, говоря о себе, упомянуть великого британца, ввернуть, скажем: "Я не могу предложить ничего, кроме крови, тяжелого труда, слез и пота". Наш премьер не исключение. Но только в отличие от других глав правительств он находится в действительно похожей ситуации. Про кровь и пот премьер-министр Великобритании сказал в 1940 году, выступая в Палате общин. Многие ли помнят, что он сказал после? "Нам предстоит суровое испытание. Перед нами много долгих месяцев борьбы и страданий. Вы меня спросите, каков же наш политический курс? Я отвечу: вести войну на море, суше и в воздухе, со всей мощью и силой, какую дает нам Бог; вести войну против чудовищной тирании, превосходящей любое человеческое преступление. Вот наш курс. Вы спросите, какова наша цель? Я могу ответить одним словом: победа, победа любой ценой, победа, несмотря на весь ужас, победа, каким бы долгим и трудным ни был путь; потому что без победы не будет жизни", — вот что он сказал.

Постоянно испытывать терпение депутатов, главы государства и других заинтересованных лиц Яценюку не удастся. Можно быть сколько угодно патриотом, пристреливать винтовку, не бриться и всем своим видом выражать обеспокоенность происходящим в стране, но нужны дела. Мы можем только догадываться, каково оно: держать экономику в руках, когда в стране война, катастрофические недопоступления в бюджет, перепуганные инвесторы, давление Запада по поводу неопределенности в газовом вопросе, безумный сосед на Востоке, который тоже про газ помнит, неповоротливый бюрократический аппарат, требование реформ… Ему трудно. Но, в конце концов, он сам этого хотел. Яценюк будет вынужден разорваться между реформами и войной. Другого выхода нет. В противном случае мы либо получим старый, подстроившийся к условиям войны чиновничий аппарат, либо страны просто не будет.

При этом придется соблюсти интересы всех. Потому что выяснение отношений внутри страны при наличии внешнего врага — самоубийство. И речь не о рейтинге отдельных политиков. Да, есть те, кто готов воспользоваться ситуацией и получить больше. Про таких говорят, что у них нет совести и они наживаются на горе соседа. Но им плевать. Однако даже интересы таких должны быть соблюдены, поскольку без них хуже, чем с ними и их безнравственным поведением.

Давайте скажем правду: война — это бизнес. Просто надо понимать, на чьей ты стороне. Либо тех, кто спонсирует убийства граждан независимой страны, прикрываясь идеями о величии "Рускага мира", либо ты даешь деньги тем, кто будет убивать, защищая не только свои семьи и города, но и тебя.

Сейчас в Украине Черчилль по уровню цитируемости "соревнуется" с Кахой Бендукидзе. Своими заявлениями грузинский реформатор жестко бьет правительство и всю систему власти. Наотмашь. "Вы потеряли уже пять месяцев реформ. Ваш парламент сумасшедший. За последние месяцы он успел напринимать законы, которые увеличивают и без того невыполнимый бюджет", — говорит Бендукидзе.

Тут, конечно, самое время вспомнить о парламенте. Повторить тезис, что он соответствует нынешнему обществу. Что нужны выборы, ведь их требовал Майдан. Не буду. Потому что это и так понятно. Точно так же понятно, что если парламент в результате выборов поменяется, то незначительно, процентов на 20.

Я сам себя спрашиваю: и что тогда? Как жить в надежде на лучшее в стране, где идет война, причем те, кого освобождают, имеют наглость выставлять освободителям претензии; где высокий уровень коррупции; где вся эта ж…?! Ничего не могу придумать, кроме как каждый должен делать свое дело настолько хорошо и честно, как это возможно.

Знаете, какими словами завершил свою историческую речь Черчилль 13 мая 1940 года? "Я уверен, что нашему делу не суждено потерпеть неудачу. И в этот момент я чувствую себя вправе настаивать на всеобщей поддержке, и я призываю: "Идемте же, идемте вперед единой силой".